Рыцарь из ниоткуда - Бушков Александр Александрович - Страница 75

• Предыдущая
• 75/102
• Следующая

– Ну ладно, – сказал Сварог. – Рискну и буду с вами откровенным. В конце концов, я вас в случае чего всегда успею прикончить, предупреждаю честно… Так вот, в Харлане собирают войско из ямурлакских мертвецов, и я, боюсь, остался единственным, кто об этом знает, кроме, конечно, самих заговорщиков…

Леверлин, словно бы ничуть не удивившись, произнес медленно:

– Какого же рожна вы здесь торчите?

– Получилось вот…

– Получилось! – зло бросил студент. – Вы что, должны были найти в Харлане кого-то, кто способен все это сорвать?

– Вроде того.

– Нужно выбираться отсюда. Немедленно.

– Вы тоже каким-то боком причастны к этим играм?

– Ни к чему я не причастен, – сказал Леверлин. – Я не святой подвижник. Но иногда люблю подраться, есть вещи, против которых необходимо драться… Нынешний случай – как раз из таких.

Почему-то Сварог сразу ему поверил. И сказал:

– Видите ли, у меня есть джинн. Тот, кто мне его отдал, клянется и божится, что с этим джинном можно договориться…

– Отлично. Если так и случится, лучшего нечего и желать. А если джинн окажется духом переменчивых стихий, начнется столь буйное безобразие, что мы, если уцелеем сразу, вполне сумеем сбежать, когда он примется разносить Коргал вдребезги и пополам… Маргам будет не до нас. Приступим?

– Прямо сейчас?

– А что?

Сварог пожал плечами:

– Глупо, конечно, но я хотел уйти красиво…

– Кто мешает?

– Нас могут подслушать, начнется суматоха…

– Святая Бригита! А винные подвалы? – Он показал пальцем вниз. – Ручаюсь, никто из челяди не решится протестовать, когда вы поведете туда своего гостя. Вы ж тут – ночной король…

– А в морду? – угрюмо поинтересовался Сварог.

– Бросьте, я и сам в таком же положении, не забыли? Ну, пойдемте. – Он поднялся, забрал прислоненный к ножке стола виолон – инструмент вроде гитары, только прямоугольный. – Все мое ношу с собой. Имею слабость сочинять посредственные вирши и распевать таковые под собственное бренчанье. А наши милые хозяйки обладают-таки еще одним исконно женским качеством, кроме известного нам по ночной поре, – обожают слушать любовные баллады, и я имею здесь успех, какого на родной планете ожидать не мог…

План стал претворяться в действие молниеносно. Никто и в самом деле не решился препятствовать Сварогу – пожилая ключница, ведьма старая, имела на сей счет свое мнение, но безропотно выдала светильник и ключи. Конечно, ворча вслед насчет молодости и неопытности иных благородных особ, давших чересчур много воли разным прохвостам. И с тоской поминала добрые старые времена, когда прохвосты таковые знали свое место. Сварог не стал связываться, но Леверлин, уже ступив на верхнюю площадку ведущей во мрак лестницы, обернулся:

– Хочешь, харя, наябедничаю царице, что ты тайком главного кухаря принимаешь и хозяйкиным вином потчуешь?

И захлопнул дверь погреба. Они осторожно спустились вниз. Леверлин огляделся, высоко держа светильник:

– Вот в таком месте я и хотел бы покоиться после смерти, можно и в уголке…

Под сводчатыми потолками в шесть длинных рядов выстроились огромные бочки, лежавшие на мощных козлах и каменных подставках. На стеллажах из неоструганных досок поблескивали из песка горлышки бутылок.

– Я не выдержу, даже сознавая серьезность минуты, – признался Леверлин. – Иначе в Ремиденуме меня проклянут.

Он огляделся, подхватил с крючка оловянный ковшик и направился к ближайшей бочке. Открыл кран, налил, осушил до дна, пошел к другой, причмокивая и ухая. Сварог сам не удержался при виде такой роскоши – снял другой ковшичек, поменьше, продегустировал. Окликнул нежданного напарника:

– Бросьте. Всех все равно не успеете обойти.

– Но какое богатство…

– Лучше объясните, как мне извлечь из узилища нашу единственную надежду?

– Просто сорвите пробку. Только учтите – если верить авторитетам, джинн выполняет лишь три желания, потому формулируйте четко и семь раз отмерьте…

– А если он разбушуется?

