Лунариум - Тудэв Лодонгийн - Страница 79

— Как прикажете понимать — перед законом?

— Вы сами все сказали. Есть вещи, которые им недоступны. Разница существует. У них другие медицинские проблемы, их анамнез, как правило, хуже нашего. Если они попадают к нам в среднем возрасте, они выглядят… старыми.

Землянин смущенно отвернулся.

— А могут они вступить в брак — я хочу сказать, иммигранты с селенитами?

— Вы имеете в виду смешанные браки?

— Да, я имел в виду именно это.

— Конечно. Мы никогда не отрицали возможного наличия полезных генов у иммигрантов. Господи, мой отец был имми, хотя со стороны матери я селенитка второго поколения.

— Ваш отец, по-видимому, прибыл на Луну, когда он был еще совсем… О черт, — он судорожно вцепился в перила, но тут же вздохнул с облегчением. — Мне показалось, он вот-вот сорвется.

— Ни в коем случае, — объявила Селена. — Это ведь Марко Фор; он любит держать публику в напряжении. Хотя такие фокусы… Настоящий чемпион на это не пойдет. Моему отцу было двадцать два, когда он сюда приехал.

— Да, самая лучшая пора. Достаточно молод, чтобы адаптироваться, никаких эмоциональных осложнений на Земле…

Селена, казалось, вся ушла в наблюдение за акробатами.

— Это опять Марко Фор. Когда он не пытается работать на публику, он по-настоящему хорош, а его сестра мало в чем уступает ему. Их номер — настоящая поэма движения. Поглядите на них — вот они вертятся вокруг стального бруса, их тела как будто слились воедино.

— Сейчас все акробаты находились наверху, под самой галереей, образовав большой круг: красные — слева; голубые — справа. У перил собрались зрители — они громко аплодировали, подняв руки над головой.

— Вам следовало бы позаботиться о сидячих местах, — сказал землянин.

— Ни в коем случае. Это не представление, а тренировка. Мы не любим, когда собирается толпа зрителей: их должно быть не больше, чем способно разместиться вокруг перил. Нам, селенитам, место внизу, а не здесь, наверху.

— Вы хотите сказать, что умеете делать то же самое, Селена?

— В какой-то мере. Все селениты умеют. У меня, конечно, не все так хорошо получается. Я не состою ни в одной команде. Ага, сейчас начинается общая борьба. Это по-настоящему опасно. Вся десятка выходит в воздух, и каждая сторона будет стараться сбросить вниз другую.

— Всерьез?

— И еще как.

— А несчастные случаи бывают?

— Иногда. И такие упражнения не поощряются у нас. Их действительно можно назвать легкомысленной затеей: не такое многочисленное население на Луне, чтобы позволить себе заниматься членовредительством без особых для этого оснований. И все же борьба весьма популярна на Луне. Мы не можем набрать достаточно голосов, чтобы запретить ее официально.

— За что голосуете вы, Селена?

Она покраснела.

— Это неважно. Лучше смотрите.

Барабанная дробь превратилась в раскаты грома — в огромном колодце заметались фигурки, они пронеслись к центру со скоростью стрелы и переплелись там в причудливый клубок. Когда он распался, каждый крепко держался за свою скобу. Наступила минута напряженного ожидания — и кто-то опять двинулся вперед.

За ним последовал другой, третий — в воздухе вновь замелькали тела. Это повторялось раз за разом.

Селена сказала:

— Подсчет очков довольно запутан: каждый бросок дает одно очко, столько же каждое соприкосновение к скобе, промазал — два очка команде противника. Минус десять баллов за приземление. И кроме того, куча всяких пенальти за различные нарушения и грубости.

— Кто судит?

— Судейская коллегия, которая выносит предварительное решение; к тому же матч записывается на телепленку. Но сплошь и рядом даже она не может решить спора.

Неожиданно раздался крик — девушка в синем, пролетев мимо юноши в красном, дала ему звонкий шлепок: юноша пытался уклониться от соприкосновения, но неудачно; потеряв равновесие, он не успел ухватиться за скобу и довольно неуклюже стукнулся коленом о стенку.

— И где были его глаза? — возмутилась Селена. — Всякий дурак заметил бы ее приближение!

Страсти разгорались, и землянин перестал различать что-либо в этом клубке сплетающихся и расплетающихся тел. Время от времени какая-нибудь фигурка подскакивала, хваталась за скобу, но не удерживалась и срывалась. Всякий раз при этом зрители перевешивались через перила и, казалось, были готовы из сочувствия сами прыгнуть в колодец.

Кто-то ударил Марко Фора по кисти руки, и кто-то крикнул: «Нечестно!»

Фор выпустил скобу и полетел вниз. На взгляд землянина, спортсмен опускался довольно медленно, его гибкое тело грациозно переворачивалось в воздухе, свивалось и распрямлялось в безуспешной попытке удержаться. Остальные не двигались, как будто их собственные маневры зависели от падения этого человека. Теперь полет Фора приобрел ускорение, хотя он дважды старался замедлить его темп и ухватиться за скобу.

