Илиада Капитана Блада - Попов Михаил Михайлович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/65
• Следующая

— Мне трудно это объяснить, но я уверен, что она не уехала дальше Бриджфорда.

Вскоре их драгуны барабанили в темные, окованные железом ворота. Следы недавней осады были еще заметны на старом дереве.

— Однако в этом доме не спешат отворять путникам, — сказал сэр Блад, когда прошло несколько минут, — неужели я ошибся?

— А не махнуть ли через ограду? — спросил Уэсли.

— Не надо торопиться. Постучим — посмотрим.

Но этого делать не пришлось: послышались шаги во внутреннем дворике, и чей-то скрипучий голос спросил, кто это ломится в дом в такую рань.

— Его высокопревосходительство губернатор Ямайки, — громко объявил Уэсли, поскольку сэр Блад сам не любил козырять своим полным титулом. Привратник глянул в щель, и ворота отворились. Вслед за губернатором во двор, где еще недавно звучала итальянская музыка, вошли, гремя шпорами, драгуны.

— Все обыскать, — скомандовал Уэсли.

Сэр Блад подошел к фонтану и зачерпнул воды.

— Где хозяйка? — громко спросил он, оглядываясь.

— Я здесь, — раздался голос. Лавиния стояла на галерее, на том же самом месте, откуда она наблюдала за бесчинствами разбойников дона Диего. На ней было странного вида платье, а волосы были почему-то совершенно светлые.

— Чем обязана, сэр, что это за шум? — Она указала на солдат. — Я думала, что это опять испанцы.

Сэр Блад постарался приветливо улыбнуться и начал медленно подниматься вверх по лестнице.

— Одну голову не оторвать дважды — была у нас такая солдатская шутка.

— Корсарская, — уточнила Лавиния.

— Корсарская, — согласился губернатор, — а к вам я прибыл по личному делу.

— К вашим услугам.

Сэр Блад оказался рядом с хозяйкой.

— Ваш покойный батюшка, помнится, часто приглашал меня посмотреть свое собрание старинных книг. Вы же знаете эту мою слабость.

— Но государственные дела сдерживали вас до сих пор?

— Вот именно, мисс.

— Должна вас разочаровать, господин губернатор. Мне ничего не известно об этом отцовском собрании.

— И не удивительно, — воскликнул сэр Блад, — какое дело девушкам до пыльных пергаментов. Вам надо думать о замужестве, а в книгах об этом ничего не написано.

Лавиния выслушала полковника с каменным выражением лица.

— И тем не менее, сэр, я хочу вас заверить, что никаких бумаг и карт в моем доме нет.

Губернатор сделал вид, что не слышит, и молча шагнул мимо разъяренной хозяйки, вслед за ним проскользнул Уэсли.

— Чтобы не затруднять вас, мы поищем сами — простите мне мое стариковское упрямство.

Вместе с явно недовольной хозяйкой они тщательно обследовали дом и двор, но не нашли ничего примечательного, кроме крепко спящих слуг в угловой комнате на первом этаже. Когда их растолкали, они понесли спросонья какую-то околесицу, и их оставили в покое. Особенно тщательно был осмотрен кабинет старика Биверстока. Несколько раз в процессе этого осмотра сэр Блад опирался локтем на ту самую каминную полку, при помощи которой отворялся ход в подземелье. Лавиния слегка бледнела при этом, но на это никто внимания не обратил.

Под конец на дне какого-то сундука действительно обнаружилось несколько потрепанных книг, однако эта находка нисколько не обрадовала сэра Блада. С трудом сдерживая раздражение, он вдруг ни с того ни с сего спросил, указывая на волосы хозяйки.

— Скажите, в честь чего или, вернее, для кого вы изменили внешность?

Лавиния знала, что это не останется незамеченным, и поэтому ответила не задумываясь:

— Тому, кто знает женщин, понятно, что они охотно меняют облик, и дело тут в ней самой, а не в мужчине.

— Ну что ж, я уеду от вас не с пустыми руками. Во-первых, это тонкое наблюдение о женской природе, а, кроме того, — сэр Блад подкинул в руке увесистый том, — отчего вы так не хотели, чтобы я с ним ознакомился?

— Мне очень неловко, сэр, — притворно потупилась Лавиния.

Потом, сидя в карете, сэр Блад сказал Уэсли:

— Признаться, я думал, что улов будет побогаче.

