Этот бессмертный - Желязны Роджер Джозеф - Страница 15

• Предыдущая
• 15/41
• Следующая

Его руки все сжимались, и я понял, что он скоро меня раздавит, если я не разорву его захват.

Я сжал пальцы в кулаки, подвел их к его животу и толкнул. Его хватка стала еще крепче. Я отступил назад и навалился всем весом на выставленные вперед руки. Мне удалось поднять кисти повыше между нами и вложить правый кулак в левую ладонь, и я начал сжимать их, поднимая руки. У меня кружилась голова, поясница горела огнем. Я напряг все мускулы в спине и плечах и почувствовал, как сила перетекает через мои руки и концентрируется в сжатых пальцах. Тогда я рванул руками кверху. На пути попалась его челюсть, но это не остановило движения.

Мои руки взлетели над головой, а он упал навзничь.

Я должен был бы сломать ему шею, с такой силой мои руки ударили его в челюсть — он, наверное, смог поглядеть на свои пятки сзади.

Но он мгновенно вскочил на ноги, и я понял, что передо мной не обычный смертный, а одно из этих созданий, рожденных не женщиной. Скорее, как Антей, он вышел из чрева самой Земли.

Я с силой опустил руки ему на плечи, и он упал на колени. Тогда я схватил его за горло, встал от него справа и подвел свое левое колено ему под спину. Я навалился и попытался сломать его, давя на плечи и бедра.

Но мне это не удалось. Он все сгибался и сгибался, пока не коснулся головой земли — дальше гнуть было некуда.

Никто не может так согнуться, не сломав себе при этом спину, но он смог.

Я с усилием приподнял его коленом и отпустил, и он тут же снова на меня напал.

Тогда я попытался его задушить. Руки у меня были гораздо длиннее, чем у него. Я схватил его обеими руками за глотку и стал с силой давить большими пальцами на то место, где должна находиться трахея. Он просунул свои руки под мои у локтевого сгиба и начал тянуть вниз и наружу. Я продолжал жать и ждал, что вот-вот его лицо потемнеет и глаза выкатятся.

Мои руки уже сгибались в локтях под его нажимом.

И тут его руки проскользнули и схватили меня за глотку.

Вот так мы стояли и душили друг друга. Только его нельзя было задушить.

Его пальцы как шипы впивались в мои шейные мышцы. Я чувствовал, что мое лицо наливается кровью, в висках начинало стучать.

Издали послышался крик:

– Останови его, Хасан! Он же не должен этого делать!

Голос был похож на голос Рыжей. Во всяком случае, именно это имя пришло мне в голову: Рыжая. Что означало, что где-то поблизости находится Дональд Дос Сантос. Кроме того, она произнесла «Хасан» — это имя стояло под другой внезапно проявившейся картинкой.

Все это означало, что я — Конрад и нахожусь в Египте, а кружащееся передо мной лишенное выражения лицо — это лицо голема-борца, Ролема, создания, которое может быть установлено на пятикратное превышение человеческой силы, и, вероятно, так и установлено; создания, которому можно передать рефлексы накачанного адреналином кота — и, несомненно, все они были задействованы.

Вот только голем теоретически не мог убить, разве что в результате несчастного случая, а Ролем пытался убить меня.

Это означало, что его блок управления не работает.

Я ослабил хватку на его горле, видя, что это не срабатывает, и подвел ладонь левой руки под его правый локоть. Потом другой рукой я схватил сверху его правую кисть и присел как можно ниже, продолжая давить кверху на его локоть, и тянуть за кисть.

Когда он потерял равновесие и наклонился влево, отпустив мое горло, я продолжал держать его кисть и выкручивать ее так, что локоть повернулся кверху. Я напряг левую руку, перехватил его руку выше локтя у своего уха и дернул книзу, ломая сустав.

Никакого результата. Никакого хруста. Рука просто уступила — согнулась назад под неестественным углом.

Я выпустил его кисть, и он упал на одно колено, но тут же снова вскочил. За это время рука сама собой выпрямилась и снова согнулась в естественном положении.

Если я верно представлял себе Хасана, то таймер Ролема должен был быть установлен на максимум — два часа. А это, с учетом прочих обстоятельств, довольно долго.

Но к этому моменту я уже знал, кто я такой и что я делаю. И я знал, как устроен голем. Голем, с которым я имел дело, был предназначен для борьбы. Значит, боксировать он не мог.

Я бросил быстрый взгляд через плечо на то место, где я стоял, когда все началось, — около радиопалатки. До нее было футов пятьдесят.

