Северное сияние (др.перевод) - Пулман Филип - Страница 65

• Предыдущая
• 65/74
• Следующая

Рядом с ней кузнецы заканчивали работу над доспехами Йофура Ракнисона. Он высился как металлическая башня, блистая полированной сталью, золотой насечкой на пластинах; серебристо-серый шлем с глубокими глазными прорезями закрывал верхнюю часть его головы; брюхо и грудь защищала облегающая кольчуга. Увидев ее, Лира поняла, что предала Йорека Бирнисона, — у Йорека такой не было. Его броня защищала только бока и спину. Она смотрела на неуязвимого Йофура Ракнисона, и грудь ее сдавливал страх и чувство вины.

Она сказала:

— Извините меня, Ваше Величество, если помните, о чем я просила вас…

Собственный голос показался ей тонким и слабым. Йофур Ракнисон повернул к ней громадную голову, отвлекшись от мишени, которую держали перед ним для последней пробы когтей три медведя.

— Да? Да?

— Помните, я сказала, что сразу подойду к Йореку Бирнисону и притворюсь?..

Но прежде чем она закончила фразу, раздался рев медведей на сторожевой башне. Остальные поняли, что он означает, и откликнулись торжествующим рычанием. Они увидели Йорека.

— Прошу вас, — не отставала Лира.

— Я обману его, увидите.

— Да. Да. Иди. Иди и подбодри его!

От ярости и возбуждения он уже с трудом говорил.

Лира пошла через боевую площадку, оставляя свои маленькие следы на выглаженном снегу, и медведи у дальнего края расступились, чтобы дать ей дорогу. В просвете между массивными телами открылся горизонт, сумрачный, сероватый. Где Йорек Бирнисон? Впереди было пусто; но с высокой сторожевой башни они могли увидеть то, чего еще не видела она. Она могла только идти наугад.

Он увидел ее раньше, чем она его. Послышался топот, тяжелый лязг металла и в вихре снега возник Йорек Бирнисон.

— Ах, Йорек! Я сделала что-то ужасное! Милый, ты должен сразиться с Йофуром Ракнисоном, а ты не готов — ты устал, голодный, и броня у тебя…

— Что ужасное? Что ты сделала?

— Я сказала ему, что ты идешь — а мне сказал алетиометр; а Йофуру до смерти хочется стать похожим на человека, получить деймона. И я обманула его, сказала, что я твой деймон, но хочу изменить тебе и быть его деймоном, но для этого он должен с тобой сразиться. А иначе, Йорек, они бы тебе не позволили, просто сожгли бы тебя еще по дороге…

— Ты обманула Йофура Ракнисона?

— Да. Убедила его согласиться на поединок, а не убить сразу как изгнанника, — и победитель будет королем медведей. Мне пришлось, потому что…

— Белаква? Нет. Ты сирена, сладкогласная птица Сирин. Только об этом я и мечтал. Идем, маленький деймон.

Она смотрела на Йорека Бирнисона, поджарого и свирепого в щербатой броне, и сердце ее переполняла гордость.

Они шли вместе к громоздкому дворцу Йофура, у подножия которого раскинулась плоская боевая площадка. Медведи толпились у бойниц, во всех окнах торчали белые морды, грузные тела образовали вокруг площадки мутно-белую стену с черными пятнышками носов и глаз. Ближайшие расступались, освобождая дорогу для Йорека Бирнисона и его деймона. Все взгляды были устремлены на них.

Йорек остановился на площадке, не дойдя до Йофура Ракнисона. Король спустился с утрамбованного снежного возвышения, и теперь они стояли в нескольких метрах друг от друга.

Лира находилась так близко к Йореку, что чувствовала его внутреннюю вибрацию, как в мощной динамо-машине, вырабатывающей громадную антарную энергию. Она коснулась его шеи за краем шлема и сказала:

— Бейся умело, милый Йорек. Ты настоящий король, а не он. Он никто.

И отошла от него.

— Медведи! — взревел Йорек. Рев эхом отразился от стен дворца и поднял в воздух птиц.

— Условия этого боя такие. Если Йофур Ракнисон убьет меня, он навсегда останется королем, и никто не оспорит его власть, не посягнет на его трон. Если я убью Йофура Ракнисона, я буду вашим королем. Мой первый приказ вам будет — снести этот дворец, этот надушенный дом мишуры и шутовства, и выбросить золото и мрамор в море. Железо — металл медведей. Не золото. Йофур Ракнисон запачкал Свальбард. Я пришел, чтобы очистить его. Йофур Ракнисон, я вызываю тебя на бой.

