Плющ (ЛП) - Кинг Стивен - Страница 14

• Предыдущая
• 14/21
• Следующая

Скучаю по тебе и нуждаюсь в тебе,

9 марта 1981 года

Кому: Г-ну Херберту Портеру Жиденку

Издательство «Зенит Хаус»

Парк Авеню Саут, дом 490

Город Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, 10017

Дорогой жиденок,

Ты решил, что я забыл про тебя? Бьюсь об заклад, ты так и подумал. А я не забыл. Невозможно забыть про вора, который украл всё лучшее из чужой книги, а потом отказал в публикации. И про то, как ты пытался опозорить меня. Интересно, как ты будешь выглядеть с членом в собственном ухе? Ха-ха (но это не шутка).

Жди меня, «большой мальчик».

P. S. Розы — красные,

А фиалки — синие.

Я приду и кастрирую

Воришку жидову.

Г.М.Э.Р.Х. (в отставке)[73]

Кому: Г-же Рут Танака

Бульвар Кресэнт, дом 10411

Город Лос-Анжелес, штат Калифорния, 90024

10 марта 1981 года

Дорогая Рут,

Вероятно, я непроходимо глуп, но одна паранойя порождает другую, а я до сих пор не могу дозвониться до тебя. Сегодня утром наконец-то проскочил через дурацкий автоответчик и поговорил с твоей соседкой по комнате, которая сказала, что не видела тебя последние два дня. В ее голосе я услышал что-то странное. Надеюсь, она была всего лишь пьяна. Срочно позвони мне, или я припрусь к тебе на этих выходных. Люблю тебя.

10 марта 1981 года

Дорогой Джон,

Я представляю себе, нет, я точно знаю, что ты хочешь узнать, почему последние три недели от меня не было вестей. Причина достаточно проста — я чувствовала за собой вину. И причина, по которой я пишу тебе, а не звоню по телефону, заключается в том, что я малодушна. Также, думаю (ты, возможно, и не поверишь, когда дочитаешь это письмо до конца, самое тяжелое письмо в моей жизни), это из-за того, что я очень люблю тебя и не хочу причинять тебе боль. Хотя письмо всё равно причинит тебе боль, и это доводит меня до отчаяния.

Джон, я встретила мужчину по имени Тоби Андерсон и влюбилась в него до беспамятства. Если это важно для тебя (скорее всего, нет), я познакомилась с ним на одном из двух курсов театрального искусства эпохи английской Реставрации.[74] Долгое время я старательно избегала его и держалась от него поодаль, прошу, верь мне, но с середины февраля я не могла больше сопротивляться и отдалась на милость судьбе.

Последние три недели превратились для меня в кошмар. Я не ожидаю от тебя сочувствия и понимания, но надеюсь, ты поверишь, что я говорю правду. Хотя ты находишься на Восточном побережье, а я — в трех тысячах милях от тебя к Западу, у меня было ощущение, что я прячусь от тебя. И я пряталась. Пряталась! Не в том смысле, что ты мог вернуться пораньше с работы и застукать меня с Тоби, но я чувствовала себя ужасно. Я потеряла покой, аппетит и сон, не могла заниматься йогой и ходить на тренировки Джейн Фонды.[75] Мои оценки стали ухудшаться, но черт с ними, оценками, мое внутреннее состояние стало ухудшаться.

Я избегала твоих телефонных звонков, потому что услышать твой голос было наказанием для меня, он возвращал меня домой и напоминал мне, какой лгуньей и обманщицей я была.

Две ночи назад ситуация достигла апогея, когда Тоби подарил мне прелестное бриллиантовое обручальное кольцо. Он сказал, чтобы я приняла этот подарок, сказал, надеется, что я хочу принять этот подарок, но прежде я должна поговорить с тобой или написать тебе. Джон, он такой благородный мужчина, и ирония судьбы заключается в том, что при других обстоятельствах он бы тебе очень понравился, я уверена в этом.

Я не выдержала и разрыдалась в его руках, и скоро мы оба рыдали навзрыд. В результате я приняла его предложение и сказала, что в конце недели надену это великолепное любовное кольцо. Думаю, мы поженимся с ним в июне.

