Офицер - Земляной Андрей Борисович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/64
• Следующая

Москва, посольство Великобритании

— Итак, сэр, вы уверены, что объект готов на взаимодействие на определенных условиях?

— Уверенности в этом случае быть не может, милорд, но я бы сказал, — сэр Бертран Вустер сделал глоток кларета и воздал должное сигаре, — я бы сказал, что интересующий нас объект благосклонно отнесется к нашим подходам, особенно если таковые будут подкреплены материально.

Он выпустил клуб ароматного дыма, снова пригубил бокал:

— Даже по виду его спутниц можно сделать достаточно достоверное предположение о том, что ваш… простите, милорд, разумеется, наш объект не слишком доволен существующими в России порядками.

— Да, я видел фотографии, — полковник Уинтерсэнд, резидент британской разведки в Советской России, обрезал кончик сигары и тоже закурил. — Вы совершенно правы, Берти: эта брюнетка имеет ярко-выраженные аристократические черты. Вероятно — из бывших, которую наш клиент спас от преследования, а блондинка — яркая представительница северославянского фенотипа, возможно тоже из дворян.

— И вот его случайная оговорка о коллекции холодного оружия, — Вустер улыбнулся. — Я совершенно уверен, что он потерял действительно богатую, возможно — фамильную, коллекцию. Он очень искренне сокрушался о ней.

— Не игра?.. У русских хорошая театральная школа… Станиславский.

— Нет, милорд, тут я не могу ошибиться. Моторика рук, вазомоторика, легкий сбой дыхания. Чтобы поставить такое, нужен не один год. — Бертран подался вперед и произнес с таким жаром, словно давал священный обет: — У него действительно была коллекция, и он действительно сожалеет о ее потере! Это совершенно точно, или все мои познания не стоят и дырявого полупенса!

— Хорошо, хорошо, — полковник поднял руки, признавая свою неправоту. — Попробуем передать ему пару действительно хороших клинков. Настоящий хайбер, который в России мало кто видел, и приличную саблю кара-тобан.[54]

Вустер слушал Уинтерсэнда, поддакивал ему, помогал развивать планы дальнейшей работы, а из головы все не шли слова этого странного большевика. Уж не решил ли полковник таким образом избавиться от своего слишком много знающего заместителя? Или, того хлеще, спихнуть на него, Вустера, вину за прошлогодние провалы? Сидней Рейли, помнится, говорил: «Настоящий разведчик не может быть виноват: у него в запасе всегда найдется несколько подходящих кандидатур…»

Москва, Лубянская площадь

— Товарищ нарком, — Новиков обратился к Берия так, как было принято здесь, в Структуре. Хотя Лаврентий Павлович и декларировал его право обращаться к нему по имени-отчеству, Кирилл предпочитал не выделяться. — Товарищ нарком, я по поводу своей докладной.

— Докладной, докладной… — Берия поправил пенсне и пристально посмотрел на Кирилла. — Прочитал я твою докладную. Проверка курирующих ресторан «Прага» ведется. И ты с этим, — он выделил голосом последнее слово, — прямо ко мне пришел?

— Никак нет, товарищ нарком. Я по поводу вербовки. Прошу дать разрешение на работу с третьим секретарём посольства Британской империи Бертраном Вустером.

Нарком внудел удивленно взглянул на майора, а потом снял пенсне и принялся тщательно его протирать. Без линз его глаза подслеповато щурились и придали строгому лицу странно беззащитное выражение, которое часто бывает у сильно близоруких людей.

— И что тебе, товарищ Новиков, нужно для этой работы? — спросил он наконец. — Разрешение? Так это не ко мне. ГУГБ у нас товарищ Меркулов возглавляет.

Новиков молча выслушал Берию, а затем, еще помолчав, сказал:

— Прошу вашего разрешения на актирование резидента британской разведки в Москве полковника Уинтерсэнда. Операция будет представлена как самоубийство. Это, в свою очередь, создаст условия для продвижения нашего объекта по службе, и ему срочно потребуются положительные результаты. Тут мы и подсунем ему нашего человека. Будем аккуратно кормить дезой[55] и прорабатывать варианты сотрудничества. Если он уедет от нас с повышением, будем иметь перспективного человека на связи.

