Кто бы мог подумать? - Котовщикова Аделаида Александровна - Страница 40

• Предыдущая
• 40/48
• Следующая

— И, во-вторых, — раздался снизу голос Мани Стрельцовой, — разве вы сумеете прибрать, сготовить, пол вымыть?

— А в-третьих, тебя не спрашивают! — рассердился Мухин. — Скажи спасибо, что не прогнали! Не твоя звёздочка!

— Будет ещё указывать! — обиженно пропищала Таня.

— Если станете ссориться, уйду! — пригрозил Костя. — А, в самом деле, вы что-нибудь умеете делать по дому?

— Пол подмести, подумаешь! — заявил Толька.

— Я бабушке часто помогаю, — негромко сказал Слава.

— Фу, с веником возня! — Алла пренебрежительно скривилась.

— Не мужское дело! — провозгласил Мухин.

Сидя на корточках, Маня Стрельцова презрительно засмеялась.

Ира промолчала, только слегка пожала плечами. И тут Костю осенило.

— А знаете что, ребята? Будем тимуровцами! Но — особенными. Будем домашними тимуровцами.

— Как это? — удивились ребята.

— А так! Будем всё, что сможем, делать для бабушек, для мам. Почему чужой бабушке важнее помочь, чем своей? Но не просто так: сделал, и всё. Будем тимуровское задание выполнять. Однако не скажем никому, что мы — тимуровцы. А ты, как тебя? Стрельцова? И ты молчи, слышишь? А то окажешься предателем.

— На заседание проникла! — крикнул Толька.

— Я не предам! — Маня Стрельцова прижала руки к груди. — А Дашка ещё ничего не понимает.

— Так вот! — вдохновенно продолжал Костя. — Никто не будет знать, что мы не просто так, что мы — тимуровцы. А я проверю, исполняете ли вы наше тимуровское задание. А потом соберёмся и отчитаемся. Поняли?

— Я поняла! — твёрдо сказала Ира. — Вот я сбегала в булочную. Но я не просто так хлеб и булку принесла, я тимуровское задание выполнила. Но никому не сказала, что не просто так.

«Кажется, Светка Кольцова не зря говорила, что на эту Иру можно опереться», — подумал Костя.

— Вот именно! Главное дело никому не хвастаться, ясно? Это наша тайна! Значит, одно дело у нас есть: мы — домашние тимуровцы. И подумайте каждый, что хотите ещё делать. А теперь по домам! Не знаю, как вам, а мне ещё уроки надо готовить. И хоккей будет по телевизору. Серёжа, спасибо, что мы у тебя побыли! А Стрельцову не обижай, вон ты, какой большой, сильный, а она худенькая.

— Да ладно уж, — пробурчал Мухин. — Не трону… пигалицу!

Домой Костя шёл часть пути вместе с Толькой.

— Как поживает твой Шарик? Не согнали со двора?

— В будке обретается. А когда папы нет дома, на диване. Серафима специально подстилку припасла.

— Видишь, хорошая она у тебя. А ты не ценишь.

— Да ну… Добрая, конечно… Костя, ты не соглашайся альбом клеить, слышишь? Вот Ирка Сергеева всё предлагает. Занудство это — сил нет.

— Да что за альбом такой? Никак не соберусь толком разузнать.

— А про зиму сейчас в прежней моей звёздочке клеят. Будто и так не видно, когда зима, а когда осень. Вот в третьем — четвёртом альбом делают про войну — это дело! А что — про зиму? — Помахав Косте, Толька убежал.

Пообедал Костя с волчьим аппетитом. Потом, как маленький, возился с отцом, боролся с ним, стараясь повалить на диван, рассказывал с хохотом:

— Ну и потеха! Таня эта Зимкова болтает про какую-то кошку, которая чуть не утопилась в помойном ведре. И вдруг явление: ещё две девчонки! Уселись под стенкой, одна чуть, что не грудная, ну, ясельная. А со сквером-то как вышло! Ты подумай: приходим, а там всё расчищено — красота!

Сообщение про сквер отца ничуть не удивило. Он промолвил с удовольствием:

— Успели закончить за субботу, не подкачали!

— Па-апка! Хитрец! — воскликнул Костя. — А ты никак знал, что там заводские комсомольцы и старшеклассники за дело взялись?

— Знал, брат, — виновато вздохнул папа. — Твои октябрята сколько бы ещё провозились. Сквер-то большой! Но вы молодцы, начали хорошее дело. Вот мы и решили: подхватим почин младшего поколения!

