Похитители грез (ЛП) - Стивотер Мэгги - Страница 23

— Мистер Гэнси, задержитесь на секунду? Я нашел статью, которая, как мне кажется, Вас заинтересует.

И он был парнем с самым красивым, интересным автомобилем и самым варварски симпатичным другом, Ронаном Линчем. Он был полной противоположностью Адама по всем возможным статьям.

Они не разговаривали. С чего бы им заговорить? Адам проскальзывал в класс и держал голову, низко наклонив, и слушал, стараясь понять, как избавиться от своего акцента. Гэнси, яростное солнце, сверкал из другой стороны вселенной, его гравитационное притяжение было слишком далеко, чтобы оказать влияние на Адама. Хотя, казалось, что в друзьях у Гэнси ходила вся школа, рядом с ним всегда был Ронан. И это была настоящая дружба, все эти безмолвные взгляды и обеспокоенные искривления губ, заставляли Адама думать, что Гэнси, должно быть, жесток. Ронан и Гэнси смеялись, думал он, над шуткой, которую весь остальной мир считал кульминационной.

Нет, Адам и Гэнси не разговаривали.

Они не перекинулись и словом, пока по прошествии шести недель учебного года Адам не проезжал мимо Комаро на велосипеде в школу. Темные следы от шин указывали на съезд на обочину; капот машины был открыт. Подобный пейзаж не был чем-то необычным: Адам видел, как Комаро увозили на эвакуаторе, по крайней мере, дважды. Не было никаких оснований думать, что Гэнси зависает над двигателем, возможно, ему захочется помощи Адама. Скорее всего, он уже вызвал механика, который у него наготове.

Но Адам остановился. Он помнил, как тогда боялся. Из всех мучительных дней в Аглионбае, этот момент был до сих пор наихудшим: опрокинув старый велик, стоять рядом с великолепным ярко-оранжевым Камаро Ричарда К. Гэнси III и ждать, когда тот повернется. Его желудок сводило от страха.

Гэнси повернулся и сказал со своим неторопливым прекрасным акцентом:

— Адам Перриш, верно?

— Да. Ди… Ричард Гэнси?

— Просто Гэнси.

Адам уже увидел, что остановило Комаро по пути своего следования. Он спросил отважно:

— Хочешь, чтобы я починил? Я немного разбираюсь в машинах.

— Нет, — кратко ответил Гэнси.

Адам вспомнил, как горели его уши, как бы ему хотелось никогда не останавливаться, как он ненавидел Аглионбай. Он был ничем, он знал это, и, разумеется, Гэнси и все они выдели его насквозь. Его никчемность. Его школьную форму с чужого плеча, потертый велик, дурацкий акцент. Он не знал, что заставило его остановиться.

Тогда Гэнси с глазами, наполненными настоящим Гэнси, сказал:

— Я бы хотел, чтобы ты показал мне, как это исправить самому. Нет смысла иметь такую машину и не уметь разговаривать на ее языке. Кстати о языках, ты со мной в школе на латыни каждый день. Ты так же хорош, как и Ронан.

Это никоим образом не должно было случиться, но их дружба еще более укрепилась за время, которое потребовалось, чтобы добраться до школы этим утром — Адам продемонстрировал, как более надежно закрепить провод заземления в Камаро, а Гэнси засунул в багажник велосипед Адама, торчащий из него наполовину, чтобы они могли ехать в школу вместе. Адам исповедовался о своей работе в слесарной мастерской ради учебы в Аглионбае, а Гэнси развернулся к пассажирскому сидению и спросил:

— Что ты знаешь о Валлийских Королях?

Иногда Адам задумывался, что бы случилось, не остановись он в тот день. Что стало бы с ним прямо сейчас?

Возможно, он бы не учился все еще в Аглионбае. И, конечно, он бы в Камаро не направлялся в магический лес.

У Гэнси кружилась голова теперь, когда они решили вернуться в Энергетический пузырь. Больше всего он ненавидел стоять на месте. Он приказал Ронану поставить какую-нибудь ужасную музыку — Ронан всегда был чересчур рад быть ответственным за это дело — а затем ругал Комаро на каждом светофоре по пути из города.

— Давай резче! — кричал, задыхаясь, Гэнси. Он разговаривал сам с собой, разумеется, или с коробкой передач. — Не позволяй чувствовать запах твоего страха!

