Убийство в проходном дворе - Кристи Агата - Страница 8
- Предыдущая
- 8/12
- Следующая
– Нет-нет, успокойтесь.
– Сам я никакого запаха табачного дыма не почувствовал, – продолжал Джепп с сомнением в голосе.
– Как и я, друг мой.
Джепп поглядел на него с подозрением, а затем вытащил из кармана сигарету.
– Миссис Аллен курила вот такие. «Гвоздики». Шесть окурков в пепельнице ее. Но остальные три – турецкие!
– Совершенно верно.
– Полагаю, ваш замечательный нос сразу это распознал, так что вам и смотреть не потребовалось.
– Уверяю вас, мой нос тут совершенно ни при чем. Мой нос не обнаружил ровно ничего.
– Зато клеточки мозга обнаружили многое?
– Ну… кое-что интересное было, вы не находите?
– Например? – Джепп подозрительно на него покосился.
– Eh bien[13], в комнате явно чего-то не было. А кое-что, я убежден, было добавлено. Ну и, конечно, на бюро…
– Так я и знал! Наконец-то мы добрались до этого чертова гусиного пера.
– Du tout[14]. Гусиное перо играет чисто негативную роль.
Джепп ретировался на более безопасную позицию:
– Через полчаса ко мне в Скотленд-Ярд приедет Чарлз Лавертон-Вест. Я подумал, может, вы хотите присутствовать при нашем разговоре?
– Да, разумеется.
– Вам будет интересно услышать, что мы разыскали майора Юстеса. Он снимает квартиру с обслуживанием на Кромвелл-роуд.
– Превосходно.
– И там есть кое-какие зацепки. Не слишком добродетельная личность, этот майор Юстес. После Лавертона-Веста поедем побеседовать с ним. Устроит?
– Вполне.
– Ну, так пошли.
В половине двенадцатого в кабинет старшего инспектора Джеппа вошел Чарлз Лавертон-Вест. Джепп встал ему навстречу, и они обменялись рукопожатием.
Член парламента оказался мужчиной среднего роста и весьма характерной внешности. Он не носил ни усов, ни бороды, у него были подвижный рот актера и выпуклые глаза, которые часто сопутствуют дару красноречия. Он был красив на корректный аристократический манер. Хотя мистер Лавертон-Вест выглядел бледным и даже как будто расстроенным, держался он с чопорным спокойствием.
Он сел, положил перчатки и шляпу на стол и вопросительно посмотрел на Джеппа.
– Я бы хотел сказать, мистер Лавертон-Вест, что вполне понимаю, какое это должно быть для вас горе.
Лавертон-Вест сказал сухо:
– Моих чувств мы касаться не будем. Скажите мне, старший инспектор, у вас есть какое-то объяснение, почему моя… почему миссис Аллен покончила с собой?
– А вы, вы не могли бы помочь нам разобраться в этом?
– О нет.
– Вы не поссорились? Может быть, охлаждение?..
– Ничего подобного. Для меня это было величайшим ударом.
– Вероятно, вам будет легче понять, что произошло, если я скажу, что это было не самоубийство, а убийство!
– Убийство? – Глаза Чарлза Лавертона-Веста полезли на лоб. – Вы сказали, убийство?!
– Совершенно верно. Так вот, мистер Лавертон-Вест, не знаете ли вы, кто мог убить миссис Аллен?
– Нет… каким образом… ничего подобного! Это просто немыслимо! – Мистер Лавертон-Вест буквально давился.
– Она никогда не упоминала о каких-нибудь врагах? О ком-нибудь, кто мог затаить на нее злобу?
– Никогда.
– Вы знали, что у нее был пистолет?
– Нет, я ничего об этом не знал. – На его лице появилось выражение растерянности.
– По словам мисс Плендерли, миссис Аллен привезла этот пистолет из-за границы несколько лет назад.
– Ах так?
– Но конечно, это мы знаем только от мисс Плендерли. Не исключено, что миссис Аллен чего-то опасалась, а потому сохранила пистолет.
Чарлз Лавертон-Вест недоуменно покачал головой. Вид у него был совершенно ошарашенный.
– Какого вы мнения о мисс Плендерли? Я имею в виду, она достаточно правдивый, надежный свидетель?
Член парламента поразмыслил.
– Да, пожалуй… Да, конечно.
– Но она вам несимпатична? – спросил внимательно за ним наблюдавший Джепп.
