Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Солонин Марк Семенович - Страница 65

• Предыдущая
• 65/150
• Следующая

На таком фоне задачи, поставленные перед мехкорпусами, смотрятся достаточно скромно. 15-й мехкорпус должен был наконец-то занять Берестечко «и оказать содействие 8-му мехкорпусу в разгроме прорвавшихся за р. Иква групп противника». 8-й мехкорпус должен был догнать и разгромить «мотомеханизированные части противника, действующие восточнее р. Иква в направлении на Оструг» (т. е. немецкую 11-ю тд). Уничтожив противника, к исходу дня сосредоточиться Здолбунув, Мизочь, Оженин (н.п. в 20–30 км восточнее Дубно. — М.С. )». [220]

И все это — за один день.

28 июня

Мы никогда не узнаем доподлинно — что думали, на что рассчитывали (на что понадеялись безо всякого разумного расчета) три генерала и Хрущев, подписавшие Приказ № 018. Быть может, то была традиционная советская метода управления («если нужна машина с кирпичом, проси две машины»), и они решили, что для того, чтобы продвинуть войска на 3 км вперед, надо приказать наступать на другой конец глобуса… Зато в точности известно, чем все это закончилось. Причем известно из докладов и оперативных сводок, теми же самыми генералами и подписанных:

«Доклад об обстановке Юго-Западного фронта к 22.00 28.6.41 г.

…36-й и 37-й стрелковые корпуса, 15-й механизированный корпус и 14-я кавалерийская дивизия перешли [в наступление] с фронта (иск.) Дубно, Кременец, Золочов на северо-запад. Наступление развивается крайне медленно и существенных результатов за 28.6.41 г. еще не дало…» [221]

«Оперсводка № 013 к 10.00 29.6.41 г. штаб Юго-Западного фронта.

…36-й стрелковый корпус переходит к обороне по восточному берегу р. Иква на фронте Збытынь, Судовиче, (иск.) Кременец. 5-й кавалерийский корпус (14-я кавалерийская дивизия с 512-м стрелковым полком 36-го стрелкового корпуса) переходит к обороне на рубеже Кременец, Дунаюв (т. е. все остались в исходном районе для запланированного приказом № 018 наступления. — М.С. ) . 37-й стрелковый корпус наступает в направлении Станиславчик, его 139-я стрелковая дивизия в 23.00 28.6.41 [вышла к] Буск (т. е. совершила марш, но до линии соприкосновения с противником пока еще не дошла. — М.С. )…» [222]

«Боевой приказ № 0025. штаб Юго-Западного фронта. 29.6.41 г.

…6-й Армии в составе 36-го стрелкового корпуса (140-я и 146-я стрелковые дивизии), 37-го стрелкового корпуса (141, 139-я и 80-я стрелковые дивизии), 6-го стрелкового корпуса, 5-го кавалерийского корпуса (3-я и 14-я кавалерийские дивизии) прочно закрепиться на рубеже (иск.) Дубно, Кременец, Золочов, Бобрка. 37-й стрелковый корпус с наступлением темноты 29.6.41 г. отводится на рубеж Нв. Почаюв, Ясенув (т. е. все завершилось отводом на исходный для несостоявшегося наступления рубеж. — М.С. ) ». [223]

В тот же день, 29 июня, Военный совет фронта выпустил директиву (б/н), в которой дал оценку действиям некоторых соединений, принимавших участие в боях у Дубно, Кременец:

«…Связи с соседом никто не организует. 14-я кавалерийская и 141-я стрелковая дивизии (37 СК) находились между собой в 12 км, не знали о месте нахождения друг друга… Радио используется плохо. Радиосвязи между 36 СК, 8 МК и 19 МК не было из-за отсутствия (отсутствие чего? раций? радистов? аккумуляторов? зарядных устройств?) волн и позывных (т. е. элементарных организационных усилий соответствующих штабов. — М.С. )… В войсках имелись случаи паники (140-я и 146-я стрелковые дивизии 36-го СК), когда, даже не видя противника или при незначительном его появлении, подразделения бежали в тыл, бросая все на своем пути, а командиры подразделений и частей должных мер к установлению порядка не принимали…» [224]

28 июня, после многодневной подготовки, изготовки и сосредоточения перешел, наконец, в наступление 15-й мехкорпус. Номинально в сокрушительном ударе участвовали три танковые дивизии (8-я, 10-я и 37-я), еще неделю назад совокупно имевшие на своем вооружении более 950 исправных танков, в т. ч. 114 КВ и 212 Т-34. К утру 28 июня порядка 530 танков пропали неведомо куда. Испарились на жарком июньском солнце. Были и боевые потери — около 100 танков потеряли к тому времени 8-я и 10-я танковые дивизии (о каких-то точных цифрах при таком «порядке в танковых частях» говорить не приходится). В любом случае, оставалось еще более трех сотен танков (главным образом, в составе 37-й тд). По немецким меркам, этого хватило бы на укомплектование двух танковых дивизий.

