Неудавшаяся история (СИ) - Зингер Татьяна - Страница 4

— Да, — согласилась «хорошенькая девушка», — тут… неплохо. Но почему дом пустует?

Ельна сделала широкий шаг от крыльца и заявила:

— Народ-то суеверный, а тут до вас пятеро в Божьи кущи отправились. За полгода.

Я так и застыла с открытым ртом посреди запущенных сеней.

— Но они сами умерли, — непонятным образом утешила Ельна. — Одного сожрала собака, другой захворал, третий вон с той лестницы скатился. Четвертая…

— Хватит, — застонала я.

Один паучок бесцеремонно заполз за шиворот. Его крошечные лапки ощупали рубаху. Если бы он мог говорить, то, наверное, поприветствовал бы нежеланную домовладелицу, а затем с удовольствием перекусил ею.

Изумительно! Пять человек. За полгода. По одному в месяц. Постоянство — признак качества. Оставалось время как раз для меня. Дом окончательно потерял возможную прелесть.

— Но вы же молодая, — радостно подытожила Ельна. — Не суеверная?

— И?

— Не собираетесь умирать?

— Вроде нет.

— Значит, заселяйтесь. Ничего с вами не случится. Я к вам зайду через часик-другой — покажу город да школу, где будете преподавать.

Живот то ли от страха, то ли от голода свело долгой судорогой.

— А перекусить ничего не найдется?

— Обязательно принесу! Вы только не уходите!

И она спешно скрылась из виду, оставив меня созерцать жутковатое замусоренное тряпками помещение. Ладно, не зря ж родилась чародейкой, уж с бытовыми проблемами расправлюсь.

Первый взрыв громыхнул вскоре после повторного ухода Ельны. В окнах дома полыхнуло алым, оповестив округу о том, что от пауков я избавилась довольно изощренным способом. Из трубы повалил едкий черный дым, застилающий небеса. На представление сбежались встревоженные соседи.

— Чумной дом, — всплакнула какая-то бабушка. — Совсем юная девка была…

— Быстро она тудыть-то отправилась, — поддакнул охрипший мужской голос. — Другие недельку хоть, но выживали.

— Пожить совсем не успела.

— Интересно, обуглились телеса али нет?

— Вдруг вещи какие остались после нее, — проблеял особо жадный паренек.

Замызганная сажей морда выглянула в окошко, сверкая зелеными глазищами. На лицах «встречающих» моментально появилась крайняя степень огорчения моей живучестью. Народ, не нашедший свеженького мертвеца в многострадальном доме, понуро разошелся.

Второй этаж оказался пригоднее для существования: в нем оставалось подмести полы, выкинуть жутко пахнущие тряпки и избавиться от выводка крыс. Точнее от того, что от них осталось — много разлагающихся трупиков, прижавшихся друг к другу тельцами.

Уборку прервал настойчивый стук в дверь. Я сбежала вниз по скрипящей лестнице, позабыв о том, что до сих пор держу одну из мышей за хвост. На пороге вновь возвышалась Ельна, которая приоделась в крайне парадную одежду: цветастое платье до щиколоток да сапожки на клепаных застежках. Из пушистых волос выглядывал бутон розы.

Я застыла у порога с мышью в одной руке и веником — в другой.

Для меня вырядилась, что ли?

За Ельной показался молодой мужчина самой обворожительной наружности: небольшой прямой нос, резко очерченная линия бровей, глаза цвета небес в солнечный день. Золотистые волосы шелком спадали на широкие плечи. О подвигах таких красавцев поэты слагают замысловатые песни. А девушки скатываются к ногам, целуя следы, оставленные на песке. В данном случае, — на грязной земле.

Я моментально зарделась и, не задумываясь, вручила мужчине мышь. Он принял своеобразный подарок с вымученной улыбкой на тонких губах.

— Ой, да выбросите вы её, — истерично хихикнула я, неожиданно вспоминая о прорехе в рубашке, засаленных после путешествия волосах и саже на щеках.

— С удовольствием, — хмыкнул мужчина. Голос подходил под внешность — ровный, мелодичный, напевный. — Приятно познакомиться с вами, Радослава.

