История одной страсти - Поттер Патриция - Страница 12

• Предыдущая
• 12/79
• Следующая

Нахлынувшие воспоминания были столь яркими, что ослепили его. Он понял, что не может оставаться здесь ни минуты.

Повинуясь скорее импульсу, нежели разуму, Йэн вскочил, оттолкнув стул, и бросился вон из дома.

Не помня себя, пытаясь убежать от невыносимой боли, Йэн устремился в лес, простиравшийся за речкой позади дома. Он убегал от своего прошлого, навсегда оставшегося в далекой Шотландии.

Он бежал, пока не иссякли силы. Вдруг перед ним широкой лентой блеснула водная гладь. Река. Йэн, тяжело дыша, упал на густую траву у самой кромки воды.

Уже наступила ночь, тьма обступила его со всех сторон. Глядя на небо, усеянное мириадами звезд, Йэн спрашивал себя, видит ли их сейчас Кэти. Жива ли она? Загадочно мерцающее небо было торжественным и роскошным, словно дорогая ткань. За время долгого заточения он отвык от великолепия природы. Но небо не дарило надежду, оно было чужим и равнодушным.

Йэн уткнулся головой в колени. Пустота, которую он ощущал внутри, была разрушительнее смертельной раны. Он никогда в жизни не плакал, но сейчас слезы струились по лицу, и он не пытался их остановить, давая выход горю, запертому в сердце.

Шотландец все не возвращался. Фэнси с Джоном прождали его до поздней ночи, надеясь уловить хоть шорох в темноте. Но дом и двор были погружены в тишину.

Наконец Джон пошел к конюшне и запер ее. Он не мог рисковать лошадьми, оставив конюшню открытой. Джон не стал делиться с Фэнси своими опасениями, но она догадывалась о них. Джон боялся, что Сазерленд вернется, чтобы украсть одного из его бесценных скакунов.

Когда Джон вернулся в дом, он выглядел как человек, потерпевший самое горькое поражение в своей жизни.

Фэнси как могла успокаивала мужа. Она заварила чай из целебных трав и без конца повторяла, что Сазерленд обязательно вернется, но и сама не верила в свои слова.

Наконец они пошли спать. Однако Фэнси не смогла заснуть почти до самого рассвета, слушая, как беспокойно ворочается Джон. Наконец она погрузилась в тревожное забытье.

Ее разбудили первые лучи солнца. Стараясь не разбудить Джона, Фэнси тихо встала с постели. Радуясь, что муж не проснулся, она подошла к окну и посмотрела в сторону конюшни. Вернулся ли Сазерленд? Ради Джона Фэнси молилась о его возвращении.

Утро принесло надежду. Солнце только что показалось над горизонтом, освещая ровное пустое поле, где скоро будет посажен табак. Золотое сияние рассеяло серую предрассветную дымку, но в свете нового дня она никого не увидела.

Вздохнув, Фэнси вернулась к постели. Джон не просыпался. Странно, обычно он вставал на заре.

Фэнси смотрела на мужа, неподвижно лежавшего под простынями, и страшная догадка пронзила ее. Сердце на миг замерло, потом забилось, как птица в клетке.

Она медленно приблизилась к кровати, пытаясь унять дрожь в руках. К горлу подступил комок. Сев рядом с Джоном, она всмотрелась в черты лица, ставшего столь дорогим для нее. Медленно, очень медленно, она коснулась щеки мужа.

Его кожа была холодной, лицо умиротворенным. Сквозь сомкнутые губы не прорывалось дыхание. Жизнь угасла в нем.

Фэнси горько разрыдалась. Опустившись на колени перед кроватью, она положила голову на подушку рядом с головой Джона.

— Джон, — прошептала она. — Милый Джон…

Йэн проснулся на рассвете. Подставив лицо солнечным лучам, он несколько минут лежал, наслаждаясь утренней прохладой. На миг ему почудилось, будто он снова в Шотландии: воздух был так же свеж и небо — так же бездонно…

Затем он вспомнил события прошлого вечера.

Наверное, Джон Марш уже оповестил констеблей и окрестных фермеров о сбежавшем каторжнике, и охота на беглеца уже началась.

