Фантастический бестиарий - Булычев Кир - Страница 16

В Библии не уточняются размеры Левиафана, но такая попытка сделана в апокрифических книгах, создатели которых были склонны к мистическим видениям и воспроизведению ужасов. Из них можно почерпнуть дополнительные сведения о Левиафане. Пищей ему служит рыба с рогами на голове, длиной в триста верст. Левиафан чаще всего упоминается вместе с бегемотом.

И если бегемот — символ земли, то Левиафан символизирует буйную пучину. Оба чудовища будут убиты либо погибнут в схватке.

И тогда, утверждают апокрифисты, их мясо послужит пищей на пиру праведников в день пришествия мессии.

Эти древние существа, обычно крупного размера, играют важную роль в мировом фольклоре. Пожалуй, нет ни одного народа, который так или иначе не выразил бы в сказках своего отношения к этим пресмыкающимся.

Происходят они, конечно же, от обычных змей и ящериц, многократно увеличенных воображением. Впрочем, не все змеи таких размеров, как у нас в лесах, королевская кобра достигает четырех метров, а в великих от страха глазах она увеличивается до размеров сказочных. В тропиках есть и питоны и анаконды, приближающиеся к гигантам. Крупные вараны, особенно с острова Комодо, крокодилы и иные рептилии — вот материальная основа для создания змеев и драконов.

Нет цивилизации, какой бы первобытной она ни была, не знающей сказок о гигантском змее, который чаще всего связан с подземным миром, водой и с плодородием и потому всегда противостоит птицам как хозяевам воздушного океана.

Самые большие змеи — те, что держат или опоясывают Землю. В индийской мифологии это — змей Шеша, который держит на себе Землю, в древнескандинавской — Ергмунганд, который живет в океане, окружающем Землю, и опоясывает ее.

Символика змея в мировой истории многократно менялась и обогащалась. С ним связаны понятия вечности и смерти, мудрости и медицины, коварства и вселенского зла…

В античной мифологии более всех известен, пожалуй, тот змей, с которым пришлось столкнуться Кадму. Напомню: Кадм был братом небезызвестной Европы, которую украл бык. Отец Европы отправил трех своих сыновей, в том числе Кадма, искать сестру. Два брата вскоре оставили поиски и основали себе царства, младший сын, Кадм, не сдавался: он обошел много стран, всюду спрашивая, не видел ли кто его сестру. Ничего не узнав, он не мог возвратиться домой, потому что отец приказал без сестры не возвращаться. По совету дельфийского оракула Кадм подыскал подходящее место для собственной столицы, но основать ее не смог, так как обнаружилось, что в пещере посреди будущей стройплощадки обитает змей. Этот змей служил богу войны Аресу, его глаза испускали пламя, из пасти высовывалось тройное жало, голова была украшена золотым гребнем. Посланные Кадмом за водой слуги при виде змея окаменели. Тот поднял свою голову выше самого высокого дерева, ринулся на людей и всех тут же сожрал.

Встревоженный исчезновением спутников, Кадм отправился их искать и увидел возле источника человеческие кости, а на них возлежал гордый совершенным безобразием исполинский змей. Кадм кинул в него подвернувшуюся скалу, но змей даже не моргнул. Тогда Кадм вонзил в змея свое копье. Из раны хлынула черная кровь, из пасти — дымящийся черный яд. Судорожно колотя хвостом, змей налил вековые деревья… Наконец Кадм победил змея.

Пока он стоял, переводя дух, к нему подошла дочь Зевса Афина Паллада, которая, оказывается, не без интереса наблюдала за поединком. Она велела Кадму вырвать у змея зубы и посеять их в поле. Сказала и исчезла, а герой принялся выбивать камнем или выковыривать ножом острые, каждый в вершок, зубы змея.

Не переставая удивляться, зачем это втемяшилось в голову богине, Кадм посеял зубы, и у него на глазах они проросли!

Из земли показались острия копий, потом гребни шлемов, наконец, головы… И вот уже на поле стоят два отряда тяжеловооруженных воинов.

Кадм схватился за меч, но один из воинов крикнул ему:

— Не вмешивайся! У нас свои дела!

