Грязные улицы Небес - Уильямс Тэд - Страница 15

— Это-зз адвокат-зз Долориэль-зз? — спросило оно.

Если вы запишете на диктофон визг цепной пилы, а затем замедлите запись так, чтобы она звучала, будто через вязкий сироп, у вас получится похожий голос. Его жужжание вибрировало в моих костях. Одна лишь близость к этому монстру заставляла мой желудок подбираться к пищеводу в надежде убежать куда-нибудь подальше. Я имею в виду, что демон вызывал плохие чувства. Он не был обычным слугой Ада.

— Да, Канцлер.

Наш посланник говорил с ним вежливо, хотя я не думаю, что ему нравилось превосходство ранга у представителя Оппозиции.

— Мы Рады Помочь Вам В Вашем Расследовании. Вы Можете Задавать Свои Вопросы.

Голос министра зазвучал в моей голове:

— Это Канцлер Аджалап Из Второй Иерархии. Он Расследует Убийство Обвинителя. В Общении С Ним Мы Должны Проявлять Профессиональную Вежливость.

Честно говоря, я не запомнил всего того, о чем жужжавший демон расспрашивал меня. Общение с ним было одним из самых неприятных переживаний в моей жизни (а я, поверьте, повидал немало мерзостей). Впрочем, многие вопросы казались довольно обычными и почти не отличались от тех, которые задавал мне наш посланник. Перед тем как отвечать, я каждый раз смотрел на министра, и тот едва заметно кивал головой — что означало: «Можешь говорить». Лишь после одного вопроса он с неохотой дал свое разрешение.

— Ты рассказывал об этом деле-зз кому-то из своих начальников-зз или коллег?

Небесный посланник напрягся. Я тут же почувствовал это. Через секунду он расслабился, но зато теперь я озаботился. Мне не хотелось навлекать опасность на других ангелов — и уж точно не на Сэма с его «хвостиком».

— Еще не успел. Я отчитался только перед инспектором Темюэлем.

Во-первых, было бы странно, если бы я не обсудил происшествие с Мулом. Во-вторых, защита боссов среднего звена не входила в перечень моих обязанностей.

Канцлер пристально посмотрел на меня своими раздавленными неоновыми ягодами. Похоже, он почувствовал мою неискренность. Затем он повернулся и, покачиваясь, зашагал к особняку. Я не заметил, как демон открыл «молнию». В какой-то момент существо, напоминавшее гигантского жука, поднялось на патио рядом с бассейном, а в следующий миг оно пропало из виду. Я не могу описать вам облегчение, которое пришло ко мне после его исчезновения.

— Благодарю За Помощь, Ангел Долориэль, — сказал посланник в птичьей маске. — Как Ты Понимаешь, Мы Вынуждены Сотрудничать С Оппозицией В Данном Вопросе. Если Кто-то Начнет Расспрашивать Тебя О Происшествии Или Проявит Неуместный Интерес, Ты Должны Тут Же Сообщить Нам Об Этом. Бог Любит Тебя. Ты Можешь Идти.

И я ушел. Отвратительная сеть с искалеченным телом Трававоска по-прежнему висела между деревьями, и незрячие глаза обвинителя смотрели на меня с немым разочарованием.

Не знаю, что ты ожидал, братишка-демон, подумал я, выходя в мир обычного времени. Но мне не хочется связываться с большим начальством — ни с моей стороны, ни с твоей.

Подъезжая к дому Уолкера, я был уверен, что по пути назад заеду в «Циркуль». Однако теперь мое тело чесалось от макушки до пяток, и мне не терпелось вернуться домой, чтобы как следует выкупаться в святой воде. Поскольку святой воды у меня не было, ее могла заменить водка (просто ванна стала бы не внешней, а внутренней). Для таких экстремальных случаев я держал в холодильнике бутылку «42 Below».

