Лето пахнет солью (сборник) - Евдокимова Наталья - Страница 21

• Предыдущая
• 21/22
• Следующая

– Ничего, – шепнула Сашка. – Зато будет что вспомнить!

А я спросила:

– Как мы только поймем, в каком саду есть персики, а в каком их нет?

– Спокойно, – зашептала Сашка. – Я иду на запах, – и показала пальцем, – сюда!

Федька попытался просунуть голову между заборинами.

– Да, вон дерево! – воскликнул он. – Точно, персиковое! Маленькое такое…

– Полезли! – скомандовала Сашка.

Сашка хотела, чтобы мы лезли через забор. А я говорила, что можно попросту войти через калитку: в этом доме сдавалось жилье, и никто бы не удивился поздним посетителям – подумали бы, что пришли постояльцы. Но Сашка только отмахнулась – она не искала простых путей. А, забравшись на забор, огорченно заявила:

– Что-то я никакой собаки не вижу.

– Какой еще собаки? – спросила я.

– Ну, которая будет на нас лаять, а мы побежим спасаться.

Чтобы сделать Сашке приятное, Федька несколько раз гавкнул.

– Федька! – крикнули на него мы вдвоем, а тот довольно захихикал.

Под персиковым деревом мы стояли в недоумении. Оно было совсем невысоким, и ветки склонялись почти к земле от персикового груза.

– Даже залезать на дерево не надо… – грустно сказала Сашка.

Мы с Федькой сорвали несколько персиков, Сашка набросала в футболку сколько могла и теперь выглядела, как заядлая теннисистка которая не расстается с теннисными мячиками ни днем ни ночью. Вышли мы спокойно, через калитку (Сашка не решилась лезть с персиками через забор – фрукты ей были важнее). Как мы ни оглядывались, никто нас не остановил, никто не закричал, не погнался… Когда мы пришли на свою кухню помыть персики, в раковине сидела сколопендра и осуждающе смотрела на нас.

Сашка махнула рукой:

– Чего их мыть-то…

Приближалось утро. Мы сидели на кроватях и грустно жевали краденое. Только Федька не переживал и таскал персики у Сашки. Та не обращала внимания.

– Надо их отблагодарить! – вдруг подпрыгнула Сашка. – Я у них на заборе что-то нарисую…

Мы с Федькой хихикнули.

– Картинку! – заявила Сашка. – Картинку нарисую! И не на заборе – на калитке! И получится, как будто я сделала работу и мне за нее заплатили персиками, – Сашка задумчиво вгрызлась в очередной. – У меня есть краски, которые по металлу хорошо пойдут, а калитка у них металлическая… А перед нею фонарь, освещения достаточно… Вперед!

Сашка резко поднялась с кровати, вытерла руки об одежду, схватила сумку с красками и выбежала на улицу. Мы побежали следом за ней.

– Следите, чтобы никто не шел! – приказала нам Сашка, и мы с Федькой, как два постовых, стояли поодаль.

Что Сашка рисовала, мы не видели. Меня клонило в сон, Федька с другой стороны калитки все ходил поперек дороги. Когда довольная Сашка сказала, что всё, я сразу же поплелась к дому и свалилась на кровать. Пока мы возвращались, Федька похихикивал, и я краем сознания подумала, что он успел взглянуть на Сашкино творчество. Но сон свалил меня, и снились мне сколопендры, которые осуждающе махали лапами.

Проснулись мы к полудню. Сашка вся была перемазана красками. Мы все смотрели друг на друга, как будто не понимали, что это на нас нашло ночью.

Пока Сашка отмывалась, мы с Федькой готовили завтрак. Федька был спокойный – он уже успел прореветься с утра над тем, «где мое ведерко», которое оказалось там же, где Федька его оставил вчера. Сашка пришла на все готовое, радостно потирая руки.

– Недосолена, наверное? – оптимистично спросила она, показывая на яичницу.

Мы с Федькой пожали плечами.

Удивительная вещь – завтрак в Крыму. Этот завтрак отличается от любого другого. Чай на вкус совсем морской – не соленый, нет, просто с привкусом бриза. Тандырная лепешка с сыром, кусковой сахар, стол во дворе, оставшийся со вчерашнего дня виноград…

– Точно недосолена, – сказала Сашка, хотя выглядела явно довольной.

