Мир Ашшура. Дилогия - Мазин Александр Владимирович - Страница 37

• Предыдущая
• 37/195
• Следующая

– Сдохни, гиена! – закричал он.

И захрипел.

Игла угодила в узел волос и застряла в нем, не оцарапав кожи. А Фаргал, мгновенно перевернув в ладони меч, ударил назад и проткнул управителя насквозь.

Факел упал, рассыпавшись огненными искрами. Фаргал всем телом ударил стену, преграждавшую путь… Но это оказалась не стена, а парчовая портьера!

Фаргал вылетел на открытое пространство, что-то сшиб, что-то опрокинул, с трудом удержался на ногах и врезался в еще одну портьеру, вернее, шелковый полог, ограждающий ложе Аракдени. За пологом был свет, широкая кровать… и изумленное лицо Владыки Карн-Апаласара.

Не размышляя, Фаргал махнул мечом и нарисовал широкую улыбку немного ниже тщательно выбритого подбородка Владыки. О нет, совсем не так он намеревался рассчитаться с Аракдени! Но переигрывать уже было поздно.

Фаргал поднял глаза и увидел магический светильник, плавающий под балдахином. Фаргал опустил глаза и увидел помертвевшее от ужаса лицо молоденькой, не старше двенадцати, девчушки.

– Ч-ш-ш,– эгерини приложил палец к губам.– Ни звука!

Вряд ли это помогло бы. Но девчушка онемела от страха.

– Господин! – услышал эгерини приглушенный дверьми голос.– У тебя все в порядке, господин?

Фаргал вынырнул из-под балдахина, оглядел полутемную опочивальню Владыки и решил, что здесь слишком много места и предметов, чтобы быстро найти меч богини. А в двери уже стучали. Через некоторое время за них возьмутся всерьез, вышибут – и Фаргалу придется туго. Управитель сказал: снаружи – три полудюжины отборных рубак. А на шум сбежится втрое больше.

Потянуло дымом. От упавшего факела занялась деревянная заслонка потайного хода.

Девчушка наконец вышла из оцепенения и завизжала, как придавленный телегой щенок.

Разом, снизу доверху, запылала парчовая портьера у потайного хода. Стражники наконец взялись за дело: ударили чем-то тяжелым – и запертые двери отозвались жалобным треском.

Фаргал уставился на огонь: воспоминания о каленом железе были еще свежи в памяти.

Визг маленькой наложницы резал уши. Веселые голубые огоньки побежали по лакированным панелям.

Новый удар, звонкий щелчок лопнувшей дверной петли – и Фаргал, прикрыв ладонью лицо, прыгнул в пламя.

Когда эгерини выскочил из стены в спальне покойного управителя, Кучерявый в ужасе отшатнулся: лицо Фаргала было черным от сажи.

Эгерини заметался по спальне, откидывая крышки сундуков, вышвыривая содержимое. Бывший стражник забеспокоился. Карманы Кучерявого изрядно отяжелели, и его освободитель вполне мог догадаться: все, лежавшее на поверхности, уже можно не искать.

Фаргал бросился в соседнюю комнату и издал торжествующий вопль. Последовавший за ним Кучерявый обнаружил, что эгерини сорвал со стены четыре разномастных стилета, хорошей эгеринской работы, но куда менее ценных, чем, скажем, парадный кинжал, висевший на той же стене.

Юноша завернул стилеты в какое-то покрывало и сунул сверток Кучерявому.

– Бежим!– крикнул он.

– Давно пора,– проворчал тот.

Они вышли на галерею, и тут мимо них, едва не сбив с ног, промчался целый отряд стражников.

Кучерявый вытер вспотевший лоб.

– Что за переполох? – спросил он у Фаргала.– Твоя работа?

– Пожар,– лаконично ответил эгерини, распахивая дверь, ведущую на винтовую лестницу.

Двор, недавно тихий и безлюдный, превратился в собачью ярмарку. Или в празднество умалишенных. Человек двести: стражников, слуг, рабов – носились туда-сюда. Суетились чиновники, скакали всадники, разбрасывая попадавшихся под копыта. Темный дворец сиял огнями, а из окон опочивальни Владыки выплескивались густые клубы дыма, подкрашенные пламенем.

Фаргал, как носорог, ринулся вперед, и Кучерявый припустил следом. Внимания на них обращали не больше, чем на орущего осла с двумя бочонками на спине. Нет, еще меньше, потому что осла походя треснули палкой.

Фаргал вбежал в башню, тут же запер дверь и для надежности вогнал в зазор наконечник пики.