Берия также помолчал, размышляя и что-то прикидывая, а затем вынес вердикт:

— Операцию я вам разрешаю, товарищ Новиков, но со стороны руководства наркомата будет одно небольшое дополнение, — тут он вдруг лукаво улыбнулся, — и кроме дополнения — приглашение. Василий, Тимур и мой Серго по тебе скучают, а ты, мама дзагхло,[56] все никак встретиться с ними не хочешь. А они уже Артему[57] все уши о тебе прожужжали: Кирилл такой, Кирилл сякой… Маслом мазанный, сахарной крошкой обсыпанный. В этот выходной[58] ждем тебя.

Ликвидация главного резидента британской дипломатической миссии была также обсуждена с Артузовым. Артур Христианович предлагал обставить все дело как несчастный случай на дороге: грузовик с песком врежется в авто резидента и сбросит его с набережной в воду Москва-реки. Новиков стоял за более тонкий вариант: незаметный укол или царапина отравленной иглой, инкубационный период на пару-тройку часов и ураганный отек легких.

— Кирилл Андреевич, — Артузов встал и прошелся по кабинету. — У вас куда больший опыт в таких делах, но поверьте моему мнению: этот британец — не Троцкий. Мы должны кинуть противнику хотя бы намек на то, что этого человека убрали свои. Тогда есть шанс на дезорганизацию всего русского направления.

— Артур Христианович, — Новиков присоединился к своему «бумажному» начальнику и тоже зашагал по кабинету. — А может быть, связать его с нами? Ну, то есть сделать так, что он как бы являлся нашим агентом? Бертран Вустер обнаруживает неопровержимые улики, свидетельствующие о работе Уинтерсэнда на НКВД, и тот, чтобы избежать позора, воспользовался ядом. Я внимательно изучил предоставленное мне досье на Уинтерсэнда. Там упоминается его служба в Британской Бирме в течение пятнадцати лет. Так что он вполне мог покончить с собой, отравившись экзотическим индийским ядом. Что-нибудь типа экстракта красного болиголова или змеиных ядов. Болотной гадюки,[59] к примеру.

— Туповатое полицейское следствие пришло к заключению, что доктор погиб от собственной неосторожности, забавляясь со своей любимицей — ядовитой змеей,[60] — рассмеялся Артузов.

Однако, отсмеявшись, он задумался, а потом сообщил:

— А знаете, Кирилл Андреевич, ваше предложение настолько нахальное, что может и сработать. Считайте, что мое согласие вы получили. Через десять дней жду от вас подробный план акции, с расписанием необходимых сил, средств и указанием основных и резервных точек исполнения. Теперь вот что, — Артузов взял со стола картонную папку и протянул ее Кириллу. — Вот протоколы допросов сержанта государственной безопасности Увакова и внештатных сотрудников НКВД Бессонова и Трахтенберг. Все трое работали в «Праге». И все трое работали еще и против нас.

Артур Христианович похрустел пальцами, помолчал.

— Если бы не ложимер, который в твоем Бюро сделали…

— Если бы не что? — Новиков опешил настолько, что перебил Артузова.

Тот махнул рукой:

— Ну, этот твой определитель лжи. Его уже по всей конторе «ложимером» окрестили. Так вот: если бы не твой прибор — не вычислили бы их. Это я могу сказать с уверенностью. Я хорошо следователей знаю, которые кабаком этим занимались. В один голос твердят, что без ложимера им бы на троицу эту святую не выйти — так и есть. Так что отдельная тебе благодарность еще и за аппараты. — Артур Христианович улыбнулся. — Папочка — твоя, так что вот, распишись за передачу.

Новиков изучал документы, переданные ему Артузовым, до глубокой ночи. Надя даже обиделась на такое пренебрежение. Именно сегодня она попыталась устроить Кириллу «ужин и вечер — как у Льва Толстого, понимаешь?». Заказала несколько блюд в «Славянском базаре», что при ее окладе было делом не самым простым, раздобыла где-то даже два больших бронзовых подсвечника в виде каких-то танцующих древних гречанок — Новиков содрогнулся, когда увидел этот пуд металла, и представил себе, сколько усилий потребовалось от сержанта госбезопасности, чтобы затащить эти чудовища к нему в кабинет! — и, наконец, выпросила у Веры замечательную пудру — настоящую, рисовую, из Франции.

• Предыдущая
• 28/64
• Следующая