За синим горизонтом событий - Пол Фредерик - Страница 26

• Предыдущая
• 26/77
• Следующая

Но Эсси разговорилась и общалась со мной очень связно. Это меня успокоило и, послав ей воздушный поцелуй, я вернулся к монитору и начал работать.

Как обычно, накопилось немало сообщений, нужно было принимать решения. Когда с этим было покончено, я выслушал последние сообщения Альберта о Пищевой фабрике и понял, что пора ложиться спать.

Некоторое время я лежал в постели и смотрел в потолок. Я почти не беспокоился. Не чувствовал истощения. Просто позволял своему организму самому избавиться от напряжения. Я слышал, как в гостиной ходит ночная дежурная. Из комнаты Эсси доносилось негромкое гудение машин, которые боролись за ее жизнь. Мир слишком далеко ушел вперед. И я не всегда осознавал это. Я еще не вполне освоился с тем, что каких-нибудь сорок восемь часов назад Эсси была мертва. Погибла. Умерла. Если бы не Полная медицина с ее бесконечными возможностями и не большая удача, мне сейчас пришлось бы подбирать траурный костюм.

Но какой-то крошечный участок моего мозга при всем при этом как бы невзначай думал, что все было бы гораздо проще, если бы моя жена умерла.

Я любил Эсси, очень любил и желал ей только добра. Я испытал сильнейший шок, узнав о ее страданиях. Та часть мозговых клеток, которая желала ей смерти, говорила только от своего имени. И всякий раз, когда возникал этот дурацкий вопрос, подавляющее большинство частичек моего мозга единодушно голосовало за любовь.

Я никогда до конца не понимал, что означает слово «любовь». Засыпая, я даже подумал, не вызвать ли Альберта, чтобы спросить у него. Но не стал. Не Альберта нужно спрашивать о таких вещах, а ту забытую программу, которую мне не хотелось вызывать.

Продолжали поступать сообщения, и я смотрел, как разворачиваются события на Пищевой фабрике, чувствуя, что на далекой космической станции происходит какой-то анахронизм. Несколько столетий назад правители Англии и Испании получали самую точную информацию задолго до начала событий. Поэтому казалось, что они предугадывают события на месяц-два вперед. И это при том, что никаких кабелей и спутников не было и в помине. Приказы отправлялись на парусных кораблях, ответы поступали, как бог на душу положит... Хотелось бы мне обладать их искусством передавать и получать новости по воздуху.

Пятидесятидневное расстояние между нами и Хертерами-Холлами казалось бесконечным. Я нахожусь в Генте, а они там, где Энди Джексон , две недели спустя после окончания войны, еще воевал с англичанами. Конечно, я посылал им приказы. Сидя здесь, диктовал, что они должны спросить у этого парня, Вэна. Какие попытки должны предпринять, чтобы свернуть Пищевую фабрику с курса. И в пяти тысячах астрономических единиц они творят, что им взбредет в голову, а когда мои распоряжения дойдут до них, все это будет уже в прошлом.

По мере выздоровления Эсси улучшалось и мое настроение. Теперь сердце ее работало самостоятельно. Легкие подавали воздух. Эсси уже не держали в барокамере под повышенным давлением, и я мог коснуться ее и поцеловать в щеку.

Эсси начала проявлять интерес к происходящему в мире. Когда я посочувствовал, что она пропустила свою конференцию, она улыбнулась.

— Все записано, дорогой Робин, — проговорила моя жена. — Когда ты занят, я просматриваю эту запись.

— Но ты ведь не могла читать свой доклад...

— Почему ты так думаешь? Ты ошибаешься, дорогой. Я ведь написала тебе программу «Робинетт Броудхед». Но ты не знал, что я такую же написала и себе. Участники конференции видели голографическую копию моего выступления, где С.Я. Лаврова-Броудхед произнесла текст доклада. И, между прочим, получила всеобщее одобрение. Я даже ответила на вопросы, — похвасталась Эсси, — с помощью твоего Альберта.

Все-таки она удивительный человек! Я всегда это знал. И ожидал от нее поразительных достижений, но когда я поговорил с ее врачом, он отрезвил меня. Этот симпатичный парень на минутку заскочил к нам из больницы, и я поинтересовался, скоро ли нам можно будет улететь домой. Он некоторое время задумчиво разглядывал меня через свои голубые контактные линзы, а затем ответил:

— Мне кажется, вы не совсем понимаете, как серьезно пострадала ваша жена, мистер Броудхед. Сейчас она Просто собирает остатки своих сил. И они ей еще понадобятся.