Казалось, еще секунда — и юноша ударится о дно. Почти паучьим движением он выбросил правую ногу и обвил ею поперечную перекладину, повиснув вниз головой и раскачиваясь. Затем, распластав руки, он замер на мгновение, подтянулся и, подскочив, ринулся вверх.

Землянин спросил:

— А удар был действительно запрещенный?

— Был бы, если бы Джин Уонг схватила Марко за кисть, а не оттолкнула ее, как это случилось на самом деле. Рефери не сделал ей замечания, и думаю, Марко не будет протестовать. Он упал гораздо ниже, чем следовало — ему нравится выходить из штопора в последнюю минуту, — когда-нибудь он поплатится за свои фокусы… Ой, что это?

Землянин с недоумением оглянулся, но Селена смотрела куда-то в сторону.

Она сказала:

— Там кто-то из канцелярии комиссара, наверное, ищут вас.

— Почему?

— А потому, что у него нет оснований спускаться сюда в поисках кого-либо другого.

— Но я не понимаю…

Однако посланец, сам по виду землянин или иммигрант, смущенный тем, что стал центром внимания, направился прямо к новоприбывшему.

— Сэр, — начал он, — комиссар Готтштейн просит вас следовать за мной.

 Магнитометры, установленные на Луне экипажами «Аполлон-12» и «Аполлон-14», обнаружили два типа лунных магнитных полей: постоянные поля, порожденные «ископаемым» магнетизмом лунного вещества, и переменные поля, вызванные электрическими токами, возбуждаемыми в недрах Луны. Эти магнитные измерения дали нам уникальную информацию об истории и современном состоянии Луны. Источник «ископаемого» магнетизма неизвестен и указывает на существование некоторой необычной эпохи в истории Луны. Переменные поля возбуждаются в Луне изменениями магнитного поля, связанного с «солнечным ветром» — потоком заряженных частиц, испускаемых Солнцем. Измерение переменных полей дает нам возможность вычислить проводимость и температуру лунных недр. Магнитные измерения наглядно демонстрируют возможности нового метода для будущих исследований солнечной системы, в частности Марса, который до известной степени похож на Луну.

Хотя напряженность постоянных полей, измеренных на Луне, составляет менее 1 процента напряженности магнитного поля Земли, лунные поля оказались гораздо сильнее, чем предполагалось на основе измерений, проведенных ранее советскими и американскими космическими аппаратами, либо во время пролетов близ Луны, либо с окололунной орбиты. Приборы, доставленные на поверхность Луны «Аполлонами», засвидетельствовали то, что постоянные поля на лунной поверхности меняются от точки к точке, но не укладываются в картину глобального дипольного поля, аналогичного земному. Это говорит о том, что обнаруженные поля вызваны местными источниками. Более того, большая напряженность полей указывает, что источники поля приобрели намагниченность во внешних полях, гораздо более сильных, чем существующие на Луне в настоящее время. Когда-то в прошлом Луна либо сама обладала сильным магнитным полем, либо находилась в области сильного поля. Мы сталкиваемся здесь с целой серией загадок лунной истории: имела ли древняя Луна поле, подобное земному, которое, как и в случае Земли, возбуждалось внутренним «динамо»? Была ли Луна гораздо ближе к Земле, там, где земное магнитное поле было достаточно сильным. Приобрела ли Луна намагниченность в каком-то ином районе солнечной системы и позднее была захвачена Землей? Ответы на эти вопросы могут быть зашифрованы в «ископаемом» магнетизме лунного вещества. Тот факт, что Луна мало изменилась за миллиарды лет, открывает нам возможность получить палеомагнитные данные о ранней истории солнечной системы. Аналогичная магнитная информация, «записанная» в земной коре, давно уже стерта и перепутана из-за активности коры и излияний магнитных материалов на поверхности.

Переменные поля, порождаемые электрическими токами, текущими в недрах Луны, связаны со всей Луной, а не с каким-либо ее отдельным районом. Эти поля быстро растут и убывают в соответствии с изменениями солнечного ветра. Свойства индуцированных лунных полей зависят от проводимости лунных недр, а последняя, в свою очередь, тесно связана с температурой вещества. Поэтому магнитометр может быть использован как косвенный «термометр сопротивления» для определения внутренней температуры Луны.

Анализ переменных полей показывает, что температура в недрах Луны достигает лишь 1000 °C на глубине, составляющей половину расстояния до центра, или примерно на 3400° холоднее, чем в Земле на глубине, равной половине земного радиуса. Найденные таким путем лунные температуры хорошо увязываются с низкой сейсмической активностью, обнаруженной при помощи сейсмометров, размещенных на поверхности нашего спутника. Полученные результаты прямых измерений свидетельствуют о том, что Луна не может быть горячей и расплавленной внутри, а скорее является относительно холодным телом, так что ее поверхность изменилась под действием скорее метеоритных ударов, а не вулканической активности. Последующие магнитные измерения позволят построить более точное распределение температуры в недрах Луны, а также прольют свет на природу внутренних источников тепла. Эти же данные дают надежду получить ответы на фундаментальные вопросы о происхождении и эволюции Луны.

П. Дайэл, К. Паркин, Магнетизм Луны