– Дай сюда! – Он отобрал у Кучерявого сверток и прикрутил пару стилетов ремнями под подошвы сандалий. Оставшиеся два он взял в руки, и Кучерявый понял, зачем его освободителю понадобились клинки. Эгерини вставил стилет в верхнее отверстие, подтянулся, вставил клинок, привязанный к ноге, в нижнее… Бородач глазом не успел моргнуть, как эгерини уже оказался в десяти локтях над его головой.

«Самое время смыться»,– подумал недавний узник, карманы которого оттопыривались от золота и драгоценностей. Теперь, в общем переполохе, шанс удрать существенно вырос.

Однако бывшего стражника ожидало разочарование. Наконечник, которым Фаргал заклинил дверь, сидел крепко. Сколько Кучерявый ни пыхтел, добился лишь того, что сломал древко пики.

Фаргал тем временем вскарабкался на самую верхотуру и обнаружил над собой днище подъемника. Между ним и стеной оставалась приличная щель, но в кирасе эгерини протиснуться в нее не мог. Пришлось ему, повиснув на одной руке и опираясь на одну ногу, сдирать кирасу и молиться, чтобы не подвела закаленная сталь клинков. Кое-как ему удалось избавиться от доспехов. Эгерини пожертвовал одним стилетом, чтобы повесить на него свое стальное облачение (не бросать же вниз), выдохнул и втиснулся в щель. На мгновение показалось – застрял, но потом ему удалось зацепиться руками за какой-то выступ, юноша подтянулся, обдирая кожу и разрывая куртку… и высунулся из щели прямо перед носом у стражника. Оба уставились друг на друга, но стражник удивился больше, чем эгерини. Поэтому Фаргал успел первым и воткнул стилет ему в руку – дальше было не дотянуться.

Стражник завопил благим матом. Эгерини, вынырнувший прямо из стены, перемазанный сажей и кровью, выглядел натуральным демоном.

Пока стражник вопил, Фаргал выдрался из щели. Очень вовремя, потому что на него навалились еще двое стражников, а затем и третий. Стилеты, привязанные к подошвам, мешали эгерини твердо стоять на ногах, зато пинки его оказались сокрушительными. Через некоторое время на башне живых стражников стало намного меньше, а мертвых значительно прибавилось.

– Мормад! – позвал эгерини.– Ты тут?

Ответа не последовало.

Фаргал огляделся. Снаружи башня напоминала гриб-дождевик. Эгерини оказался в центре его шляпки, чью середину занимал подъемник. В потолке – дырка, сквозь которую, если погасить светильники, можно увидеть звезды. Полдюжины дверей, три из которых – распахнуты, четыре трупа, недоделанная сандалия и распоротый бурдюк в луже пива. Невелика добыча.

Фаргал отвязал от сандалий клинки, помолился богине и пустился на поиски.

Мормада он нашел. В самой последней комнатушке. Его дружок мирно посапывал, свернувшись калачиком на соломенной циновке. Вот уж действительно крепкий сон! Однако, наклонившись, Фаргал учуял знакомый запах. Скорее всего, это было пиво из погибшего бурдюка.

Фаргал пихнул спящего в бок:

– Доброе утро!

Мормад пробормотал нечленораздельно, перевернулся на спину и, разлепив глаза, уставился на Фаргала.

– Ну ни хрена ж себе! – произнес он задумчиво.– Что за дрянью меня напоили эти…

– Ты уже проснулся,– сказал Фаргал.– Вижу, с тобой неплохо обращаются здесь. Может, останешься?

– Большой Нож! – Мормад расплылся в улыбке.

– У кого ключи от твоих цепей, у стражников?

– Нет, у ихнего сотника.– Парень огорченно посмотрел на стальное кольцо, охватившее щиколотку.

Фаргал примерился, взялся поудобнее и вырвал из стены крюк, к которому крепилась цепь.

– Пока так,– удовлетворенно проговорил он.– А там посмотрим.

Они вышли в центральную комнату.

– Как заставить эту штуку двигаться? – спросил Фаргал.

– Нужно встать.– Мормад проковылял, придерживая цепь, на помост, крытый грязным протершимся ковром.– Кладешь руку на этот шиш,– он опустил ладонь на столбик из светлого металла, торчавший посередине подъемника,– и говоришь… Нет, ты становись сюда, Большой Нож! И говоришь: поехали!

Подъемник ухнул вниз, и Фаргал, вздрогнув от неожиданности, ухватился за поручень.

• Предыдущая
• 37/195
• Следующая