Тут он меня почти поймал. За ту долю секунды, пока я переключил внимание назад, он сделал рывок одной рукой схватил меня сзади за шею, а другой — под челюсть.

Он сломал бы мне шею, если бы мог продолжить в том же духе, но в этот момент произошел очередной толчок, и довольно сильный, который швырнул нас обоих на землю — и мне удалось вырваться из этого захвата.

Через секунду я вскочил на ноги, а земля все еще тряслась. Ролем тоже вскочил и снова стоял против меня.

Мы были похожи на двух пьяных матросов, борющихся на палубе раскачиваемого штормом судна.

Он двинулся на меня, и я отступил.

Я пихнул его левой рукой, он вцепился в нее, а я тем временем ударил его кулаком в живот. После этого я еще отступил.

Он снова двинулся на меня, и я осыпал его ударами. Бокс был для него все равно что для меня четвертое измерение — он его просто не видел. Он продолжал надвигаться, стряхивая с себя мои удары, а я продолжал отступать к радиопалатке, а земля продолжала трястись, и где-то кричала женщина, и я услышал крик «Оле!», когда мне удалось достать его правой ниже пояса, чтобы слегка встряхнуть ему мозги.

Мы уже оказались на месте, и я увидел то, что искал, — здоровенный камень, которым я хотел разбить радио. Я нанес отвлекающий удар левой, а потом схватил его за плечо и за бедро и поднял высоко над головой.

Я выгнулся назад, напряг мышцы и обрушил его на камень.

Камень пришелся голему в живот.

Он снова начал подниматься, но медленнее, чем прежде, и я трижды пнул его в живот своим большущим правым ортопедическим ботинком и увидел, как он валится обратно.

Откуда-то из его средней части послышался странный стрекочущий звук.

Земля снова вздрогнула. Ролем рухнул наземь и вытянулся, последние признаки жизни сохранились лишь в пальцах его левой руки. Они продолжали сжиматься и разжиматься, странным образом напомнив мне движения рук Хасана в ту ночь в унфоре.

Потом я медленно обернулся и увидел их всех: Миштиго, и Эллен, и Дос Сантоса с раздутой щекой, Рыжую, Джорджа, Рамзеса и троих обклеенных пластырем египтян. Я сделал шаг по направлению к ним, и они бросились врассыпную, а лица их исказились от страха. Но я тряхнул головой.

– Нет, со мной уже все в порядке, — сказал я, — но оставьте меня одного. Я пойду на реку умыться. — Я сделал семь шагов, а потом как будто кто-то выдернул вилку из розетки — я захрипел, все кругом закружилось, и мир провалился в тартарары.

Дни, которые затем последовали, были из золы, а ночи из железа. Дух, вырванный из моей души, был похоронен глубже, чем любая мумия, истлевающая под этими песками.

Говорят, Кассандра, что мертвые забывают друг друга в царстве Аида, но я надеялся, что это не так. Я делал все, что положено руководителю тура. Лорел предложил мне подыскать себе замену, взять отпуск и уехать.

Я не мог.

Что бы я стал делать?

Сидеть и предаваться печальным размышлениям, выпрашивая выпивку у заезжих туристов? Нет. В такие моменты движение просто необходимо; его форма сама порождает содержание для пустого нутра. Так что я продолжил путешествие и сосредоточил свое внимание на связанных с ним маленьких тайнах.

Я оттащил Ролема в сторонку и обследовал его блок управления. Конечно же, он был сломан — это означало, что либо я его сломал во время драки, либо Хасан сделал это, когда устанавливал его на большую мощность, чтобы побороть меня. Если это сделал Хасан, то он хотел видеть меня не побитым, а именно убитым. Если дело обстояло так, то возникал вопрос — почему? Я мог только гадать, знал ли его наниматель, что я когда-то был Карагиозисом. Если знал, то зачем ему надо было убивать основателя и первого секретаря его собственной партии? Убивать человека, который поклялся, что не даст продать Землю у себя из-под ног и превратить ее в базу отдыха для шайки синих инопланетян — или по крайней мере не даст это сделать без борьбы — и создал вокруг себя подпольную организацию, которая систематически снижала до нуля ценность всей принадлежащей веганцам собственности на Земле и не остановилась даже перед разрушением роскошной талеритской конторы по торговле недвижимостью на Мадагаскаре; человека, чьи идеалы он вроде бы разделял, хотя теперь предпочтение отдавалось более мирному и легальному занятию — защите собственности, — зачем ему было желать смерти такого человека?

• Предыдущая
• 15/41
• Следующая