– Выбора нет. – Леверлин огляделся. – Коли уж он начнет все крушить, есть утешение: нас завалит этими великолепными бочками, а если особенно повезет, мы успеем захлебнуться в вине.

Сварог достал кинжал и принялся ковырять пробку, маленькую, покрытую толстым слоем чего-то вроде смолы, почти окаменевшей. Порезал палец, выругался.

– Осторожно, – прошептал за его спиной Леверлин.

– Соскользнуло лезвие, черт… Ну!

Он поддел пробку острием, надавил, и она, чмокнув, вылетела, описала дугу, укатилась за бочки. Из горлышка сосуда неспешно пополз то ли дым, то ли туман удивительно чистого алого цвета. Сварог едва удержался, чтобы не закинуть сосудик подальше в угол. Дым ширился, но не расплывался, не таял, края его оставались четко очерченными, он взмыл к потолку и постепенно принял облик полупрозрачной человеческой фигуры – понятно, лишенной всякого восточного колорита вроде чалмы или халата. По ней непрестанно пробегали словно бы волны зыбкого холодного огня, она светилась изнутри, мерцала, рдела, как угли в прогоревшей печи, то темнея, то наливаясь алым пламенем. Лицо походило на человеческое, только уши были острые, а подбородок раздвоен, как коровье копыто.

Джинн, колыхаясь под сводами, смотрел на них, а они таращились на него, задрав головы. Леверлин опомнился первым:

– Кто ты?

– Я – Урак-Омтар, дух огня, – ответил джинн не столь уж и оглушительным, но странно рокочущим голосом, казалось заставившим вибрировать и барабанные перепонки, и череп Сварога. – Это вы меня освободили?

– Мы, – опомнился и Сварог. – Надеялись, что и ты нам поможешь, мы и сами в беде…

– Я знаю закон, – пророкотал джинн. – Его нарушают духи воздуха и воды, они непостоянны, изменчивы, как ветер и вода, но огонь благороден и чист. Если не знаете, кому верить, верьте духам огня… ну и земли, пожалуй. Жив ли еще Шелорис, самый могучий из подлейших и самый подлый из могучих?

– Боюсь, никто у нас не помнит ни его, ни названия страны, где он правил, – сказал Леверлин.

И тут же в головах у них взорвался гремящим эхом хохот джинна.

– Так ему и надо, собаке в черной короне! Его забыли, а я жив! Значит, и Шангара больше нет?

– А где был этот Шангар? – спросил Леверлин.

– На полуденном восходе континента, – сказал джинн. – Небольшая страна, почти сплошь взятая в кольцо горами и по суше, и по морю, кроме трех мест на побережье, примыкавшая к заливу, где ревели вулканы…

– Вам это о чем-нибудь говорит? – спросил Сварог.

– Это чрезвычайно напоминает Горрот. Правда, вулканы давно потухли, веков сорок назад… Ну да, все знали, что Горрот вырос, как на фундаменте, на каких-то остатках древней злой магии…

– Вулканы погасли? – забеспокоился джинн. – Я не могу без вулканов, я дух огня…

– Не паникуй, – успокоил Леверлин. – На островах еще найдется пяток вулканов, без жилья и купанья не останешься… Ах, лорд Сварог, как бы мне хотелось подольше с ним потолковать. Ценнейшие для историков сведения…

– Я соскучился, – сказал джинн. – Хочу на свободу.

– Мы тоже, – сказал Сварог. – Но дело в том, что мы даже не на Таларе…

– И вас сюда посадили, как это у людей принято? – Джинн огляделся. – Дверь без заклятий. Сейчас дуну…

– Стой! – заорал Сварог. – Подожди ты! Нам не из подвала нужно выбраться, а из города…

Джинн снисходительно усмехнулся, деловито присмотрелся к стенам подвала:

– Город сровнять с землей, сжечь или просто развалить? Как желаешь?

– Не спеши, – сказал Сварог. – Я хочу, чтобы, когда я тебя попрошу, все в городе уснули. Все живое, кроме меня, его, здешней царицы и трех моих матросов. Пусть и марги уснут… Можешь сделать?

– Что еще за марги? – не понял джинн. Выслушав Сварога, кивнул: – Пойду посмотрю.

Он сжался в крохотную алую точку, микроскопический огонек метнулся вверх, к двери.

– Довольно мирное создание, – сказал Сварог.

• Предыдущая
• 75/102
• Следующая