Бывшие зубы змея начали отчаянное сражение, и вскоре почти все они погибли. Остались лишь пятеро. Тогда один из них бросил оружие на землю, и воины побратались и после того обратились к Кадму с предложением взять их к себе на службу. Кадм согласился, и они принялись строить столицу — город Фивы.

Этот образ — зубы змея, из которых, если их посеять, вырастают отчаянные воины, готовые перебить друг друга, — сразу же полюбился античным писателям как символ, более известный как «зубы дракона», то есть войны, семена ее, готовые прорасти вновь. По крайней мере еще один из известных античных героев столкнется с этими зубами. Это Ясон. Именно ему удалось запрячь в плуг огнедышащих быков и на них вспахать поле, которое было потом засеяно оставшимися от Кадма зубами дракона. Правда, поднявшись в поле, воины на этот раз не стали жертвовать жизнью в междоусобице, а накинулись на Ясона, и тому пришлось самому перебить все драконьи зубы.

Наверное, Змеиный царь — самое древнее из чудовищ, придуманных людьми и описанных в прозе. Папирус, в котором рассказывается о нем, появился в Египте около четырех тысяч лет назад. Змеиный царь египтян — прародитель всех змеев и драконов древности, и в то же время я бы не сказал, что он примитивен или плохо придуман.

Некий «спутник» египетского фараона времен Среднего царства вспоминает, как путешествовал на корабле длиной в сто двадцать локтей и сорок локтей в ширину. Управляли таким кораблем сто двадцать моряков. Это были славные моряки, потому что автор сообщает, что «смотрели ли они на небо, смотрели ли они на землю — их сердца всегда были отважнее львиных. Они предсказывали бурю, прежде чем она грянет, а грозу, прежде чем она разразится»

Эти славные моряки оплошали. Судя по всему, главную и решающую бурю они проморгали, корабль пошел ко дну, и ни одного моряка не осталось в живых, если не считать автора воспоминаний, которого зеленой волной выбросило на берег пустынного острова.

Трое суток одинокий моряк питался огурцами, что росли на острове в изобилии. На четвертый день он услышал страшные раскаты грома. Деревья затрещали, земля задрожала, а моряк предположил, что шумит прибой.

Ничего подобного — на него надвигался змей.

Змей был умеренно велик и достигал в длину тридцать локтей — то есть несколько превышал крупную анаконду. На большее у древних египтян еще не хватало фантазии. Но не это отличало змея от анаконд и крокодилов. Главное заключалось в том, что змей был позолоченным, высокие брови были изготовлены из лазурита, к тому же голову змея украшала загнутая на конце борода длиной в два локтя.

Моряк упал на живот и зажмурился. Змей подполз поближе и заговорил с ним на хорошем египетском языке.

— Кто привел тебя сюда, малыш? спросил змей. — Отвечай немедленно, а то превратишься в пепел.

Очевидно, змей мог испускать огонь или имел с собой кремень и трут.

— Прости, что не ответил сразу, — взмолился путешественник.

— Но я при виде такого красивого змея растерялся и с трудом понимаю, что ты говоришь.

Тогда змей раскрыл свою гигантскую пасть и схватил путника. Он отнес его к себе в логово, но, надо признать, не причинил ему никакого вреда.

В логове он продолжил допрос. Почему — то змея волновало, кто привел на остров незваного гостя.

Тут уж моряк пришел в себя, растерянность его миновала, и он подробно рассказал змею о своем путешествии и об отваге ста двадцати моряков, умевших предвидеть штормы и грозы, которые сгинули в пучине.

Змей растрогался, выслушав эту страшную историю. Как мог, он успокоил моряка и высказал предположение, что бог, который выбросил его на берег, хотел, чтобы моряк остался в живых. А раз так, то змей не будет перечить богам и позаботится о моряке. Более того, оказалось, что змей умеет заглядывать в будущее и обозревать океан. Он сказал автору, что через четыре месяца к острову пристанет корабль из Египта, на борту корабля окажутся некоторые друзья моряка. Они возьмут моряка с собой, и тот счастливо умрет на родине. А его злоключения благополучно завершатся.