Чувствуя облегчение после всплеска эмоций, Йэн медленно поднялся с земли. Покачнувшись и с трудом удержав равновесие, он впервые ясно понял, сколько сил потерял за прошедший год. Прошлой ночью он не думал о силе; им управлял лишь инстинкт. Но, остыв и придя в себя, он вынужден был признать: когда он рухнул здесь вчера, он не смог бы двинуться с места, даже если бы от этого зависела его жизнь.

Не мог он продолжать мучительный бег и сегодня. Его поиски займут не больше нескольких часов. После отсутствия в течение целой ночи его без сомнения сочли беглецом и продлили срок приговора. Было так заманчиво продолжать побег, но Йэн прислушался к голосу разума, понимая, что бессмысленно бежать в таких обстоятельствах. У него нет ни денег, ни оружия, ни пищи, вдобавок он совершенно не разбирается ни в здешних местах, ни в здешних людях.

Ему следует вернуться. Хотя в определенном смысле добровольное возвращение в неволю было хуже, чем риск быть пойманным.

Йэн осмотрелся, пытаясь сориентироваться. Перед ним простиралась широкая река, переливающаяся золотыми бликами под ярким утренним солнцем. Вдоль берега, на сколько хватало взгляда, повторяла изгибы реки узкая полоса песка с выброшенными на него ракушками и водорослями. У воды не росли деревья, лишь странная высокая трава с коричневыми пушистыми макушками. Лишь на расстоянии пятидесяти футов от берега начинался густой сосновый лес.

Йэн не имел представления о том, где очутился и как далеко находится ферма Маршей. Черт возьми, он не узнавал даже растения, растущие в этой диковинной стране. Природа этих мест казалась ему чужой и негостеприимной. Однако он определил, что река течет на юго-восток, и вспомнил, что она протекает через владения Джона Марша.

Йэн решил идти вдоль берега до фермы. Конюшня должна быть видна с реки.

Превозмогая слабость, Йэн пошел навстречу восходящему солнцу.

Фэнси одела Джона и, когда проснулись дети и Фортуна, сообщила им печальное известие.

Фэнси привела детей в спальню, чтобы они попрощались с отцом. Ноэль понял, что папа умер, но Фэнси видела по его лицу, что он еще не до конца осознал, что такое смерть. Что до Эми, то еще долго после того, как они покинули спальню, она спрашивала, когда папа проснется.

Фэнси сказала детям, что их папа улетел на небеса к ангелам. Она всегда старалась привить им мысль о том, что небо — это замечательное место, где близкие души встречаются после смерти, чтобы больше не расставаться. Когда умирали их питомцы, Фэнси объясняла, что зверьки улетают туда, где смогут целыми днями играть и лакомиться вкусной едой.

Эми спросила, будет ли папа теперь играть целыми днями. Фэнси лишь кивнула в ответ, не в силах говорить от сдавленных рыданий.

— А когда папа вернется? — вновь спросила малышка.

— Он не вернется, золотко, — мягко сказала Фэнси. — Но когда-нибудь ты снова встретишься с ним.

Эми немного успокоили заверения матери, но реакция Ноэля очень беспокоила Фэнси. Мальчик стоял бледный, осунувшийся, не проронив ни слезинки. Он вел себя как взрослый мужчина.

Фэнси помнила, какую пустоту и беспомощность она чувствовала, когда умер их с Фортуной отец. Она не хотела, чтобы ее дети когда-нибудь испытали такое.

Но как она могла внушить детям уверенность в будущем, когда сама не могла оправиться от утраты? Как ей теперь вести дела фермы в одиночку?

И кто сообщит Роберту о смерти брата? У нее засосало под ложечкой. Роберт постарается захватить все, а она не была уверена, что готова для борьбы. «А бороться мне придется в одиночку», — подумала Фэнси, глядя, как Фортуна пробирается к двери. Перед лицом трагедии сестра терялась.

Подойдя к двери, Фортуна посмотрела на Фэнси умоляющими глазами.

Фэнси кивнула:

— Иди. Но прошу тебя помочь мне сегодня с Эми.

Одарив сестру печальным, но благодарным взглядом, Фортуна исчезла.

Фортуна воспринимала все очень остро — и, чтобы осмыслить происшедшее, ей требовалось одиночество.

Вздохнув, Фэнси посмотрела на детей.

— Пойдем со мной, — она хотела отвлечь их и отвлечься сама. — Нам нужно накормить лошадей.

• Предыдущая
• 12/79
• Следующая