Империя: чем современный мир обязан Британии - Фергюсон Ниал - Страница 93

Этим сходство не заканчивается. Когда британцы пошли на войну против махдистов в Судане в 80-х — 90~х годах XIX века, они не сомневались, что несут “справедливое возмездие” режиму-изгою. Махди во многом был ибн Ладеном викторианской эпохи, исламским фундаменталистом-ренегатом, а убийство генерала Гордона — событиями и сентября в миниатюре. Сражение при Омдурмане стало прообразом войн, которые США вели с 1990 года против Ирака, Сербии и Талибана. Так же, как ВВС США бомбили Сербию в 1999 году во имя “прав человека”, так и королевский ВМФ в рамках кампании по пресечению работорговли в 40-х годах XIX века предпринимал рейды вдоль западноафриканского побережья и даже угрожал Бразилии войной. И когда г-н Блэр оправдывает вмешательство в дела “плохих” режимов, обещая взамен помощь и инвестиции, он подсознательно повторяет либералов, сторонников Гладстона, которые почти так же оправдывали оккупацию Египта в 1881 году. Даже возмущение феминисток тем, как члены Талибана обращаются с женщинами, напоминает стремление британских администраторов искоренить в Индии сати и женский инфантицид.

В статье, опубликованной несколько месяцев спустя после речи г-на Блэра, у британского дипломата Роберта Купера хватило храбрости назвать новую политику “переупорядочения мира” ее настоящим именем. Если “досовременные” государства-изгои стали “слишком опасны, чтобы состоявшиеся государства терпели их, — писал Купер, — то можно подумать об оборонительном империализме… Самый разумный и наиболее часто используемый в прошлом способ преодолеть хаос — это колонизация”. К сожалению, замечает Купер, слова “империя и империализм” в “постсовременном” мире стали “оскорблением”:

Решение этой проблемы, предлагаемое Купером, состоит в “империализме нового типа, единственно приемлемом для мира, признающего права человека и космополитические ценности… империализме, который (как и всякий империализм) стремится нести порядок и организацию, но который опирается на принцип добровольности”. Природа этого “постмодернистского империализма”, по мнению Купера, проистекает из существующего “добровольного империализма мировой экономики”, подразумевающего власть Международного валютного фонда и Всемирного банка, и из “соседского империализма”, под которым Купер понимает постоянную практику вмешательства в дела сопредельного государства, неустойчивость которого угрожает выплеснуться за границу. Институциональным воплощением нового империализма, по Куперу, является Европейский Союз, который

Возможно, и речь Блэра, и статья Купера демонстрируют, как прочно питомцы Оксфорда усвоили имперские идеи. Тем не менее в аргументации обоих есть заметный изъян.

На самом деле ни международное сообщество, на которое уповает Блэр, ни ЕС, на который надеется Купер, не в состоянии сыграть роль новой Британской империи: у них просто нет достаточных финансовых и военных ресурсов. Ежегодные эксплуатационные расходы ООН и аффилированных с ней структур составляют приблизительно восемнадцать миллиардов долларов, то есть около 1% американского федерального бюджета. А бюджет ЕС немногим превышает 1% европейского ВВП. Расходы национальных правительств составляют менее 50%. В этом отношении ООН и ЕС напоминают не столько Рим императоров, сколько Рим пап, об одном из которых Сталин как-то спросил: “А сколько у него дивизий?”

В современном мире есть только одна держава, способная играть роль империи, и это Соединенные Штаты. Фактически, в некоторой степени США уже играют эту роль.

Какие уроки Соединенные Штаты могут извлечь из английского имперского опыта? Очевиднейший состоит в том, что самая развитая экономически страна мира (каковой была Британия в XVIII и XIX веках) может преуспеть в навязывании своих ценностей менее развитым в техническом отношении обществам. И удивительно, что Британия была в состоянии управлять столь большой частью мира, не наделав военных долгов. Если быть точным, британские расходы на оборону в 1870-1913 годах составляли в среднем немногим более 3% чистого национального продукта и были еще меньше прежде, в XIX веке.

Это были деньги, потраченные правильно. Теоретически для империализма предпочтительнее открытые мировые рынки. Но глобальная свободная торговля не возникала и не возникает естественным путем. Именно Британская империя воплотила ее в жизнь.

Современные Соединенные Штаты гораздо богаче в сравнении с остальным миром, чем когда-либо была Британия. В 1913 году британская доля в совокупном мировом производстве товаров и услуг составляла 8%, показатель США в 1998 году — 22%. При этом не стоит притворяться, что, по крайней мере в финансовом отношении, стоимость расширения Американской империи (даже если оно подразумевает множество локальных войн вроде операции в Афганистане) чрезмерна. В 2000 году американские расходы на оборону составляли менее 3% ВНП (в 1948-1998 годах — примерно 6,8%). Даже после значительного сокращения военных расходов Соединенные Штаты остаются единственной в мире сверхдержавой с непревзойденными финансовыми и военно-техническими возможностями. Ее военный бюджет в четырнадцать раз больше, чем у Китая, и в двадцать два раза больше, чем у России. Британия никогда не обладала таким преимуществом по отношению к империям-конкурентам.

Иными словами, речь может идти о тенденции к политической глобализации и превращении Соединенных Штатов из неформальной империи в формальную, как это произошло с поздневикторианской Британией. Если история действительно повторяется, то именно этого следует ожидать. Хотя английский империализм не был вызван “рассеянностью”, изначально Британия не стремилась овладеть четвертью земной суши. Теперь мы знаем, что та империя началась с сети морских баз и неофициальных сфер влияния, совсем как американская “империя” после 1945 года. Потенциальные и действительные угрозы коммерческим интересам англичан постоянно искушали их переходом от неформального к формальному империализму. Именно поэтому большая часть атласа окрасилась в имперский красный цвет.

Невозможно отрицать расширение неофициальной американской империи — империи транснациональных корпораций, голливудских кинофильмов, даже телевизионных евангелистов. Так ли уж это отличается от Британской империи в начале ее пути — империи торговых монополий и миссионеров? Случайно ли карта основных американских военных баз удивительно похожа на карту угольных станций королевского ВМФ столетней давности? Даже недавняя американская внешняя политика напоминает английскую “дипломатию канонерок” времен королевы Виктории, когда небольшие проблемы на периферии можно было решить молниеносным “точечным ударом”. Единственное отличие заключается в том, что современные канонерки летают.