Разбитое сердце богини - Вербинина Валерия - Страница 44

• Предыдущая
• 44/55
• Следующая

Я натянула куртку, влезла в ботинки и открыла дверь. Нет, дорогой сосед дядя Вася никуда не делся. Он стоял на пороге, слегка покачиваясь, с блаженной улыбкой на лице. Потом медленно опустился на пол и больше не двигался.

Я сделала попытку захлопнуть дверь. Собственно говоря, об этом следовало позаботиться прежде всего, как только я заметила, что у дяди Вася против обыкновения не два глаза, а три. Но стоявший несколько сбоку от двери светлый блондин с холодными глазами преспокойно нацелил дуло своего пистолета мне в лоб и выразительно покачал головой.

– Ч-что… – пролепетала я.

– Ничего особенного, – сказал блондин так спокойно, будто только что прихлопнул не человека, а комара. Позади него на площадке виднелось еще двое ребят, лениво подпиравших стены квадратными плечами, и по тому, как оттопыривались карманы их курток, я поняла, что там совсем не леденцы для новогодней вечеринки.

Я застыла на одной ноге, не решаясь пошевельнуться. Вот вам и бесстрашная Татьяна Александровна.

– Пошли с нами, – велел блондин, пряча пистолет.

– К-куда? – выдохнула я.

– Куда надо. – Он схватил меня за плечо и выволок из квартиры. – Шагай!

И я шагнула.

– Баксы, Егор, – лениво процедил сквозь зубы один из подпирающих стенку, не то отдавая указание, не то напоминая. – Хозяин же велел их забрать, чтобы зря не валялись.

– Прекрасно, – одобрил блондин и обратился но мне: – Где бабло?

– Чего? – глупо переспросила я.

– Ты что, русского языка не понимаешь? – разозлился он. – Деньги где?

– На книжной полке, – затравленно пискнула я.

– Правильно Серега говорил, что ты тронутая, – объявил блондин. – Давай показывай, куда ты их дела.

Мы вернулись в квартиру, и блондин покачал головой.

– На какой полке-то? Сколько тут книг, тоже мне, читательница…

Я показала, куда именно спрятала портфель. Книжные тома градом посыпались с полки, и вскоре заветный портфель был в руках у одного из моих конвоиров.

– Пошли, – велел блондин, толкая меня к лестнице. – Вздумаешь бегать – застрелю, ясно?

Яснее некуда, подумала я.

Глава 31 Одинокая поляна в осеннем лесу

Утро выдалось ясное и прохладное. Высоко в прозрачно-голубом небе пенились редкие облака, но в ту минуту мне было совсем не до них.

Зажатая на заднем сиденье автомобиля, я мучительно размышляла о том, куда меня везут и зачем. Впрочем, после слов одного из моих конвоиров о хозяине, который не хотел, чтобы пропали деньги, напрашивался один-единственный вывод: меня увезли по приказу Владислава Шарлахова. Но зачем? Сколько я ни ломала голову, я не могла отыскать приемлемого ответа. И куда, интересно, подевался мой ангел-хранитель, к присутствию которого я так привыкла? Неужели он допустил, чтобы со мной обошлись подобным образом? И тут оба голоса, рвавшие меня вчера на части, пробудились вновь.

Любви: «Нет! Он не такой, я не верю в это!»

Рассудка: «Видишь, как хорошо, что ты не стала связываться с ним! Человек, который способен на такое…»

На душе у меня было скверно. Я решила, что Шарлахову стало жалко расставаться с такими большими деньгами и он пожелал получить их обратно. И, вспоминая, как хладнокровно эти мерзавцы убили моего соседа, я решила отдать все, что он ни потребует, лишь бы отпустил меня живой.

Глядя на дома за окнами машины, я, однако, заметила, что мы едем отнюдь не в направлении резиденции Шарлаховых. Вновь в мою душу закрались нехорошие предчувствия, и чем дальше мы ехали, тем пакостнее они становились.

– Вы меня убьете? – спросила я напрямик у холодного блондина.

Вопрос, конечно, не блистал оригинальностью, но именно он в данный момент волновал меня больше всего. Блондин ничего не ответил мне и отвернулся. Его напарник, подпиравший мой бок, только ухмыльнулся, но тоже ничего не сказал.

Шоссе кончилось, мы ехали по узкой, усыпанной листьями дороге. По обе стороны от нее тянулись высокие деревья, которые, судя по всему, появились здесь, когда еще моего отца не было на свете.

