Лестница на небеса - Полякова Светлана - Страница 50

• Предыдущая
• 50/65
• Следующая

— Проходи же, — сказала она и удивилась, почему эта фраза получилась шепотом.

Он наконец поднял глаза и улыбнулся.

— Ты правда не сердишься?

— За что я должна сердиться?

— За то, что я пришел…

— Нет, — рассмеялась она. — Просто немного странно… Я почти месяц жила отшельницей. И вдруг моя квартира чудесным образом стала напоминать «площадь Дам»…

— Какую площадь?

— Это такая была площадь в Амстердаме… Туда приезжали хиппи со всех уголков мира… А у нас была квартира. Недалеко отсюда… И туда тоже приезжали хиппи, поэтому ее так назвали. Туда можно было прийти в любое время дня и ночи — все равно… Если тебе плохо или ты просто устал.

Она увлеклась…

Так всегда — стоит только вспомнить голоса из прошлого, как ты забываешь, где ты, в каком времени.

— Ее уже нет, — вздохнула она. — Проходи же… Мы стоим на пороге, а это довольно глупо… Ведь не затем же ты меня искал, чтобы постоять у меня на пороге?

— Нет, — сказал он очень серьезно. — Не для этого… Я просто хотел поговорить с тобой.

Она рассмеялась и, втащив его в квартиру, закрыла дверь.

— Знаешь, — сказала она, — почему-то у меня такое чувство, что, если бы я не приложила немного физических усилий, мы там бы и стояли. Почему ты так боишься меня?

— Я не боюсь, — возразил он. — Просто… Это ведь странно, что я сюда пришел. И вдруг тебе это совсем не нравится?

— Тогда бы не приходил, — усмехнулась она. — Но ты ведь…

— А я не мог. Я все время думал о… том нашем разговоре. И вдруг осознал, что мне обязательно надо с тобой еще поговорить. Потому что ты странная. То есть не в том смысле, что…

Она стояла, насмешливо наблюдая за ним. Он совсем растерялся, почти забыв, о чем хотел сказать, мысли путались.

— Просто ты знаешь что-то о Боге.

— Ничего я о Нем почти не знаю, — пожала она плечами. — Только то, что чувствую. Но ведь все чувствуют…

— Не все, — помотал он головой. — Или чувствуют не так… У них Он — какой-то генеральный секретарь… А у тебя Он — любовь.

— С большой буквы, — поправила она его, внутренним чутьем угадав в подтексте маленькую. — И так не только я думаю… Ты почитай святых отцов… Он и есть Любовь. И уж Он-то никак не виноват в том, что есть на самом деле люди, привыкшие иметь перед собой генерального распорядителя… Только у нас таких нет. Может быть, встречаются, но их мало… — Она вдруг оборвала разговор, нахмурилась и сказала: — Я не люблю о Нем говорить. Понимаешь, Его надо научиться чувствовать. Я жене знаю, права я или нет. Знаешь, я просто дам тебе книги, ладно? Там все написано. А сейчас… Будешь кофе?

С ней было легко говорить. Он и сам удивлялся тому, что очень скоро его речь освободилась от скованности. Он поймал себя на том, что все больше и больше открывается перед ней, словно на исповеди, а она его слушает, чуть наклонив голову… А он все глубже и глубже тонул в ее странных, огромных глазах, с тем небесным, ярким оттенком, что любил описывать в своих рассказах его любимый Грин. И сама она напоминала ему легких, как пушистое перышко, Молли, а еще больше — Режи, Королеву Ресниц, из «Кораблей в Лиссе».

Время текло незаметно. Обычно тоскливое, размеренное, оно теперь летело, и он мучительно желал бы его остановить — ведь неизвестно, сможет ли он еще раз прийти сюда…

— Это очень грустно, — сказала Мышка, когда он закончил. — Конечно, все твои увлечения разными глупостями…

— Но этим увлекаются все!

Ну и что? Понимаешь, люди так устроены, им постоянно хочется доказать самим себе, что они лучше… Вот они и делают глупости, а потом удивляются, отчего душа болит… Да и как бы ты мог лечить руками, если этих самых рук Бог не коснулся? Энергия, о которой ты говоришь, — как она может лечить, если — не божественная? Бесы ненавидят людей. Потому что их-то Бог не помилует, обречены они… Если это не от Бога, то от них. Неужели ты всерьез думаешь, что тот, кто тебя ненавидит, станет тебе помогать? Это только кажется… А на самом деле только хуже станет… Слава Богу, что ты всей этой гадостью всерьез не увлекся!