Йофур Ракнисон прыгнул вперед, словно не мог уже стоять на месте.

— Медведи! — взревел он в свою очередь.

— Йорек Бирнисон пришел по моему вызову. Я призвал его сюда. И я оглашу условия боя. Они таковы: если я убью Йорека Бирнисона, его тело будет разорвано на части и брошено скальным марам. Его голова будет выставлена во дворце. Память о нем будет стерта. Произнесшего его имя покарают смертью…

Так они говорили по очереди. Это была формула, ритуал, которому следовали неукоснительно. Лира смотрела на них и думала: насколько они непохожи. Йофур, сверкающий и всевластный, дышащий здоровьем и силой, в великолепных доспехах, по-королевски надменный; и Йорек — меньше его, хотя она никогда не думала, что он может показаться маленьким, в невзрачной броне, ржавой, покрытой зазубринами. Но его броня была его душой. Он сам сделал ее, и она ему подходила. Она была одно целое с ним. Йофур не довольствовался своей броней; ему понадобилась еще одна душа. Он был беспокоен, а Йорек неколебим.

И она видела, что другие медведи тоже их сравнивают. Но Йорек и Йофур были не просто двумя медведями. Здесь противостояли друг другу два образа жизни, два будущих, две судьбы. Йофур повел медведей в одном направлении, а Йорек поведет их в другом, и в этот момент одно будущее закроется навсегда, и станет развертываться другое.

Приближалась вторая фаза ритуальной схватки; медведи стали беспокойно расхаживать по снегу, мотая головами. Все зрители застыли и только провожали их глазами.

Наконец соперники остановились и умолкли; разделенные всей шириной боевой площадки, они смотрели друг на друга.

Затем с ревом, вздымая снег, они одновременно снялись с места. Как два огромных камня, что покоились до поры до времени на соседних вершинах, а теперь, сброшенные землетрясением, катятся вниз по склону, набирая скорость, перепрыгивая через расщелины, снося на своем пути деревья, пока не столкнутся внизу с такой силой, что оба превращаются в порошок и разлетающиеся осколки, — так сошлись эти два медведя. Грохот раздался в тишине и отразился от дворцовой стены. Но они не рассыпались, как камни. Они отлетели друг от друга, и первым поднялся Йорек. Развернувшись пружиной, он схватился с Йофуром, чьи доспехи согнулись при столкновении и теперь мешали ему поднять голову. Йорек сразу нацелился в открытое место на его шее. Он скребанул по белому меху, потом зацепил когтями шлем Йофура и рванул вперед.

Почувствовав опасность, Йофур зарычал и отряхнулся — как Йорек в тот раз, когда вылез из моря и поднял вокруг себя целые фонтаны воды. Йорек отлетел от него, потеряв опору под лапами, а Йофур с железным скрежетом поднялся на дыбы, силой мышц выпрямив пластины на спине. Потом, как лавина, обрушился на Йорека, все еще пытавшегося встать.

От этого сокрушительного натиска у Лиры перехватило дыхание. Земля вздрогнула у нее под ногами. Как может выдержать такое Йорек? Он лежал лапами кверху, никак не мог перевернуться, и Йофур сомкнул зубы где-то недалеко от его горла. Брызнула кровь, одна капля упала на одежду Лиры, и она прикрыла ее ладонью, как залог любви.

Но тут когти задних лап Йорека вонзились в кольчугу Йофура Ракнисона и рванули ее вниз. Она распалась надвое, Йофур отскочил в сторону чтобы оценить повреждение, и это позволило Йореку встать.

Несколько мгновений медведи стояли поодаль друг от друга, пытаясь отдышаться. Теперь движения Йофура сковывала кольчуга, превратившаяся из защиты в помеху: она еще была закреплена внизу и волочилась за его задними лапами. Однако Йорек был в худшем состоянии. Из раны на шее лилась кровь, и он тяжело дышал.

Но он бросился на Йофура раньше, чем тот освободился от лязгающей кольчуги, сшиб его и сразу потянулся к обнаженному месту на шее, где отогнулся край шлема. Йофур отбросил его, и они снова схватились, вздымая фонтаны снега, который летел во все стороны и временами скрывал их от зрителей.

• Предыдущая
• 65/74
• Следующая