Как видишь, в конце концов, я решила выйти из своей трусливой норки, пишу тебе, а не звоню, и в последние два дня я основательно засела за учебу, не хожу на лекции, практически поселившись в библиотеке, где готовлюсь к вступительному экзамену по трансформационной грамматике.[76] Но к черту Ноама Хомского[77] с его глубокой структурой! И, возможно, ты не поверишь, но каждое слово письма, которое ты читаешь, отдается болью в моем сердце.

Джон, если ты захочешь поговорить со мной (я пойму, если не захочешь), можешь позвонить мне через неделю… после того, как у тебя будет возможность всё обдумать и взвесить. Я так привыкла к твоему обаянию и твоей доброте и поэтому очень боюсь увидеть тебя в гневе и услышать твои обвинения. Но решать тебе, и я должна «принять тебя таким, какой ты есть». Но тебе нужно время, чтобы успокоиться и выпустить пар, и мне тоже нужно время. Ты получишь это письмо числа одиннадцатого. Я буду у себя с 19–00 до 21–30 с 18-го числа по 22-е, одновременно желая, чтобы ты позвонил, и боясь этого. До той поры не звони, надеюсь, ты поймешь меня. И я знаю, ты поймешь, ты, который всегда был самым понимающим мужчиной, несмотря на свое постоянное самобичевание.

И еще одна вещь, мы с Тоби единодушны в этом: не принимай скоропалительных решений вроде запрыгнуть на самолет и «понестись навстречу золотому западу». Если ты решишь это сделать, ты не увидишь меня. Я не готова встретиться с тобой тет-а-тет, мои чувства все еще непрерывно меняются, а мое представление о самой себе находится в переходном периоде. Мы увидимся еще, обещаю. Могу я взять на себя смелость и сказать, что надеюсь увидеть тебя на нашей свадьбе? Я уже взяла на себя такую смелость, раз только что написала об этом.

О, Джон, я на самом деле люблю тебя и надеюсь, что это письмо не причинило тебе слишком много боли. Я даже надеюсь, что Бог милостив и ты нашел свою «половинку» за последнюю пару недель. В то же время, пожалуйста, помни, что ты всегда (всегда!) будешь иметь для меня значение.

С любовью,

P.S. И как бы банально это ни прозвучало, но говорю от чистого сердца: надеюсь, мы всегда будем друзьями.

Кому: Роджеру Уэйду

От: Джона Кентона

Тема: Увольнение

Роджер, я буду официален в этом сообщении, потому что это действительно заявление об увольнении, по форме оно заполнено или нет. В конце рабочего дня я ухожу из издательства. Как только я допишу эту записку, начну убирать свои вещи с рабочего стола. Я не хотел бы оглашать причины своего ухода, они — личного характера. Конечно, я понимаю, что увольнение без предварительного уведомления является дурным тоном. Если ты примешь решение поднять вопрос на уровне корпорации «Апекс», я заплачу разумную компенсацию. Сожалею, Роджер. Я глубоко уважаю тебя, но у меня нет выбора.

16 марта 1981 года

Я не вел дневник с одиннадцати лет, с тех пор, как моя тетушка Сьюзен, покойная уже много лет, подарила мне на день рождения небольшой карманный дневник. Это была дешевая вещичка, как и сама тетушка Сьюзен, как мне теперь думается.

Почти три недели я вел тот дневник (по большей части не вел). В этот раз я, наверное, продержусь еще меньше, но это неважно. Это была идея Роджера, и иногда ему в голову приходят хорошие идеи.

Я выбросил свою книгу; о, только не подумайте, что я картинно швырнул рукопись в камин, ознаменовав тем самым самовозгорание «моей первой серьезной любви». На самом деле, я пишу первую (и, возможно, последнюю) запись в дневнике на обратной стороне страниц из рукописи. Но так или иначе избавление от романа не имеет никакого отношения к этой записи, которая выглядит, словно омертвевшая кожа. Роман развалился в один день, как та чудесная одноконная коляска.[78] Возможно, единственно хорошее, что можно было найти в катастрофическом по своему содержанию письме Рут, состоит в том, что оно положило конец моим грандиозным литературным амбициям. «Месяц май», произведение Джона Эдварда Кентона, нашло свою кончину.

• Предыдущая
• 14/21
• Следующая