Грязные улицы Небес - Уильямс Тэд - Страница 82

Кем бы вы ни были, мой неизвестный читатель, вам, наверное, пришло в голову уже несколько возможных объяснений. Мои переживания могли быть вызваны гипнозом, наркотиками или, возможно, психической болезнью. Я тоже так думал, поэтому, проведя бессонную ночь, с нетерпением ожидал приезда Хабари. Я даже злился на него. По-видимому, он ожидал такую реакцию. Преподобный предложил мне совершить еще одну прогулку — на этот раз в жилой многоквартирный дом в районе Рэйвенсвуда.

— Печальная смерть от удара электрическим током, — сказал он. — Неисправная сушилка для волос.

Сцена была такой же, но без докторов и медсестер. Приехавшие санитары уложили тело женщины на носилки, но когда мы прошли через сиявшее отверстие, ее душа уже выскользнула из тела. Взглянув на медиков и убитую горем внучку, она зарыдала от горя. Казалось, ее сердце разрывалось на части. Через пару минут появились ангел-адвокат и демон-обвинитель. Первый был молодым человеком со светлым симпатичным лицом. Второй не имел головы, но обладал морщинистой физиономией в середине обнаженного торса. Мертвая женщина отпрянула от него, но ангел подошел к ней и начал тихо успокаивать ее.

— Клевещущий ястреб, — сказал Хабари, кивнув головой на безголового демона. — Он очень талантливый обвинитель. Однако сегодня ему не на что надеяться.

Затем появился судья.

Однажды на день рождения одного из моих мальчиков мы купили забавную игрушку — устройство, которое крепилось к шлангу, как насадка разбрызгивателя. Эта штука распыляла воду во всех направлениях и вертелась, словно карусель. Детям она нравилась, и они играли с ней все лето. Когда лучи солнца падали на нее под нужным углом, среди брызг возникала чудесная сияющая радуга. Она оставалась на одном месте, хотя струи воды поднимались и падали, а насадка не переставала вращаться. Небесный судья походил на ту радугу — застывшие переливы света. Но он имел грозный и пугающий вид.

— Мы должны уйти, — прошептал Хабари. — Главенствующие отличаются от младших ангелов. Этот может обнаружить нас, если мы останемся здесь слишком долго.

Несколько следующих дней доктор демонстрировал мне потрясающие события, происходившие за пределами знакомой реальности. В конечном счете я признал, что даже если он мистифицировал меня, то делал это просто замечательно. Однажды я уступил его уговорам и сказал, что готов услышать правду. Настоящую правду. Но ему не нужен был еще один последователь. Он хотел от меня нечто большее.

— Эдвард, — спросил он в одну из наших встреч, — какой смысл сдаваться деспотическим правилам и потворствовать хулиганскому использованию высших сил, с которыми вы сражались всю жизнь? Вы отстаивали ваши убеждения, даже когда это было трудно. Ваше сердце вело вас к собственной правде.

— Но я ошибался. Небеса и Ад существуют. Мои убеждения оказались неверными.

— Да, но только из-за природы конфликта. Ваши чувства не обманывали вас.

Я сказал, что его слова смутили меня. О каком конфликте он говорил?

Весь долгий вечер Хабари объяснял мне суть явлений. Оказывается, на Небесах имелась фракция инакомыслящих существ. Немного странно, верно? И до смешного старомодно! Эти ангелы считали, что судьба людей капризна — что неоспоримые доселе приговоры, налагаемые на вечные души, были малоосмысленными, — а сами Небеса деградировали из-за рутинных и диктаторских правил. Вместо безвременного дома для утомленных душ они превратились в застенки с попранной свободой. Закостенелая догма отняла у людей право, данное им от рождения — великий дар, которым их благословил Создатель. Вышеназванные инакомыслящие существа решили, что пришло время для перемен. Это они стояли за Обществом волхвов, организованном Хабари — благотворительной организации совершенно другого вида, чем я подозревал!

Когда он выразил свое недовольство нынешней администрацией Небес, я почувствовал небольшую тревогу.

— О, Господи! Так вы… слуга дьявола?

Уверовав в Небеса, я начал признавать и Ад. Неужели под доброй маской философа Хабари скрывался косой взгляд великого врага человечества?