— Просто хотелось верить в чудо…

— Еще один парадокс — люди отчего-то в чудеса хотят верить, а в Бога — нет… От кого же вы тогда чудес ждете? Получается опять же — от бесов. А какие же у них чудеса, кроме злых? Найдете врагов и думаете, что они вам что-то хорошее сделают? Знаешь, тебе надо обо всем этом не со мной говорить. Давай я тебя с отцом Алексеем познакомлю.

— Но ты же сама сказала, что это…

— У Бога, — сказала она строго, — не прощенных нет. Как и мертвых. Глупые есть, неразумные… А потом Он иногда попускает человеку по бесам походить… Чтобы их повадки узнать и быть сильнее.

Кофе остыл. Они так увлеклись беседой, что этого не заметили.

День уже почти ушел, оставив только чуточку себя, но и эта капля уже растворялась в темноте.

— А можно мне еще сюда прийти? — робко спросил он.

Больше всего он боялся получить отрицательный ответ.

Но она задумчиво кивнула и улыбнулась.

— Конечно, — сказала она. — Ведь ты у нас подкидыш… Тебя Господь подкинул. Он ведь ничего зря не делает… Когда присмотришься и подумаешь, во всем находится логика и смысл. Приходи.

И уже на прощание нежно коснулась его щеки и сказала:

— Пока, подкидыш…

Некоторое время Анна стояла, обхватив плечи руками. За долгое время она уже научилась физически осязать собственное одиночество. Так и теперь…

— Но я ведь к нему привыкла, — прошептала она.

Она и в самом деле к нему привыкла. Почему же теперь вдруг стало так невмоготу и хотелось расплакаться — впервые, после долгих лет, сесть на пол, подобно обиженному ребенку, и громко плакать, задавая Богу один-единственный вопрос — почему?

Именно — не за что, как это спрашивают остальные. Почему… О, ей-то есть за что платить по счетам! Но — почему, Господи, это случилось с ним! И почему тот, кто это сделал, остался безымянным, безликим, как всего лишь — мелкая частица всеобщего зла?

Этот мальчик был на него похож, очень похож, и от этого Анне стало еще больнее, и в то же время — легче, словно там, в глубине его глаз, пряталась душа Кинга, и Кинг пытался помочь ей…

Она постаралась справиться с этой волной накатившего отчаяния.

— Все, — сказала она. — Эти глаза на мокром месте совсем не идут вашей душе… У Бога мертвых нет. Если я верю в это, значит, незачем предаваться глупым настроениям…

Она обычно быстро справлялась с собой. Но теперь не получалось… Глупый мальчик не выходил из головы. Глупый, балансирующий на грани пропасти, как когда-то — она… Пришедший сюда так же, как много лет назад она пришла на «площадь Дам». Такой же… Словно это был их с Кингом ребенок. Вобравший в себя половину одного и половину другого… А такое вообще-то бывает?

Она привычно нажала на кнопку приемника. Тут же выключила — музыка почему-то раздражала. Ей хотелось просто побыть в тишине, словно она надеялась услышать в этой тишине слабые отголоски прошлого…

Тишина окружала ее плотным концом, но была пустой. Анна впервые не могла уловить там ничего, кроме пустоты.

— Что со мной происходит?

Вопрос повис в воздухе, и не было ответа… «Кажется, прошлое отказывается проявиться, — подумала Анна. — Как будто мне что-то хотят сказать…»

Она подошла к полочке с книгами. Взяла толстый том и открыла наугад. Библия открылась на книге пророка Исайи.

«Ну вот, — усмехнулась она про себя. — Пламенный пророк сейчас объяснит мне, что все мои мысли о земном покое — от лукавого…»

Она поймала себя на том, что все-таки спряталась от самой себя, заменив слово «счастье» словом «покой».

«А так и есть, — тут же возразила она. — На свете счастья нет. А есть покой и воля… И не этого же мальчика я имею в виду?»

Чтобы окончательно решить для себя столь «важные вопросы», она уставилась в книгу, решив, что первая строчка и подскажет ей, что от нее хочет Бог.

• Предыдущая
• 50/65
• Следующая