, — Да, я знаю, док. Будет еще одна операция...

— Нет. Если бы одна, мистер Броудхед. Я считаю, что вашей жене предстоит еще несколько месяцев пробыть в хирургических операционных, а потом потратить столько же на восстановление здоровья. И не хотел бы, чтобы вы заранее считали результат лечения положительным. — Он как будто читал лекцию. — Каждая процедура связана с риском, а в некоторых случаях он очень велик. Берегите ее, мистер Броудхед. Мы оживили ее после одной остановки сердца. Я не гарантирую, что вторично это у нас получится.

Поэтому я отправился к Эсси в подавленном настроении и принялся беречь ее.

Дежурная сестра стояла у постели, они вместе с Эсси смотрели ее выступление на конференции по плоскому кроватному экрану. Экран Эсси был соединен с моим большим голографическим, который я установил у себя в комнате. В нижнем углу горел оранжевый огонек — меня срочно вызывали на связь. Мне что-то желает сообщить Харриет. Ну, это подождет. Огонек начал мигать, что означало особую срочность. И все равно Эсси важнее.

— Оставьте нас ненадолго, Альма, — попросила Эсси. Сестра посмотрела на меня и пожала плечами — почему бы и нет. Я сел рядом с постелью и взял Эсси за руку.

— Как приятно снова коснуться тебя, — сказал я. Эсси засмеялась глубоким хрипловатым смешком. Я был счастлив это слышать.

— Через пару недель можно будет больше, — сказала она. — А пока нам не запрещено целоваться.

— Конечно, — ответил я и поцеловал ее, да так крепко, что это, видимо, отразилось на шкалах приборов, потому что сестра тут же сунула голову в дверь. Но не стала нас останавливать. Мы сами себя остановили. Эсси правой рукой — левая была еще в гипсе, весь ее левый бок был в гипсе, который закрывал бог знает что, — убрала свои волосы с глаз.

— Очень приятно, — делая вид, что ей не больно, проговорила она. — Хочешь послушать Харриет?

— Не очень.

— Неправда. Я вижу, ты разговаривал с доктором Беном, и он велел тебе быть со мной ласковым и внимательным. Но ты всегда ласков со мной, Робин, просто не все это замечают. — Она лучезарно улыбнулась мне и повернула голову к экрану. — Харриет! — позвала Эсси. — Робин здесь.

До этого момента я не предполагал, что моя программа-секретарь отзывается не только на мой голос, но и на голос жены. Но я также не догадывался, что Эсси способна пользоваться моей научной программой. Особенно так, что я этого не знал.

Когда оживленное и одновременно по-деловому озабоченное лицо Харриет показалось на экране, я сказал:

— Если разговор деловой, поговорим позже. Разве что-то очень срочное.

— О нет, ничего особенного, — поспешно ответила Харриет. — Но Альберт очень хочет поговорить с вами. У него хорошие новости с Пищевой фабрики.

— Поговорим из другой комнаты, — начал я, и Эсси удержала меня свободной рукой.

— Нет. Здесь, Робин. Мне тоже интересно.

Я дал разрешение Харриет, и послышался голос Альберта. Но его лицо не появилось.

— Взгляните на это, — сказал Альберт, и экран заполнил семейный портрет в стиле американской готики. Мужчина и женщина, нет, самец и самка, стоят рядом. У них есть лица, руки, ноги. У самки есть груди. У обоих редкие бороды и длинные заплетенные в косички волосы. Одежда странных существ напоминала сари, тусклого цвета материя была усеяна яркими пятнами.

У меня перехватило дыхание. Изображение застало меня врасплох.

В нижнем углу экрана появился Альберт.

— Это не «реальное» изображение, Робин, — пояснил он. — Оно составлено корабельным компьютером по рассказам Вэна. Правда, мальчик говорит, что очень похоже.

Я с трудом проглотил слюну и посмотрел на Эсси. Пришлось перевести дыхание, прежде чем я смог задать свой вопрос:

• Предыдущая
• 26/77
• Следующая