Блу вопила каждый раз, когда раздавался рев двигателя, но не без удовольствия. Ноа играл, как на барабане, на подголовнике Ронана с обратной стороны. Адам, в свою очередь, не был диким, но он старался не казаться и недиким, чтобы ради остальных не разрушать атмосферу.

Они не возвращались в Энергетический пузырь с тех пор, как Адам принес свою жертву.

Ронан опустил окно, впуская порыв горячего воздуха и запах асфальта и свежескошенной травы. Гэнси последовал его примеру. Откинутая спина Адама на виниловом сидении уже вспотела, но руки его знобило. Будет ли Энергетический пузырь претендовать на него, когда он в него вернется?

«Что я наделал?»

Гэнси свесил руку наружу, похлопав по дверце машины, будто та была лошадью.

— Довольно, Свинья. Довольно.

У Адама возникло такое чувство, будто он наблюдал за всем снаружи. Он чувствовал, как вот-вот увидит другое изображение, будто мелькнет карта Таро, которую он видел раньше. Кто-то стоял на обочине дороги?

«Я не могу доверять своим глазам».

Гэнси откинулся назад, голова повернута в сторону, пьяный и легкомысленный от счастья.

— Я люблю эту машину, — громко сказал он, чтобы его услышали сквозь рев двигателя. — Надо было купить еще четыре таких. Я просто открываю дверь одной и попадаю в другую. Одна могла бы быть гостиной, другая — кухней. В третьей я буду спать…

— А четвертая? Буфетная? — прокричала Блу.

— Не будь такой эгоисткой. Гостиная.

Камаро мчался по гравию, который привел бы их к лесу, за ними повисло облако пыли. Когда они поднимались выше, вокруг тянулись поля, зеленые и бесконечные. А когда они достигли креста, то смогли увидеть линию деревьев, где начинался Энергетический пузырь.

Желудок Адама свело внезапным куражом, таким свирепым, как в тот день, когда он решил остановить свой велосипед перед машиной Гэнси. Он чуть было не сказал что-то. Он не знал, что сказать. Еще одна картинка? Чистый экран.

Они пересекли холм.

Поле все не кончалось и не кончалось. Низкорослая трава сменилась песком, где раньше, должно быть, тек ручей, а потом снова раскинулись акры травы. Сотни акров полей.

Деревьев не было.

Машина затихла.

Гэнси проехал несколько футов, прежде чем потянуть ручной тормоз. Каждая голова в машине повернулась в направлении бесконечного поля и старого ручья. Не то чтобы там были деревья, а потом пропали. Не видно было никаких пней, ни следов шин. Похоже, что здесь никогда не было никаких деревьев.

Гэнси протянул руку, и Ронан немедленно открыл коробочку для перчаток и вынул журнал. Гэнси медленно пролистал до страницы, где аккуратно записал координаты Энергетического пузыря. Слышно было, как у Блу перехватило дыхание.

Это было смешно. То же самое, что сверять координаты Фабрики Монмаут. Они все знали, где находился пузырь.

— Джейн, — сказал Гэнси, передавая ей назад свой телефон, — пожалуйста, сверься с GPS.

Он прочитал цифры со страницы. Потом прочел их еще раз.

Блу, просматривая карту с телефона, читала с экрана. Цифры были одинаковыми. Это были координаты, которые могли привести их сюда в любое время. Координаты, которые привели сюда их профессора латыни и Нив.

Они не сделали неправильный поворот. Они не отклонялись от дороги и не парковались в неправильном месте. Здесь они обнаружили Энергетический пузырь. Здесь все началось.

Наконец, Ноа это произнес:

— Он пропал.

И Камаро сломался. Его чувство времени было безупречным. При обычных обстоятельствах автомобиль бы полон звуков: рев радио, пламенные беседы. Не было бы никаких слушателей для первых, едва уловимых звуков жидкости, заполняющей легкие Камаро. Но теперь, успокоенные невозможным, они все слышали, что двигатель на мгновение заклинило. Услышали, как стало заикаться убавленное радио, словно потеряв ход мыслей. Услышали, как вентилятор кондиционера вежливо кашлянул себе в кулак.

У них было достаточно времени, чтобы поднять головы и посмотреть друг на друга.