– Нет, почему же? Но она не принадлежит к тому типу молодых женщин, которые мне нравятся. Эта саркастическая независимость мне неприятна. Но мне кажется, она правдива, хотя и прямолинейна.
– Хм! – сказал Джепп. – Вам известен майор Юстес?
– Юстес? Юстес? Ах да, припоминаю. Я как-то встретился с ним у Барбары… у миссис Аллен. Довольно скользкая личность, на мой взгляд. Я так и сказал моей… миссис Аллен. Он не принадлежал к людям, которых я хотел бы видеть в нашем доме, после того как мы поженились бы.
– А что сказала миссис Аллен?
– О, она была совершенно согласна. Она во всем полагалась на мои суждения. Понимала, что мужчина лучше женщины разбирается в других мужчинах. Она объяснила, что ей неловко было закрывать дверь перед человеком, которого давно не видела. Мне кажется, она очень боялась, как бы ее не заподозрили в снобизме. Разумеется, став моей женой, она бы поняла, что со многими ее прежними знакомыми… ну… скажем, поддерживать отношения не следует.
– То есть, выходя за вас замуж, она поднималась достаточно высоко по светской лестнице? – довольно грубо спросил Джепп.
Мистер Лавертон-Вест укоризненно поднял наманикюренную руку:
– Ну нет, не совсем. Собственно говоря, мать миссис Аллен состояла в дальнем родстве с моей семьей. По рождению она была мне ровней. Но, естественно, человек в моем положении должен быть разборчив в своих знакомствах, как и моя жена – в своих. Ведь когда выступаешь на политической сцене…
– Да-да, конечно, – сухо сказал Джепп. И продолжал: – Следовательно, вы нам никак помочь не можете?
– О да. Я в полном недоумении. Барбару убили! Невозможно поверить.
– А теперь, мистер Лавертон-Вест, не могли бы вы подсказать мне, где вы были вечером пятого ноября?
– Я был? Я?! – Голос Лавертона-Веста от возмущения стал визгливым.
– Это чисто формальный вопрос, – объяснил инспектор. – Мы… э… обязаны задавать его всем.
– Казалось бы, – с невыразимым достоинством произнес мистер Лавертон-Вест, – для человека моего положения следует сделать исключение.
Джепп промолчал.
– Я был… дайте-ка вспомнить… Ах да! Я был в парламенте. Ушел в половине одиннадцатого. Прошелся по набережной, поглядел фейерверк.
– Приятно думать, что сейчас никто не покушается взорвать парламент, – весело заметил Джепп.
Лавертон-Вест поглядел на него рыбьими глазами.
– После этого я… э… пошел домой пешком.
– И пришли домой – в Лондоне вы, кажется, живете на Онслоу-сквер – в котором часу?
– Ну, я точно не знаю.
– В одиннадцать? В половине двенадцатого?
– Да, примерно тогда.
– Вам кто-нибудь открыл дверь?
– Нет, у меня есть свой ключ.
– Во время прогулки вы никого из знакомых не встретили?
– Нет… э… право же, старший инспектор, ваши вопросы меня возмущают.
– Уверяю вас, мистер Лавертон-Вест, это чистая формальность. В них нет ничего личного.
Этот ответ, видимо, несколько успокоил раздражение члена парламента.
– Ну, если это все…
– Пока все, мистер Лавертон-Вест.
– Вы будете держать меня в курсе…
– Естественно, сэр. Кстати, разрешите вам представить мосье Эркюля Пуаро. Возможно, вы о нем слышали.
Мистер Лавертон-Вест с интересом посмотрел на низенького бельгийца.
– Да-да, мне эта фамилия знакома.
– Мосье! – сказал Пуаро, словно припомнив, что он иностранец. – Поверьте, мое сердце обливается кровью. Такая потеря! Какие муки вы должны испытывать! О, я умолкаю. Как великолепно англичане прячут свои чувства! – Он выхватил из кармана портсигар. – Прошу вас… Ах, он пуст! Джепп?
Джепп похлопал себя по карманам и покачал головой.
Лавертон-Вест извлек из кармана свой портсигар.
– Э… может быть, мою, мосье Пуаро?
– Благодарю вас, благодарю! – И Пуаро воспользовался приглашением.
– Вы совершенно правы, мосье Пуаро, – произнес член парламента, – мы, англичане, не выставляем на обозрение свои чувства. Сдержанность во что бы то ни стало – вот наш девиз.
- Предыдущая
- 8/12
- Следующая