Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней - Кронштадтский Иоанн - Страница 97

Вы, приступающие к пречистым Тайнам, не имейте скверн духа и тела; скверн духа: сомнения, маловерия, гордости, раздражительности, гнева, зависти, вражды, сребролюбия, любостяжания, и вообще — привязанности к чему–либо земному; скверн тела: мужчины — своих, женщины — своих, да чисты будут и тела ваши и одежды ваши, а оскверненные да не дерзают приступать; но пусть идут и прежде очистятся и принесут покаяние в духе и истине (Ср.: Ин. 4, 23, 24): и тогда да приступают.

Вы, приступающие к Святым Тайнам, молитесь Господу, особенно ныне, сердцами своими, а не устами только и умом, потому что сердце будет принимать в себя Христа, а уста только один проводник Животворящих Таин или наружная дверь в сердце. Отворивши наружную дверь, позаботьтесь особенно о скорейшем и пространном отверстии внутренней двери сердца верою, да внидет Беспредельный в ваше сердце и оживит и просветит его.

Он бе светильник горя и светя (Ин. 5, 35). Говорится об Иоанне Предтече. Горение и светение ума и сердца в Предтече означает Духа Святого, Которым он исполнился еще от чрева матери своея (Лк. 1, 15), постом и молитвою вселившего в себя Утешителя; также пламенную ревность его о славе Божией, с коею он обличал Ирода, фарисеев и саддукеев; а светение означает, что он всем светил своею добродетельною, подвижническою жизнию. Спаситель внушает всем, особенно священникам Нового Завета, чтобы они горели сердцами своими в своем служении пред Господом, вознося истинные, пламенные молитвы к Богу о себе и о людских неведениях [349], и светили своими добрыми делами прочим людям. Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех (Мф. 5, 16).

Если Бог судит быть протоиереем — позаботиться о том, чтобы на театрах и в цирках не было соблазнительных картин и зрелищ, особенно — богов и богинь языческой мифологии; по сношению с гражданской властию воспретить на праздники и в самые праздники театры или, по крайней мере, сильнее говорить об них в церкви. — Вообще, крепче озаботиться о нравственности народной. Помоги, Боже! — Закрывать во время службы в воскресные дни питейные домы, лавки, воспрещать работы, чтобы святились дни Господни.

† При молитве держись того правила, что лучше сказать пять слов от сердца, нежели тьмы слов языком (Ср.: 1 Кор. 14, 19). Когда замечаешь за собою, что сердце твое хладно и молится неохотно, спеша скорее окончить длинный ряд молитв, — остановись, согрей свое сердце каким–нибудь живым представлением — например, своего окаянства, своей бедности, нищеты и слепоты (Ср.: Откр. 3, 17), — или представлением великих, ежеминутных благодеяний к тебе Божиих и к роду человеческому, особенно же к христианам, и потом молись не торопясь, с теплым чувством; если и не успеешь прочитать всех молитв ко времени — беды нет, а пользы от теплой и неспешной молитвы получишь несравненно больше, чем если бы ты прочитал все молитвы, но спешно, без сочувствия. Хощу пять слов умом моим глаголати, нежели тьмы слов языком (1 Кор. 14, 19). Но очень хоро шо, разумеется, было бы, если бы мы могли с должным сочувствием сказать на молитве и тьмы ело вес: Господь не оставляет трудящихся для Него и долго предстоящих Ему, но в нюже меру они мерят, возмеривает и Он (Ср.: Мф. 7, 2) и соответственно обилию истинных слов их молитвы посылает в душу их обилие духовного света, теплоты духовной, мира и радости. — Хорошо продолжительно и непрестанно молиться, но не ecu вмещают словесе сего, а имже дано есть: могий вместити да вместит (Мф. 19, 11, 12). Но не могущим вместить продолжительной молитвы лучше творить молитвы краткие, но с горящею душою. — Июня 25 дня 1861 года.