Мы сняли высохшие купальники, плед и полотенца. Было жарко, но можно было не лезть под солнце, а посидеть под навесом. Море ждало нас. Сашка напялила «илюшину» футболку, я обмоталась в сине-зеленое парео.

Когда мы вышли, я предложила:

– Пойдемте, что ли, посмотрим на Сашкино творчество…

Сашка как-то замялась. Федька подозрительно прыскал.

– Я–то видел, – сказал он. И притворно добавил: – Вообще круто получилось, просто лучше не придумаешь!

Сашка замахнулась на него, но Федька вовремя отскочил.

– Я не пойду, – торопливо отказалась Сашка. – Сложно смотреть на свое творчество. Психологически. Cразу начинает казаться, что там всё неправильно. Что оно на самом деле – шедевр, а посмотришь, и думаешь, что не очень уж шедевр, а если не смотреть…

Я снисходительно сказала:

– Тогда идите, я вас догоню.

Сашка попыталась меня отговорить:

– Да чего там смотреть…

Но я только ответила:

– Идите уж, – и махнула рукой.

Сашка шла, но все время оборачивалась на меня. Федька был уже далеко и постукивал своим ведерком по заборинам.

Я застыла перед разукрашенной Сашкой калиткой. И смотрела на нее долго и внимательно. А с калитки на меня взирала смешная анимешная мордаха с «илюшиной» футболки. Над мордахой плыли облака, светило солнце, и было ей, мордахе, в общем-то, неплохо. Вокруг человечка летали ноты, и он млел – то ли от жары, то ли от близости моря…

Сашка издалека стала оправдываться:

– Я просто научилась его уже рисовать! А придумывать некогда было!

Но я подбежала, обхватила ее за плечи и сказала на ухо:

– Круто получилось.

А потом потрепала по голове. Сашка засияла, и мы, взявшись за руки, побежали вслед за Федькой. Почему-то казалось, что сегодня праздник. И, пока Сашка на радостях скупала персики и нектарины, я позвонила домой. Немного поговорила с мамой и папой, а потом попросила:

– Мам, дай им трубку. Пусть в нее погудят.

И мои брат с сестрой деловито погудели.

Так же, по-младенчески весело, гудят поезда, которые везут людей поближе к теплым морям, вплотную к теплым морям, а рельсы уходят прямо в воду и тянутся до горизонта.

На берегу Сашка сбегала, купила всем кукурузу и заявила:

– Вот если бы один день совсем ничего не тратить и купить палатку! Уйти в дикие места, к дикой воде! А то что это мы как тепличные?

Я представила, как это было бы здорово – пойти в поход, вдыхать Крым большими порциями, заряжаться можжевеловым запахом…

– Одним девчонкам это сложно будет. Мы даже палатку не поставим.

– А как же я? – возмутился Федька и водрузил ведерко себе на голову.

– Да, конечно, – исправилась я. – У нас же есть ты.

Федька в ответ на это поскакал на одной ноге к морю, стараясь не уронить ведерко. А к нам подсел все тот же вчерашний парень. Я еще раз отметила, что он вполне симпатичный, но мы глянули на него недовольно. Сашка все еще была в футболке, и он, показав на рисунок, подмигнул:

– Видел, да… Мы там комнату снимаем.

Сашка покраснела и стала смотреть по сторонам.

– Хозяева очень интересовались… – сказал парень будто бы невзначай. – Но если ты согласишься со мной прогуляться вечером, – он смотрел на Сашку, – то я буду молчать, как морская звезда в глубине морей.

Сашка закусила нижнюю губу и думала. Посмотрела на меня. Я помотала головой – дело твое, как знаешь… И Сашка резко ответила:

– Мы же сказали, что с нами нельзя. У меня Юра, а у Тин – Игнатовась.

Парень уходил вдаль, и всё повторялось – точно так же, как и вчера. Сашка тихо спросила у меня:

– Это ведь все равно, что отказаться лезть за персиками ночью, правда?

Я положила голову ей на плечо, и мы просто сидели.

Вдруг за нами раздался знакомый голос:

– Посмотрите только, какие они уязвимые!

А второй голос добавил:

– Беззащитные какие!

Мы, не веря себе, подскочили. Они же говорили, что не могут поехать! Откуда они здесь?!

Но нам только и удалось радостно крикнуть:

• Предыдущая
• 21/22
• Следующая