Светкины нападки

Дни неслись, будто гнал их кто-то палкой, а они со всех ног удирали. Февральские вьюги сменялись крепкими морозами, и опять мело, а через день-два от солнца снег на катке сверкал, и на сугробах вспыхивали весёлые искры.

Прошёл дружинный сбор, посвящённый Дню Советской Армии. В школу приходили военные, рассказывали о замечательных подвигах танкистов, лётчиков, минёров. Очень было интересно. Костя слушал и жалел, что октябрята не слышат. Надо будет им пересказать, да разве он сумеет? Почему-то Косте то и дело приходили на ум второклассники.

Впрочем, о них и захочешь забыть, так не забудешь. Редкий день на переменах не подбегали к Косте в коридоре то Таня Зимкова похвастаться четвёркой по математике, то Толька Акимов показать обновку — новые сапоги, купленные ему Серафимой, то Мухин поделиться какой-нибудь новостью, и Слава Курков — тут как тут за спиной приятеля. Ира с Аллой часто прогуливались возле дверей кабинета, где занимался пятый класс.

В последние дни Костя стал замечать на себе косые подозрительные взгляды Светы Кольцовой. Подумал мельком: «Чего это она?»

Но вот Света спросила напрямик:

— Чего они к тебе липнут? Чем ты их приворожил? — Голос у Светки был ревнивый, лицо сердитое.

Кончился урок литературы, ребята гурьбой выходили из класса.

Костя пожал плечами:

— По-моему, ко мне никто не липнет. Кроме тебя.

— Не кривляйся, Дёмин! Они бегают за тобой. О чём они с тобой шепчутся?

Пятиклассники обступили Кольцову с Дёминым, с любопытством прислушиваясь. Костя покраснел: разумеется, он сразу догадался, о ком говорит Светка, но какое ей дело?

— Кость, это она, должно быть, про малышей из второго, — влез со своими пояснениями Аркаша Звягин. — Светка, а тебе что, завидно?

Генка Круглов раздвинул ребят:

— Кольцова, за что ты нападаешь на Дёмина?

— Ничего я не нападаю! То ни за что работать с октябрятами не хотел, а теперь… без конца! И… моя Стрельцова просится: «Можно, я в Костину звёздочку перейду?» Это непедагогично!

Почему-то Костя вспомнил, как лупил своих октябрят снежками. Румянец на его щеках стал гуще.

Генка засмеялся, поправил очки:

— Вот, значит, как? Даже просятся к нему? Здорово!

— А чего он с ними делает такое? — кипятилась Света. — Надо его отчёт поставить на совете отряда! Все звёздочки готовятся к общеклассному сбору по теме. А он готовится? Не похоже. Втихую чего-то…

Костю совсем в жар бросило. Отчитываться? В чём? Обалдеть можно!

Он вырвался из толпы ребят и побежал по коридору.

Света кричала ему вслед:

— Убегаешь? Бессовестный!

За поворотом коридора Костя остановился. Он чувствовал себя несчастным. И потому, что удрал как последний трус, и потому, что им овладело смятение. А ну как, правда вызовут на совет отряда и станут расспрашивать? Что сказать?

Про «домашних тимуровцев» говорить нельзя — это их тайна…

Кстати, хочешь, не хочешь, а проверить, как действуют «домашние тимуровцы», придётся.

Уже сколько раз ребята ему нашёптывали в коридоре: «Когда придёшь проверять?» Толька шептал требовательно, а Мухин с сонной улыбочкой. Ира сообщала очень строго: «Я мусорное ведро почти каждый день выбрасываю и ни разу не хвасталась!» Алла почему-то молчит и дуется, когда он сам её спрашивает: «А ты что-нибудь делаешь?»

Надо, надо проверить. Но ведь проверить — это значит явиться к ребятам домой, разговаривать с их родными, незнакомыми ему взрослыми… При одной мысли об этом Костю сковывало смущение. А октябрят своих он совсем перестал стесняться, не заметил, как это и произошло.

Вот о том, что на сборах своих они читают вслух, рассказать можно, секрета тут нет.

Библиотекарь городской библиотеки удивилась, когда, вернув «Сына полка», читанного уже в третий раз, и взяв «Два капитана», Костя попросил ещё какую-нибудь книгу «для малышей».

— Что это тебя потянуло на малышовые книги? Давно серьёзные читаешь.

— Меня просил… тут один. Он не испортит.

• Предыдущая
• 40/48
• Следующая