Маг Данилка - Охотин Александр Анисимович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/41
• Следующая

– Работает, – сказал я, – только почему так мало? Включите ещё, пожалуйста.

Следователь заорал на амбалов и приказал повысить напряжение до двухсот вольт, а я сказал, что мало, что пусть повысят хотя бы до тысячи.

– Хватит с тебя пока и этого! А то подохнешь раньше времени! Как я тогда из твоего папаши показания выбивать буду?! И перестань улыбиться, щенок!

– А чего из него выбивать, – сказал я. – Он же всё равно ничего не знает. И вообще, почему это мне не «улыбиться», если мне так нравится электричество.

– Включай ток! – заорал следователь палачам.

Из его речи пропали сюсюкающие нотки. Он теперь орал, «как пьяный извозчик». Амбал снова что-то покрутил и включил ток. Мне снова удалось его остановить. Не думал я, что мне Данилкина наука пригодится. Спасибо ему, что научил. Я опять «блаженно» заулыбался.

А мне и правда, нравилось. Мне нравилось смотреть на обескураженное лицо следователя на то, как его поросячья физиономия всё больше багровеет, наливается кровью.

– Прибавьте напряжение, – «умолял» я. – Ну что вам жалко, что ли?

– Прибавьте напряжение! – орал следователь. – Заставьте этого гадёныша корчиться.

И они прибавили, потом прибавили ещё, и ещё.

– Давайте самое большое напряжение! – следователь был весь красный от злости. – Поджарьте этого гадёныша!

Отец тупо смотрел на происходящее, не понимая, что происходит.

– Всё больше не можем прибавить, – сказал амбал, – девять тысяч вольт – слона убить может.

– Так почему эту сволочь не убивает?!

– А потому, что я не сволочь, – сказал я. – Это ты сволочь, а у меня невосприимчивость к электричеству. – И кто только меня за язык тянул?

– Ах, так?! – заорал следователь, брызгая слюной.

– Мразь! Сволочь! Подлец! Сразу сказать не мог, что у тебя невосприимчивость?! Я столько времени из-за тебя угробил! У тебя, значит, невосприимчивость?! А у младшего, надеюсь, нет невосприимчивости?!

Я испугался. Понял, что зря это сказал, но решил исправить положение:

– У нас в семье у всех невосприимчивость, – говорю.

Но следователь не слушал, а может, слушал, да не поверил. Он схватил телефонную трубку и заорал:

– Немедленно тащите сюда Мережкина младшего. Потом он повернулся к амбалам и приказал: – А этого сюда на стул – пусть посмотрит, как из его братца жаркое делают! Давайте самое высокое напряжение!

– Умоляю, не надо, что вы, гады, делаете?! Фашисты! – кричал отец…

В кабинет втолкнули Витьку. Витька ревел. Его запихали в кресло и пристегнули. Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я вырвался и бросился туда к электрическому стулу. Я успел отодрать провода почти одновременно с тем, как амбал включил ток. Провода икрились у меня в руках. Я хотел ткнуть ими в того гада, который стоял у щитка. Не успел, потому что он отскочил в самый дальний угол комнаты. Второй амбал стал лихорадочно доставать пистолет из кобуры, а я бросился к нему. Он тоже отпрыгнул подальше… и выронил пистолет.

Следователь стоял бледный, и его колотила дрожь. Отец стоял с пистолетом, направленным на него. Я стоял, держа в руках провода с огромным напряжением. Слышался треск разрядов и с проводов сыпались искры. Не знаю, почему я их не бросил. Может, боялся, что от них загорится пол. Хотя… пол у моих ног и так уже загорелся от искр. Амбалы и горилообразный стояли, прижавшись к стенам.

– Ну, ты, фашистская морда! Немедленно освободи ребёнка! – приказал ему отец тоном, не предвещающим ничего хорошего.

– Да-да, конечненько, господинчик Мережечкин, я сейчасеньки – неестественно тоненьким голоском пищал следователь. Обходя меня на почтительном расстоянии, он стал пробираться к Витьке, но тут…

Дверь кабинета вылетела с оглушительным треском. Она не просто вылетела, а разлетелась на отдельные доски. В проём ввалился… Боря, а с ним с десяток вооруженных людей. Те, что с оружием, были в черной одежде, на головах шлемы. Они быстро положили на пол амбалов и горилообразного типа. Я успел прочитать на форме ворвавшихся в комнату людей надписи: «Спецназ ФСБ».

