Проект «венера» (СИ) - Богатырев Александр Николаевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/93
• Следующая

— По-вашему, Путь Дьявола — это навязывание?

— А чем занимались Высшие, как не навязыванием своих целей всем остальным? Навязыванием задач по войне между собой. Ведь они брали людей, которым их «высокие» разборки были не нужны совершенно, и кидали их в войну. На убой. Вы это должны знать из истории.

— И что вы предлагаете?

— А не идти по Пути Дьявола! Не навязывать никому чуждые ему цели. Человек должен оставаться человеком! Не зверем, дерущим глотку ближнему своему в конкурентной борьбе за кусок мяса или за потаскуху-самку. А человеком.

— Браво! — тихо, но очень убедительно сказала Ванда и зааплодировала. — Вы извините, друзья, но мне надо уже на смену. Так что, с вашего позволения, я Вас покину.

От Алексея и Дмитрия не укрылось, что обращение «друзья» и «Вас» относилось только к ним, но не к Гонту.

Оба почти синхронно поклоном изъявили согласие и некоторое сожаление, что Ванда покидает их общество.

Она грациозно поднялась и так же грациозно уплыла вдаль, смешавшись с толпой, быстро редеющей перед очередной сменой.

— Ой! — тут же сказал Комов. — А я тоже увлёкся! Мне же тоже нужно идти и как можно скорее! Так! Алексей! Ты мне тут тоже слегка нужен, так что я пока у журналиста тебя заберу.

Больше всего этой фразе удивился Алексей. Гонт лишь как-то ошалело пожал плечами.

— Пойдём! — сказал Дмитрий. — Надо кое-что обговорить. А то опять забуду.

Оба поднялись и вышли в коридор. Пройдя достаточно далеко в сторону технических лифтов, ведущих в доки, Дмитрий резко остановился.

— И как тебе этот хрен с грядки? — спросил он резко у Алексея.

— Гонт, что ли?

— Ясно дело!

— Мутный он! Правильно сказали, что есть некая угроза. Пытается грязь у нас нарыть…

— Или грязью полить.

— Это точно!

— Пожалуй, я был не прав, что тогда тебя не послушал. Надо мне к этой твоей «заботе» как-то серьёзно подключаться!

— Слава Богам! — с облегчением сказал Алексей и картинно воздел руки к верху. Но Дмитрий пропустил это мимо ушей и принялся рассуждать вслух. Видно, словесная баталия с журналистом не шла у него из головы.

— У меня есть серьёзное подозрение, — всё, что мы наговорили ему на телекамеры, он понял либо неправильно, либо потом превратно истолкует.

— С него станется. Например, могу поклясться, что последнюю фразу он наверняка понял по-своему.

— А я так её и построил, чтобы он понял её в рамках своих стереотипов. Он наверняка подумает о нас как о древних либералах, ратующих за личные свободы в ущерб всем. А у нас свобода понимается совершенно по-иному. Как единство Долга и Права.

— Чую, что ему до этого понимания — слишком далеко.

— Потому так и говорил!

Комов цикнул языком и на мгновение задумался.

— …Пожалуй, ты тут оказался более прав, чем я! — он хлопнул Алексея по плечу. — Но тут я кое-что понял из разговора с этим… И думаю, что это надо бы донести до сведения Совета Координаторов.

— Что именно? — заинтриговался Алексей.

— Да на Земле сильно «поплохело».

— Откуда такие выводы?

— Ты заметил, что этот Гонт постоянно пытался протолкнуть?

— Ты имеешь в виду рынок и конкуренцию?

— Да. Ведь ещё со времён Первой Катастрофы конкуренция почти была изведена. И если существовала, то в полупридушенном состоянии. Сами обстоятельства и требование выживания исключали этот стереотип. А тут, получается, что неофеодалы развились, укрепились, их аппетиты возросли и они начали облизываться на добро соседа. Но для того, чтобы воровство и откровенный грабёж не выглядел таковым, его нужно срочно обозвать чем-то отвлечённым. И желательно оправдать ещё чем-то весьма насущным — например, повышением экономической эффективности и повышением благосостояния.

— Ты думаешь, что всё так плохо?

— Убеждён.

— И эти выводы ты делаешь со слов этого надутого индюка?

— Но если он ТАК настойчиво пытается нашей культуре противопоставить мерзость конкуренции, то это значит, что он получил заказ.

