Осколок Вселенной [Песчинка в небе] - Азимов Айзек - Страница 28

• Предыдущая
• 28/45
• Следующая

– Но ведь есть еще интересы чистой науки, человеческого знания…

– Мне искренне жаль, что я вынужден стать на пути у науки. Сейчас я говорю с вами, доктор, как образованный человек с образованным человеком. Я лично с радостью помог бы вам, но мой народ упрям и закоснел в предрассудках – он ведь веками варится в собственном соку из-за огорчительного отношения к нам Галактики. Существуют разные табу, разные незыблемые Наказы, и даже я не могу себе позволить нарушить их.

– И радиоактивные зоны…

– Одно из наиболее строгих табу. Если бы я дал вам разрешение, чего желал бы всей душой, это вызвало бы массовые бунты и беспорядки. В итоге не только ваша жизнь и жизнь членов вашей экспедиции оказалась бы под угрозой, но и Земля навлекла бы на себя карательные акции Империи. Я оказался бы недостоин своего поста и доверия своего народа, если бы допустил подобное.

– Но я готов принять все разумные меры предосторожности. Если пожелаете послать со мной наблюдателей… и я, разумеется, проконсультируюсь с вами, прежде чем публиковать результаты своих изысканий.

– Вы меня искушаете, доктор. Это интересное предложение, Но вы переоцениваете мои возможности, даже если оставить в стороне реакцию народных масс. Я не обладаю абсолютной властью. Фактически моя власть строго ограничена – все вопросы представляются на рассмотрение Общества Блюстителей, и только потом принимается окончательное решение.

– Очень жаль. Прокуратор предупреждал, что меня ждут препятствия, но я надеялся… Когда же вы намерены представить мой вопрос законодательной власти, Ваше Превосходительство?

– Президиум Общества Блюстителей собирается через три дня. Менять повестку дня не в моей власти, так что может пройти еще несколько дней, прежде чем ваше дело будет рассмотрено. Скажем, через неделю.

– Ну что ж… – рассеянно кивнул Арвардан. – Кстати, Ваше Превосходительство…

– Да?

– У Вас на планете есть один ученый, с которым я бы хотел встретиться. Доктор Шект из Чики. Я в Чике уже был, но уехал оттуда, ничего не успев, и хотел бы исправить свою оплошность. Поскольку доктор, конечно, человек занятой, не могли бы Вы дать мне рекомендательное письмо к нему?

Верховный министр будто остолбенел и несколько мгновений ничего не отвечал Арвардану.

– Могу ли я узнать, по какому поводу вы хотите с ним встретиться?

– Разумеется, Я читал, что он изобрел один прибор, синапсатор. Изобретение касается нейрохимии мозга и очень бы пригодилось для другого моего проекта. Я занимаюсь классификацией человечества, разбивая людей на группы согласно энцефалографическим данным, или мозговым токам.

– Гм… Я тоже слышал об этом приборе. Кажется, он не оправдал ожиданий.

– Возможно, но Шект, как эксперт в своей области, может быть мне очень полезен.

– Да-да. Вам немедленно подготовят рекомендательное письмо. Разумеется, не следует упоминать при нем о ваших намерениях относительно Запретных зон.

– Разумеется, Ваше Превосходительство, – Арвардан встал. – Благодарю Вас за Вашу любезность и внимательное отношение. Могу лишь надеяться, что Общество Блюстителей отнесется к моему проекту благосклонно.

Сразу после ухода Арвардана вошел секретарь, растянув губы в своей холодной свирепой улыбке.

– Прекрасно. Вы очень хорошо провели разговор, Ваше Превосходительство.

– С чего он вдруг заговорил о Шекте? – мрачно спросил министр.

– Вы удивлены? Напрасно. Все идет как надо. Вы заметали – никаких бурных протестов, когда вы наложили вето на его проект? Разве так должен был вести себя истинный ученый, которому без видимой причины отказывают в том, к чему он стремится? Скорее это поведение актера, который рад поскорей отыграть свою роль. И опять – какое странное совпадение! Шварц совершает побег и направляется в Чику. А на следующий же день является Арвардан и, закинув сначала для виду удочку насчет экспедиции, мимоходом упоминает о Шекте.