Боря, тем временем, подскочил к следователю и, схватив его за грудки, выволок на середину комнаты. Он от души съездил кулачищем по его поросячьей физиономии. Тот, несмотря на свою массу, пролетел через всю комнату, сбив по пути письменный стол со всем его содержимым. Стол переломился посередине. Да, удар у Бори тот ещё.

Следователь сидел среди обломков и выплёвывал в ладони выбитые зубы. Один из спецназовцев – наверное, главный – говорит следователю:

– Гражданин Ментура, вы арестованы. Вам вменяется в вину серия преступлений против граждан Российской Федерации, пытки, убийства и связь с криминальными группировками. Это постановление генерального прокурора Российской Федерации. Извольте следовать с нами.

В это время ещё один спецназовец шёл в мою сторону, точнее к Витьке, чтобы освободить его. Он чуть не наткнулся на провода, которые были у меня в руках.

– Осторожно! – закричал я. – У меня в проводах девять тысяч вольт! Надо выключить ток!

Спецназовец остановился. Он, видимо, только сейчас замелил, что провода у меня в руках искрятся.

– Саша, соедини провода вместе, – говорит Боря.

Я соединил их и услышал оглушительный хлопок – это взорвался щиток, от которого шли провода. Из щитка пошёл дым и там что-то ярко полыхнуло. Напряжение в проводах пропало, и я бросил их на пол.

Спецназовец освободил Витьку, а Боря, подойдя ко мне, говорит:

– Я не могу понять: как ты держал эти провода? Они же оголённые.

– Это меня Данилка научил, – говорю, – ток останавливать. Он тоже так умеет.

– Да? Странно. Так значит, он и в самом деле что-то такое умеет? Помнишь, ты мне рассказывал? Это когда я драконовских боевиков из дома выпроводил. Он сказал, что у меня плохо получилось, а он лучше может.

– Не знаю. Наверно, он хвастался. А вот с электричеством он умеет, я видел.

– Ну и я видел. Да, странно это. И тот случай с породистым курилопитеком (это он про дворника дядю Федю). Может это правда, что… Ладно, давайте все домой.

– А как мама? – спрашиваю.

– Она в больнице, но ей уже лучше. Через неделю будет дома.

Когда мы подошли к нашему дому, увидели Марью Павловну. Вид у неё, как всегда, был злющий. Она сидела на лавочке около первого подъезда и бубнила себе под нос. Я прислушался и услышал, что она повторяет знакомую уже фразу: «Дядя Федя съел медведя». Она теперь безостановочно бубнит эти слова. В «дурке» её не долечили, по ходу.

Когда Марья Павловна увидела нас, она перестала бормотать, а со злостью прошипела:

– Что это?! Неужто вас, анчихристов, отпустили?! Вот времечко-то пришло. Отпускають всех, заместо таво, чтоба казнить.

А Боря и говорит ей:

– Отпустили, Маруся. Поняли, что мы не злодеи, вот и отпустили. Сказали, что вместо нас, туда заберут тебя и Федора. Нельзя, говорят, чтоб бандитская каталажка без злодеев оставалась, вы как раз им и подходите.

Маму выписали из больницы через неделю, а ещё через день вернулся из деревни Данилка. Вместе с Данилкой приехали и Коля с Зоей. Мы им рассказали, про забор вокруг холмов, про то, что туда теперь невозможно попасть. Данилка сказал, что ерунда, что попасть можно куда угодно.

И вот теперь начинается самое захватывающее: мы узнали, что Овсянников владеет магией. Это казалось невероятным. Я только тогда и понял, что в цирке, когда мы ходили туда с Овсянниковыми, Данилка устроил совсем и не фокус – это была самая настоящая магия.

Через день после приезда Данилки Коли и Зои мы отправились к озеру большой компанией. Мы все туда пошли: я с Витькой, Данилка, Игорь, Вадик, Коля и Зоя. Хоть Коля и Зоя были намного старше нас, с ними всё равно было интересно. Они нам потом столько всего рассказали. Кстати, и о том, что в Камышовке приключилось, мы тоже узнали от них.

• Предыдущая
• 17/41
• Следующая