— Мы перерыли все, сэр. Ничего подозрительного, только какой-то странный запах в левом крыле дома.

— Запах — это улика, но ее не предъявишь судье.

Сэр Блад набил трубку.

— У меня было такое ощущение, что Энтони где-то рядом.

— Вы хотите сказать, мы плохо искали? — спросил Уэсли.

Губернатор ободряюще похлопал его по колену:

— Найдем.

— Тем не менее мы и сегодня не без трофеев. — Лейтенант указал на книгу.

— Как это ни смешно, мой друг, ради нее одной стоило съездить в такую даль.

Энтони догадался, каким образом этой блондинке удается ускользнуть, когда снотворные пары поступают в камеру. «Все дело в платке, — думал он. — Всякий раз, когда она подносит его к лицу, сон валит меня на подушку. Наверняка он пропитан составом, нейтрализующим действие снотворного».

Ну что ж, решил молодой человек, если это так просто, то этим можно воспользоваться. У него появилась блестящая идея. Суть заключалась в том, что ни одно снотворное не действует мгновенно. Нужно успеть завладеть платком и закрыть себе нос. А там, если хозяйка действительно заснет вместо него, то станет видно, что делать. Скорей всего, после того как узник засыпает, открывается какая-нибудь потайная дверь. Вот этим путем и решил воспользоваться Энтони. Ему казалось, что он все продумал. Есть, конечно, вероятность того, что он ошибается, но никакого другого пути пока не было. Главное — неожиданность и стремительность в маневре. Сумеет ли он отнять платок? Это не вопрос. Трудно представить, чтобы хрупкая девушка могла сколько-нибудь сопротивляться натиску морского офицера.

Когда Энтони в очередной раз проснулся, хозяйка уже была в своем кресле. Они обменялись приветствиями. Энтони подумал, что неожиданные появления и исчезновения этой девицы в его узилище уже потеряли всякую романтичность.

— Что произошло? — спросила она.

Энтони удивленно вскинул брови.

— Такое впечатление, — продолжала она, — что с тобой что-то случилось, что-то важное. Ты сегодня не такой, как всегда.

«Не проговорился ли я во сне о своем плане», — подумал молодой человек и осторожно ответил:

— Это все мои сны, я почти никогда не видел их на воле, а здесь они преследуют меня.

— На воле? Ты по-прежнему считаешь, что здесь ты в плену?

— Мой плен — не только эти стены.

— Ты опять о своем? — воскликнула она в раздражении.

Энтони решил перехватить инициативу:

— Я тоже вижу в тебе перемены.

Но она быстро взяла себя в руки:

— Ничего особенного.

— Может быть, мои похитители подобрались слишком близко к моему убежищу? — Энтони не скрывал иронии.

— Ты даже не представляешь себе, насколько ты проницателен, — сказала девушка с усмешкой.

— Тебе удалось направить их по ложному следу?

— Да.

Энтони накинул халат и прошелся по камере, привычно постукивая ладонью по стенкам.

— Я вижу, ты не можешь смириться.

— Согласись, что для человека естественно любить свободу и ненавидеть тюрьму.

— А мне встречались люди как раз влюбленные в свою несвободу. К тому же свобода и любовь вообще, если вдуматься, несовместимы. Мы не вольны любить иль не любить.

Девушка достала платок. Энтони, ни на секунду не забывая о своем плане, мгновенно оказался рядом и схватил смуглую тонкую кисть. Рука оказалась сильной и гибкой, он не ожидал этого. Завязалась борьба, они повалились на кровать и некоторое время катались по ней, пока наконец не затихли в объятиях друг друга.

Пробуждение на этот раз оказалось странным. Сначала, будто со стороны, Энтони увидел у себя в объятиях нежную блондинку, а потом уже почувствовал, что вся она — воплощенные гибкость и нежность — льнет к нему, оплетает и манит. Когда-то в своих фантазиях он обнимал Элен, но наяву не мог к ней даже прикоснуться и стыдливо отводил глаза, стесняясь своих грешных помыслов, теперь же эти ласковые руки нетерпеливо сжимали его, а губы искали. Энтони понял, что не может более противиться своему желанию, которое обрушилось на него, — удушливое и жгучее, как жажда.

• Предыдущая
• 43/65
• Следующая