— Пожалуй, в этом что-то есть…

— Для меня это уже факт. Если появились разговоры о прелестях конкуренции и рынка — жди беды. Это значит, что готовится не просто мошенничество, а мегаворовство в мировом масштабе.

— ?

— Вспомни историю Земли. Крушение СССР. Тогда, чтобы его уничтожить, тоже начались разговоры именно с этого.

На Алексея реплика Комова подействовала как настоящее откровение.

— Вот поэтому, — Алексей взял за грудки Комова, притянул его к себе и заговорил вообще еле слышно, — слушай внимательно и отвечай быстро. У нас на «Звёздочке» есть возможность перехватывать сразу то, что пишется на телекамеры Гонта?

Комов ещё более посуровел и ответил утвердительно.

— А раз есть, — продолжил Алексей, — сделай так: У нас есть летописцы, так пусть они пишут его видео- и звукоряд на свою аппаратуру, после подчищают то, что будет делать сам Гонт, а когда он будет перегонять на Землю, пусть подменяют его — на своё. Всё равно он эту подмену ранее своего прилёта на Землю не обнаружит.

— Тогда нужна будет твоя помощь в подчистке и монтаже. И…и нужны будут дополнительные вычислительные мощности. Иначе быстро не перемонтируем.

— А если создать трудности для пересылки? Ну, например, чтобы он мог пересылать только утром?

— Это само собой! Но ты же ведь тоже должен хоть чуть-чуть спасть?

— Понял! Будет вам помощь моего личного искина. Благо «Стрела» сейчас на приколе стоит.

— Лады!.. Что-то ещё? — спросил Комов, заметив, что Алексей слегка замялся.

— Та вот… — сказал он неопределённо и полез чесать затылок, на что Комов нахмурился.

— Ты случаем не знаешь, — начал Алексей несколько неуверенно, — что это наша Ванда на Гонта так… гм… косо смотрит?

— А ты разве не слышал?! — внезапно осклабился Комов.

— Не-а! А чё за прикол? — сильно оживился Алексей, так как вообще хохмы любил, а тут явно что-то «из той оперы».

— Так он ещё позавчера от неё по ушам словил! Решил, понимаешь, что у нас можно, как у них там, в Столице покупать на ночь баб… — сказал Комов и заржал, как конь.

— Бли-ин! — схватился за голову Алексей. — Теперь перед Вандой извиниться надо!

— Не переживай! Она в курсах, что тебя к этому придурку приставили экскурсоводить. Впрочем,… - Комов прищурился и посмотрел на сконфуженную физиономию Гамаюна, — если разве с целью посидеть с ней в кафешке вечерком…

— Так и сделаю! — тут же оживился Алексей.

Комов посмотрел по сторонам, проверяя, нет ли поблизости Гонта и не мог ли он подслушать, кивнул и сказал напоследок.

— Ну, тогда я побежал?

— Беги! Заговорщик! — хищно усмехнулся Алексей.

— Сам такой! — ухмыльнулся Комов и перешёл на бег.

Взлом и перемонтаж сюжетов, создаваемых Гонтом и пересылаемых на Землю, имел для всех весьма неожиданный эффект. Они стали на порядок лучше, профессиональнее и интереснее. Оно, конечно, мало соответствовало целям, поставленным заказчиками этой провокации, но весьма серьёзно подняло рейтинги передач, в которых транслировались репортажи Гонта.

Гонт даже не подозревал о перехвате и взломе его сюжетов и, как оно складывалось, мог о них узнать, только прилетев домой. Не мог узнать потому, что на «Звёздочке» и других космических поселениях передачи с Земли практически никогда не пускались в необработанном виде. Как правило, эти передачи либо препарировали так, что от их первоначального содержания не оставалось ничего, кроме кусков видеоряда и фрагментов мнения самих репортёров, либо вообще давалась информация, которая была выгодна колониям и родилась чисто из серьёзного переосмысления процессов, происходящих на Земле и в космосе, аналитиками-поселенцами.

А так получалось, что начальство, приславшее его на Венерианский комплекс, довольно, шлёт подбадривающие послания, Гонт выпячивает грудь и, гордясь, идёт снимать очередную чушь… чтобы она была снова препарирована на перехвате колонистами.

• Предыдущая
• 40/93
• Следующая