Преподобный засмеялся. Нет, он громко захохотал. Наконец, переведя дыхание, он попытался успокоить меня:

— Я не являюсь его прислужником. Положение обитателей Ада намного хуже, чем у жителей Небес. Безусловно, некоторое количество отправленных туда душ заслуживало лучшей участи. Однако большинство грешников, собранных там, совершили настолько ужасные преступления, что любой Творец имел бы право на их мгновенное уничтожение. Милость Бога и Его великие планы по-прежнему являются таинством, превосходящим наше понимание.

Он покачал головой.

— Нет, Эдвард, мы с моими коллегами стремимся к другому. Вы помните те статьи, которые я присылал вам? О политической философии?

— Конечно, — ответил я. — Как же это называлось? Вы говорите о Третьем пути?

Прелюдия закончилась. Пенни упало на пол.

— Вы выбрали срединную дорогу? Создали подрывную секту?

— Мы не столько хотим отделяться от Небес, сколько надеемся на сосуществование, — ответил Хабари. — Отсюда возникло и наше называние — волхвы. Мудрые люди принесли три дара, которые представляли собой три разных пути. Вот к чему мы стремимся. К среднему направлению. К третьему способу.

Он начал рассказывать, что его коллеги нашли (или, возможно, создали) пространство для душ мертвых. Оно находилось за пределами смертной земли, однако не принадлежало Небесам и Аду. Новые волхвы решили дать шанс свободомыслящим людям, которые совершали добрые дела, но не желали попадать в закостенелую, перевязанную правилами жизнь после смерти, где счастье навязывалось свыше. Бунтари хотели освободить прогрессивные души и помочь им извлечь пользу из альтернативного пути.

— Мы стараемся для таких людей, как вы, — сказал он, похлопав меня по руке. — Вы идеальный кандидат. Вы можете стать первым, хотя и не единственным. Вскоре мы приступим к реализации проекта.

Я спросил его, не боится ли он Божьего гнева. Что Создатель подумает о них… и о нас? Впервые в жизни я серьезно задумался о ревнивом Боге Ветхого Завета, и перспективы ужаснули меня.

— Я никогда не видел Всевышнего, — ответил Хабари. — Мне довелось общаться с верховными ангелами, возглавляющими небесную иерархию. И они тоже говорили, что никогда не видели Бога и не получали свидетельств Его управления небесным хозяйством. Мы не сопротивляемся Господу, Эдвард. Мы против небесной инертности.

— А вдруг это одно и то же? Вы не боитесь совершить ошибку?

— Я молюсь об успехе нашего начинания, — сказал преподобный. — Все мы молимся об этом. И вскоре мы получим ответ Господа — во всяком случае, так подсказывает мне логика. Я верю, что Всевышний, Которому каждый из нас служит в своем сердце, уже давно знает о наших намерениях. Пока Он не предпринял никаких мер, чтобы приостановить проект. Разве это не предполагает, что Его не тревожит наша деятельность? Возможно, Он даже одобряет все, что мы делаем.

Какое-то время я задумчиво смотрел на машинописные строки Уолкера. Наверное, мои чувства совпадали с его впечатлениями: несчастная жертва кораблекрушения почти подплыла к берегу и вдруг поняла, что течение уносит ее в море. Неужели его история была реальной? Являлся ли Хабари представителем какой-то диссидентской фракции на Небесах? Или он выполнял приказы Элигора? А вдруг он и был самим Элигором? В любом случае существо, называвшее себя Мозесом Хабари, имело не совсем понятные способности. Преподобный провел живого человека через „молнию“ и показал ему души покойных людей — причем ни обвинитель, ни адвокат не знали о его присутствии. Он делал то, что выходило за пределы правил. Я назвал бы это магией. Верховные ангелы и демоны могли совершать поступки, невозможные для существ низкого ранга, однако, появляясь на земле или в пространствах вне времени, они были ограничены строгими соглашениями. Я не сомневался, что Хабари и его партнеры (если он не относился к породе одиночек) довольно часто нарушали правила, но как им удавалось оставаться безнаказанными? Наша система гарантировала, что верховные ангелы и князья Ада не будут носиться по бренной земле, нарушая договоренности. Я просто не представлял себе, как кто-то мог обходить все законы и вытворять при этом то, что делал Хабари.