Моника прислала эсэмэску. Ей хотелось узнать, как прошла моя встреча с боссами. Второе сообщение было от Сэма. Он напоминал, что завтра после работы у нас намечался ежемесячный ужин (наш старый обычай, о котором я расскажу вам позже). Но мне не хотелось ни с кем говорить. Я жаждал быстро напиться до забвения, потому что чувствовал себя, как в подземном гараже после мощного землетрясения, когда все пространство вокруг наполнено автомобильными гудками и тревожными сиренами.

Переступив порог квартиры, я вытащил бутылку из холодильника, с треском открыл крышку, налил себе на пару пальцев в широкий бокал и поставил для размышлений музыку какого-то Майлза Дэвиса. Когда его мелодия «Ну, так что?» начала кружиться по моей гостиной, словно сигаретный дым, я сделал первый жадный глоток и попытался осмыслить события дня — все от беспрецедентного исчезновения души Эдварда Уолкера и до внезапной кончины обвинителя Трававоска (причем в самой омерзительной манере, которую только можно представить себе).

Мой прежний босс Лео предупреждал меня, что, когда ты работаешь на гигантскую коррупционную бюрократию, будь то «Ост-индская британская компания», Политбюро или «Национальная спортивная студенческая ассоциация», тебе следует выучить главный урок. Не теряй времени и не пытайся узнать, как именно тебе могут свернуть шею. Начинай защищаться при первых признаках проблемы. Все дело Уолкера было дырявым, как сито, и по долгому опыту я знал, что вскоре из дырок посыплются дикие неприятности.

Фактически эта маленькая неразбериха с пропавшей душой и мертвым обвинителем имела все признаки одной из худших ситуаций хаоса за последнее время. Да, я пока не был в центре событий, но уже находился к нему так близко, что чувствовал неприятный жар и зловонье серы. Пора было принимать контрмеры — причем таким образом, чтобы не навлечь на себя гнев руководства.

Я налил бокал водки и начал продумывать свои действия.

Примерно через час мой третий бокал опустел. Наливать четвертый мне не хотелось. К тому времени диск с Майлзом закончился, и я заменил его на Роберта Джонсона. Первый трек назывался «Я и дьявольский блюз». Этот вечер как раз подходил для мистера Джонсона и его адской сделки на чертовом перекрестке.

Я не мог подавить дрожь в своем теле, хотя оно на сто процентов было не моим. В следующие несколько дней мне предстояла куча неприятных дел, включая беседу с моим лучшим другом Сэмом. Я хотел узнать, почему он вел со мной нечестную игру. Передавая мне вызов, секретарша Алиса сказала, что Эдвард Уолкер был клиентом Сэма. Если бы мы как-то поменялись местами, я обязательно объяснил бы старому приятелю, куда пропал в рабочее время и почему мой клиент, из-за которого он вляпался в большие неприятности, достался именно ему.

Чем дольше я размышлял над ситуацией, тем больше понимал, что мне требовалась дополнительная информация — например, о мертвом мистере Уолкере и об обвинителе Трававоске. Но по законным каналам такую информацию получить было трудно. Я решил навестить Жировика.

Большую часть следующего дня я выполнял обычную работу. Алиса направила меня к клиенту в деловую часть города: Шелл Маунд Роуд, 84. Машина сбила маленького велосипедиста. Случай оказался драматическим. Жертвой был двенадцатилетний школьник, пересекавший перекресток по пути домой на ланч. Обвинитель — скромный парень по имени Плачущий слизень — бросил взгляд на мертвое тело и закатил зеленый глаз от отвращения. (Он действительно имел только один круглый глаз, зато тот находился более-менее на середине лица.) Фактически судебное разбирательство могло закончиться за полчаса. Мальчишка не имел каких-то грязных секретов. Но правила для детей были очень строгими, и нам пришлось пройти через множество формальностей. К тому времени, когда судья вынес приговор и я наконец-то покинул эту патетическую сцену (пока шли прения, мой взгляд все время упирался в искореженный велосипед и ботинок школьника в лужице крови), день перевалил за середину. Даже выигрыш дела не мог стереть воспоминания о том, как ребенок рыдал, когда понял, что он не вернется домой к маме и папе. Иногда я ненавидел свою работу.