– Но зачем, Балкис? По-моему, это неразумно.

– Вы слишком прямолинейны. Поставьте-ка себя на его место. Он ведь думает, что мы ни о чем не подозреваем, а смелость города берет. Он собирается к Шекту. Отлично! Почему бы не сказать об этом прямо? Он даже берет у вас рекомендательное письмо. Чем лучше доказать честность и невинность своих намерений? И тут выясняется еще кое-что. Возможно, Шварц обнаружил, что за ним следят. Возможно, он убил Наттера. Но он не успел предупредить остальных! Иначе вся комедия была бы разыграно по-другому. – Секретарь, прикрыв глаза, продолжал плести свою паутину. – Нельзя предугадать, сколько времени пройдет, пока отсутствие Шварца не покажется им подозрительным, но мы можем смело позволить Арвардану увидеться с Шектом. Возьмем их вместе, тогда им труднее будет отрицать очевидное.

– А сколько времени есть у нас? – спросил верховный министр.

– У нас гибкий график, а с тех пор, как мы раскрыли измену Шекта, там работают в три смены, и все идет хорошо. Ждем только, когда будут рассчитаны орбиты, – нас задерживает несовершенство наших компьютеров. Однако теперь это уже вопрос нескольких дней.

– Дней! – В голосе верховного министра звучало торжество, смешанное с ужасом.

– Дней! – повторил секретарь. – Но помните – достаточно одной бомбы за две секунды до начала операции, чтобы нас остановить. И остается период от одного до шести месяцев, когда могут быть предприняты репрессии. Так что полной безопасности у нас нет.

Несколько дней! А потом разразится самая невероятная наступательная война в истории Галактики, когда Земля атакует всю Империю.

У верховного министра слегка дрожали руки.

Арвардан снова сидел в стратоплане, обуреваемый мятежными мыслями. Ясное делo, нечего было и ожидать, что верховный министр со своими психопатами-подданными даст ему официальный доступ в радиоактивные зоны. Арвардан был готов к отказу и даже не очень сожалел о нем. Если бы его больше волновало разрешение верховного министра, он бы боролся упорнее.

Нет – и не надо. Он войдет туда без разрешения, прости его, Господи! Вооружит свой корабль и будет драться, если понадобится. Ему даже хотелось подраться.

Проклятые идиоты!

Кем они, собственно, себя возомнили?

Да-да, конечно, Они считают себя первыми людьми, жителями той самой планеты…

Хуже всего – Арвардан знал, что они правы.

Стратоплан поднимался в воздух, и Арвардана прижало к мягкой спинке кресла. Через чес он увидит Чику.

Не то чтобы он так жаждал ее увидеть, но синапсатор может оказаться очень ценным изобретением. Раз уж он оказался на Земле, надо извлечь из этого хоть какую-то пользу. Больше он сюда не вернется.

Что за дыра! Энниус был прав.

Но вот доктор Шект… Арвардан нащупал рекомендательное письмо – солидная бумага, ничего не скажешь.

И вдруг он выпрямился, точнее, попытался выпрямиться. Не пускала инерция, прижимавшая его к креслу, – машина продолжала стремиться вверх, и синеву неба сменял густой пурпур.

Арвардан вспомнил, как звали девушку. Пола Шект.

Как же он мог забыть? Арвардан сердился так, как будто его надули. Память сыграла с ним шутку, упрятав подальше фамилию девушки, а теперь уже поздно.

Но в глубине души он был рад.

За два месяца, прошедшие с того дня, как шектовский синапсатор испробовали на Джозефе Шварце, физик сильно изменился. Не внешне – разве что еще чуть-чуть ссутулился и похудел. Изменилось его поведение – он стал отрешенным и боязливым, замкнулся в себе, избегал даже своих коллег и так неохотно выходил из этого состояния, что и слепой бы заметил. Только Поле изливал он душу, может быть, потому, что и она стала какой-то замкнутой в эти последние месяцы.

– Они за мной следят, – говорил он. – Я чувствую. Знаешь, что это за чувство? В институте недавно провели перестановку штатов и убрали как раз тех, кого я любил и кому доверял. Я ни минуты не бываю один – всегда кто-то рядом. Даже отчеты мне не дают писать.

• Предыдущая
• 28/45
• Следующая