Пехоты (не в абсолютном измерении, а в пропорции к такому количеству танков) было мало — два мотострелковых полка 10-й и 37-й танковых дивизий (мотострелковый полк 8-й тд оставался в западных пригородах Львова). Была, правда, еще и целая, ни разу не участвовавшая в боях 212-я мотострелковая дивизия, но она продолжала упорно «оборонять» (не соприкасаясь с противником) район Броды, Радзивиллув (т. е. находилась в полосе соседнего 8-го мехкорпуса).

Противник за время, потраченное ранее 15 МК на бесцельное метание по лесу, успел значительно усилить свою оборону — части 57-й пд сменили две подошедшие от границы пехотные дивизии (297-я пд у Радзехува и 9-я пд у Лопатина). Не приходится сомневаться в том, что оборонительный рубеж по заболоченному берегу речушки Острувка был немцами основательно подготовлен, так что в данном случае слова «сильно укрепленный противотанковый район» уже не лишены основания. В целом, принимая во внимание условия лесисто-болотистой местности, задача, стоявшая перед 15 МК, не была такой простой, как можно подумать, глядя на одно только количество задействованных советских танков.

Сразу же отметим, что в ЖБД немецкого 48 ТК в записях от 28 и 29 июня нет никаких, даже самых малейших упоминаний о боевых действиях в районе якобы состоявшегося наступления 15-го мехкорпуса. И это несколько странно, учитывая, что острие контрудара было нацелено на место расположения штаба 48 ТК, а от Лопатина до Берестечко всего 25 км. Таким образом, нам в описании событий дня 28 июня придется пользоваться главным образом августовскими докладами командования 15 МК и его дивизий. Впрочем, при внимательном чтении и они вполне красноречивы.

Первой, в 11 часов 28 июня, в наступление перешла 10-я танковая дивизия в составе остатков двух танковых полков и почему-то только одного (из трех) стрелкового батальона 10-го мсп. Где было все остальное, включая понтонно-мостовые подразделения, — лучше не спрашивать. Дивизия (вернее сказать — ее жалкая тень) ткнулась в заболоченный берег р. Острувка севернее Лопатина, и на этом все закончилось. Правда, в докладе мехкорпуса дано драматичное описание ожесточенного боя:

«Перейти гать ур. Воля Адамовска, Северувка части дивизии не смогли, были окружены (?) противником… Командир 15-го мехкорпуса полковник Ермолаев, видя всю обстановку и невозможность частям 10-й тд переправиться через р. Острувка по одной гати, находящейся под обстрелом до дивизиона тяжелой артиллерии и противотанковых орудий противника из района Лопатынь и из района Охладув (от Охладув до злополучной гати примерно 10 км, и что самое странное — именно в районе Охладув сосредотачивалась для наступления «сводная группа» 8-й танковой дивизии) , выслал делегата связи (при исходном наличии 12 радиостанций в 8-й тд и 17 радиостанций в 10-й тд) в 8-ю танковую дивизию для передачи устного приказа дивизии на форсирование р. Острувка в районе Гута Шкляна для поддержки 10-й танковой дивизии с запада ударом на Лопатынь… (далее идет подробный рассказ про злоключения делегата связи).

…В 21 час пехота противника с противотанковыми орудиями просочилась с направления Оплуцко и Колесники (т. е. с юго-запада) в леса ур. Воля Адамовска, где и завязался огневой бой танков с пехотой. Наступала ночь. Все попытки 10-й танковой дивизии переправиться через р. Острувка не увенчались успехом… Оставаться 10-й танковой дивизии в данном районе на ночь, находясь под перекрестным огнем артиллерии (несколькими страницами ранее в докладе сказано, что к началу «наступления» в 10-й тд было 10 гаубиц калибра 122-мм и 12 гаубиц калибра 152 мм, т. е. вдвое больше, чем дивизион противника) и будучи окруженной, было бесцельно и могло привести к потере всей дивизии…»

• Предыдущая
• 65/150
• Следующая