Но вот и асфальтовая дорога осталась позади, и машина поехала по лесу. Меня охватило неприятное, тягостное чувство. Я с детства терпеть не могу леса, сама не знаю почему. Я никогда не собирала ягоды, не ходила по грибы. Этот странный мир, населенный невидимыми зверями, разговаривающими на сотни голосов, эти мощные стволы, преграждающие путь, чащи, где столбы света чередуются с мраком, всегда внушали мне какой-то суеверный ужас.

– Приехали, – сказал блондин.

Мы остановились под деревом, где было уже три машины. Одну из них я помнила – на ней обычно ездил Ипполит Шарлахов, а после – его сын Владислав. Но машины были пусты, лишь в одной сидел шофер и, надвинув низко на лоб кожаную кепочку, курил сигарету. На меня он даже не посмотрел.

Все остальные собрались на поляне. Здесь находились человек шесть бандитов, вооруженных до зубов, и Владислав, который засунул руки в карманы и ежился от утреннего холода. Больше я никого не увидела.

Блондин открыл дверцу и, ухмыльнувшись, обернулся ко мне. Надо сказать, что его поросячьи глазки так глубоко сидели в глазницах, словно хотели там спрятаться от окружающего мира и особенно от тех, кого он убил или еще убьет.

– Ты, главное, не бойся, – издевательски сказал он. – А то так еще хуже.

Я хотела сказать ему что-нибудь грубое, но у меня язык прилип к гортани. Подталкиваемая под ребра дулом пистолета (пренеприятное ощущение, доложу я вам), я выбралась из машины.

Владислав обернулся ко мне. Я машинально отметила про себя, что в этот час, на поляне, сплошь покрытой облетевшей желтой листвой, у него задумчивый, почти поэтический вид. Он так и просился на картину какого-нибудь художника.

Первым делом мой спутник отдал ему портфель с деньгами.

– Несите в машину, – коротко велел Владислав, даже не заглянув внутрь.

Я набрала воздуху в грудь, собираясь – наконец-то – протестовать, требовать объяснений, кричать и возмущаться. Но мое внимание привлекли комки земли, взлетавшие в воздух в десятке шагов от Владислава. Какой-то человек, стоя ко мне спиной, копал лопатой яму под пристальным наблюдением трех или четырех бандитов с автоматами наперевес. На нем была черная футболка, и я сразу же заметила, что левая рука повинуется ему куда хуже, чем правая.

Владислав кивнул боевику, который сторожил непонятного могильщика. Назову его могильщиком, ибо мне как-то не верилось, что Шарлахов сотоварищи отправился в это прекрасное субботнее утро в лес сажать картошку. Или даже ананасы.

– Хватит, – сказал охранник могильщику. – Вылезай.

Тот повиновался и стал выбираться из ямы, которую копал. Я все еще надеялась, что у него будет другое лицо. Какое угодно, только не лицо Охотника. В конце концов, столько людей носят черные футболки… Однако это был Охотник. Сердце у меня сжалось.

– На колени, – велел бандит, ткнув ему дулом в лицо. – Руки за голову.

Охотник повиновался и встал коленями в мертвые листья.

– Руки! – требовательно тявкнул бандит.

Охотник медленно положил руки на затылок. Он бросил на меня короткий взгляд, но ничего не сказал. Бандиты отодвинулись назад, держа его на прицеле.

Мне стало холодно. Я ничего не понимала. С губ людей, присутствовавших на поляне, слетал парок и таял в воздухе. Охотник снова посмотрел на меня и отвернулся.

– Здравствуйте, Таня, – спокойно сказал Владислав. Он стоял, заложив руки за спину. Губы его кривила непонятная улыбка.

Я едва не задохнулась от ярости.

– Здравствуйте… Что все это значит, в конце концов?

– Хороший вопрос, – одобрил Владислав. – Дело в том, Танюша, что сегодня ночью умер Никита Боголюбов.

Я открыла было рот, но потом передумала и закрыла его. В самом деле, мне бросилось в глаза, что среди собравшихся на поляне Никиты нет.

– Он умер? – наконец спросила я.

– Убит, – уточнил Владислав. – Три выстрела в упор. Я предупреждал его, чтобы он не покидал дома, но у него была подруга, которую он собирался навестить. Позже я позвонил ей, спросил, как там Никита, я хотел обсудить с ним один вопрос, но сотовый не отвечал. Она встревожилась и сказала, что Никита до нее не доехал. Ближе к утру его машину обнаружили на одной из улиц. Он был мертв уже несколько часов.

• Предыдущая
• 44/55
• Следующая