— Всемил — наш князь, — встряла раскрасневшаяся Ельна. — Солнышко для всего княжества.

Мужчина притворно закатил глаза и произнес:

— Мы рады, что на наши мольбы откликнулась столь милая девушка. Городу не хватает чародейки. Кудесники имеются, но люди они малообученные. Ворожея, присланная столицей, — дело иное. Вы, думается, учились у людей, чьи возможности нам и не представить.

«Вам и не снилось, откуда выползла ваша чародейка», — я едва сдержала глуповатый смешок.

— И всё же. — Мой голос приобрел приторные нотки. — Работа хорошая, отчего же так долго искали учителя?

— До вас приезжало несколько наемников, но, к сожалению, не пришлись мы им по душе. Говорят: нет творческого роста. Увы, княжество маленькое, не знающее роскоши, — и заметив, как я скисла, тут же поправился: — Зато люди свойские, секретов не держим, за замками не прячемся.

«Это точно. Хоронить меня они пришли очень по-свойски».

— Радослава, — продолжил Всемил, — не откажите мне в чести показать вам город. Но вначале побеседуем за обедом, расскажите о путешествии до нас.

— Называйте меня Радой, — в очередной раз смилостивилась я.

Всемил дождался, пока я, чуть не прищемив пальцы, закрыла входную дверь, а затем галантно подал руку, помогая спуститься со ступенек.

— Вы красивы, — любезно подметил он, наблюдая, как я пытаюсь отряхнуть волосы от паутины.

Я мельком взглянула на себя в отражение лужи и закашлялась от стыда. Или у князя напрочь отсутствует вкус, или присутствует обостренное чувство такта.

— Как добрались до нас? — Всемил завел непринужденную беседу.

— О! — вместо внятного ответа я встрепенулась. — А вы можете отправить кого-нибудь с телегой к южной дороге в город?

— Разумеется, отправим сей же момент. Но для чего?

— Да у меня кобыла там издохла. Похоронить хочу.

В синих глазах промелькнул долгожданный испуг. Но князь, не обронив ни слова против, подозвал Ельну и, дождавшись, когда та уйдет на поиски слуги, неестественно усмехнулся:

— Как же вы так измотали лошадь?

Я промолчала, кокетливо подмигнув князю.

Он судорожно сглотнул засевший в горле комок и поспешил к терему.

Через долгие дни лишений и тяжб я была вознаграждена по заслугам: теплом, уютом и дорогими яствами.

Еда восхищала. Кусочек хлеба с чесночной начинкой стоил больше, чем вся моя одежда. Кроваво красное вино не отдавало затхлостью. А в прозрачном, словно морская гладь, бульоне плавал огромный кусок мяса. Отожравшись, я разомлела и начала клевать носом прямо за столом, но Всемил растормошил меня и повел на обзорную прогулку.

К моему ликованию достопримечательностей не нашлось: князь страстно рассказывал о живописном парке на другом конце Капитска, о статуе богини плодородия, находящейся там же. В итоге оказалось, что в пределах ходьбы располагалось немногое: рынок на площади, тихий и сонный; маленькое озерцо, покрытое тоненькой корочкой льда; храм во имя покровительницы княжества да великолепный князь, вслед которому женщины любых возрастов бросали голодные взгляды.

Я в запачканной куртке да прорванных штанах напоминала чучело. Всемил не обращал внимания на окружающих и хвалил меня и навыки, которыми я, по его мнению, владела. Сладкий голос давно набил оскомину, но деликатно попросить князя замолчать мешала совестливость.

— А у вас жена есть? — вдруг выпалила я.

— Нет, — озадаченно ответил князь.

— Странно.

— Почему?

— Забудьте.

Князь полуобернулся ко мне и непонимающе прищурил глаза. Я, радостно насвистывая под нос незамысловатую мелодию, наслаждалась замешательством. Наступила долгожданная тишина.

Примерно через сотню мгновений мы добрались до одноэтажной школы. Раньше здание принадлежало кому-то из богачей. И хотя на резных колоннах появились неприличные надписи, а двери перекосились, оно не утратило лоска и дороговизны. Едва заметного, неосязаемого величия, спрятавшегося в длинных извилистых коридорах и высоком потолке.