† Из постоянного чуда пресуществления хлеба и вина в истинное Тело и Кровь Христову, с Его Божеством и душою соединенные, я вижу чудо постоянного сотворения человека из земли (хлеб — из земли) и оживотворение его Божественным дыханием — и постановку его в душу живу. И бысть, сказано, человек в душу живу (Быт. 2, 7), как и на Святой Трапезе хлеб и вино по пресуществлении становятся не только в душу живу, но и в Дух Животворящь (1 Кор. 15, 45). И это все на моих глазах; и я это испытываю душою и телом, живо ощущаю. Боже мой! — Какие страшные Таинства Ты творишь! Каких неизглаголанных Таин Ты соделал меня зрителем и участником. Слава Тебе, Творче мой! Слава Тебе, Творче Тела и Крови Христовых!

Священнику, диакону и чтецу так нужно выговаривать слова или петь их, равно как и действовать при священнослужении или требоисправлении, чтобы из голоса и из действий было ясно видно мирное, кроткое и смиренное расположение их души; так, а не иначе нужно вести себя при служении Богу мира, и этого единогласно требуют все, предстоящие в храме или где в доме при священнослужении.

Врожденность идей нравственного закона свидетельствует Священное Писание. Являют дело за конное написано в сердцах своих (Рим. 2, 15).

Иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10, 37). Какие же родители любят больше, чем Христа, сына или дщерь свою? Те, которые по мнимой любви к своему чаду не учат их заповедям Божиим и позволяют им ненаказанно нарушать их, боясь оскорбить их чувства; которые равнодушно смотрят на то, что дети их не молятся или молятся кое–как, небрежно, по привычке; и не заботятся о том, чтобы они посещали Церковное Богослужение; те, кои не советуют, из глупой поблажки, читать им Священное Писание или душеспасительные книги; те, кои дают свободно проявляться в них страстям и не вразумляют и не наказывают их; те, кои не учат их вере в Бога, надежде на Него и всесердечной любви к Нему, — все таковые родители любят детей своих больше, чем Христа или заповеди Его, и недостойны Его. И такие родители губят детей своих временно и вечно: дети растут и образуются только по–светски, для мира сего, но нимало для вечности, и когда они умирают, тогда — увы — жалкая картина представляется взорам родителей: их чадо нередко умирает в отчаянии, с крайним сожалением о разлуке с миром, не ведая сердцем блаженной вечности.

Диавол различно крадет спасение у людей — сообразно с званием, полом, возрастом, пристрастиями и привычками каждого, но вообще у всех крадет душевное спасение похотию плоти, похотию очей и гордостию житейской (1 Ин. 2, 16). Присмотритесь к жизни людей. — Вот девица, у которой мысли и сердце совершенно заняты только лицом своим и нарядами. Боже мой! Какое печальное зрелище я вижу! Все время у ней идет для плоти и почти нисколько для души: утром, днем, вечером и едва не ночью она занята своими нарядами, своими уборами, прическами: вся душа, так сказать, обратилась в наряды, в созерцание своего лица, и не видно ее из–за нарядов, не видно ее небесности, ее вечности. Она — что–то глупое, безобразное, не земное и не небесное, что–то уродливое, причудливое! Ум ее, сердце ее, глаза ее усерднейшим образом служат ее заботам о нарядах и нисколько — спасению души. И хотя бы она еще сознавала, что образ ее жизни не хорош, безрассуден, нет: она уверена, что делает прекрасно, что это так и быть должно. Стань говорить ей, что она делает очень дурно, употребляя все время на наряды, — рассердится и слушать не станет; о душе и не говори: какое тут спасение? В платьях все спасение, да и только. — Боже мой! Как враг нас путает. Это только один пример из многих, но присмотритесь ко всем людям: и вы увидите, как враг у всех крадет душевное спасение разными житейскими привязанностями и заботами. Хитро окаянный действует на всех людей к их погибели чрез самолюбие каждого. Присмотритесь, братия, присмотритесь к себе, каждый, и ловите в себе бесплотного татя и злодея ваших душ. У иного он крадет спасение души чрез привязанность к пище и питию; у иного — к почестям и отличиям; у иного — страстию к обогащению или любостяжанием, — всем бывает вся, да всяко неким погубит (Ср.: 1 Кор. 9, 22).