Бог не хочет страдания людей - Ларше Жан-Клод - Страница 6

31

рождением»[100]. Преп. Максим Исповедник отмечает еще: «Всякое наказание, имеющее как первопричину своего начала удовольствие, очевидно, является платой за него. За всяким противоестественным наслаждением следует контрудар наказания у всех, чье происхождение происходит по причине закона наслаждения»[101]. Следовательно, «поскольку все люди испытывали наслаждение, присущее происхождению, и не было никого, кто бы был по природе свободен от страстного происхождения и, соответственно, от удовольствия… все должны были отдавать свой долг страданиями»[102]. Там же преп. Максим Исповедник объясняет, что «обвинительный приговор нашей природе (это означает последствия прародительского греха, которые отмечают природу падшего человека) состоит в страстности», так как очевидно, что именно страстность натуры, которая лежит в основе наслаждения и скорби», «приносит наслаждение и скорбь»[103].

Если страдание имеет первоисточником прародительский грех, то оно может также иметь причиной личные грехи потомков Адама. Можно сказать, что они, не разделяя вину (которая является его собственной), могут разделять его ответственность в меру того, что они становятся его подражателями, и, согрешая, как это сделал он, уподобляются ему, и таким образом становятся частично ответственными вместе с ним за последствия его греха как в отношении себя, так и в отношении дру-

32

гих. Свт. Кирилл Александрийский пишет об этом таким образом: «…поскольку мы подражали греху, который совершил Адам, мы стали объектом того же осуждения»[104]. Через свои собственные прегрешения люди могут в равной мере не только подтверждать последствия прегрешения их прародителей, но и способствовать их распространению.

Грех Адама имел, однако, универсальные последствия, то есть для всего человечества и для всего мира, потому что Адам, с одной стороны, является прототипом всего человечества, содержа в себе первоначально все человечество, а с другой стороны, он первоначально имел власть над творением и таким образом был поставлен царем над тварью (Быт. 1:28–30). Личные же грехи имеют меньшие последствия для самого грешника и в разной мере для каждого из его близких и потомков.

Святые отцы подчеркивают, естественно, что любой грех и любая предосудительная страсть порождают страдание для того, кто их совершает[105] (и можно сказать, что они порождают страдания для его окружения).

Но это еще не значит, что любое страдание является плодом личного греха, потому что, как мы видели, страдание вытекает также из чужих грехов, последствия которых приходится выносить другим, от деятельности диавола и бесов в мире и особенно от прародительского греха (последствия которого каждый человек унаследовал, не будучи сам за это ответственен и виновен).

Христианское понимание страдания, как его определяют греческие святые отцы, всегда связывает страдание в его истоках с грехом и злом, но, тем не менее, это не означает, что ви-

33

новными становятся все. Напротив, как мы это увидим в дальнейшем, оно особенно ценит образ невинного и праведного страдальца через великий пример Иова и особенно через образ Христа, Который перенес самые великие страдания, не совершив ни малейшего греха и не будучи ни в малейшей степени виновным.

Святые отцы не упустили из виду роли, которую играют злые духи — диавол и бесы в привнесении и распространении в мире бед, жертвами которых становятся люди.

Некоторые святые отцы видят во «множестве бесов… причину всего зла»[106]. Другие, однако, более осторожны в своих формулировках, чтобы, в частности, не лить воду на мельницу манихейства[107]. Они утверждают, что диавол не является первоначалом зла, так как он был создан Богом добрым и стал плохим только впоследствии из-за своего собственного выбора. Без всякого сомнения, забота о том, чтобы диавола не воспринимали как какую-то первопричину автономного зла, имеющего над миром и над людьми абсолютную и неограниченную власть, заставляет святых отцов в некоторых случаях уточнять, что деятельность диавола была допущена или разрешена Богом, целиком освобождая Самого Бога от ответственности за зло, которое от этого происходит[108].

Говоря это, все святые отцы признают, что бесы своей деятельностью прибавляют зло к тому, которое первый человек

34

через свой грех ввел в мир и которое его потомки при случае подтверждали и умножали своими собственными грехами.

Они констатируют, что у диавола изначально было желание через зависть и злобу заставить страдать человека. Святой Василий отмечает, что диавол «не мог перенести того, что мы были в раю свободны от всякой печали»[109]. Преподобный Максим Исповедник упоминает о мстительной деятельности диавола, который, «раскрывая свою ненависть к нам, безоружным против его власти из-за нашего греха, требует для себя нашего наказания. Для диавола нет ничего приятнее, чем месть человеку. С тех пор как это было ему позволено[110], замышляя непроизвольное введение страстей, следовавших одна за другой без перерыва, он несет разрушительную боль… не для того, чтобы выполнить приказ Бога, но чтобы удовлетворить свою собственную страсть ненависти»[111]. Таким образом, диавол «является как сеятелем удовольствия через добровольные страсти, так и несущим страдание через страсти невольные»[112]. Со своей стороны преп. Илия Экдик, напоминая о «невольном страдании», уточняет, что он понимает под этим «боль и болезни, которые идут от бесов»[113].

Многие святые отцы подчеркивают, что, имея постоянное желание творить зло и вовлекая в него людей, бесы воздействуют на тела, вызывая болезни и страдания, пытаясь поразить при этом к тому же косвенно душу, не имея власти поразить ее прямо[114]. Убедительный пример этого дает нам книга Иова.

35

Важно подчеркнуть, опровергая ложное представление, которое часто складывается о христианстве (и которое некоторые формы христианства поддерживают), что мы очень редко находим у греческих святых отцов идею о том, что страдание может быть наказанием Бога за человеческий грех. Очевидно, что это подходит для невинно пораженных страданием так же, как и для тех, чье наказание было вызвано личным грехом, а равно и для наших прародителей. В том, что касается потомков Адама, идея о наказании страданиями тем более чужда греческим святым отцам, что они не признают августиновскую теорию (которая впоследствии получила широкое распространение на христианском Западе), согласно которой все люди должны, рождаясь, наследовать (наследовали бы) виновность и, стало быть, в определенной мере ответственность за прародительский грех. Что касается самих Адама и Евы (но это касается также их потомков, которые согрешают подобным образом), святые отцы скорее склоняются к мысли, что беды, которые следуют за их грехом, являются естественным и неизбежным следствием, и именно в этом смысле они иногда говорят о «приговоре» или об «осуждении». Можно сказать, что в некотором роде человек сам себя осудил и приговорил. «Каждый из нас выбрал наказание, когда согрешал по собственной воле», — пишет Климент Александрийский[115]. Согласно святому Иринею, Бог всего лишь утверждает выбор человека: «На всех тех, кто по собственной воле удаляется от Него, Бог наложил как наказание отдаление, которое они выбрали. Следовательно… отдаление от Бога — это утрата всех благ, которые исходят от Него.