За синим горизонтом событий - Пол Фредерик - Страница 20

• Предыдущая
• 20/77
• Следующая

— Я не хочу спать, — возразила она. — И почему-то не вижу и не ощущаю ничего особенного...

И тут Джанин почувствовала. И совсем не то, что ожидала по своему опыту лихорадки. Не было никаких навязчивых изменений личности, никаких определенных чувств. Она видела только теплое насыщенное свечение. Джанин была окружена им со всех сторон, она купалась в нем и являлась всего лишь атомом в океане умиротворения и безмятежности. У других подобных атомов не было ни формы, ни индивидуальности. Они были неосязаемы, не имели ни громоздких форм, ни острых углов.

Открывая глаза, Джанин по-прежнему видела сквозь сетку лицо Вэна — он с беспокойством смотрел на нее. «А другие души? — с сожалением подумала Джанин. — Они совсем бестелесны и даже нереальны». И все же она чувствовала их, как никогда раньше не ощущала ничье присутствие. Вокруг себя. Совсем рядом. И даже у себя внутри. Они источали тепло и доброжелательность. Успокаивали.

Когда Вэн наконец откинул сетчатый полог и потянул Джанин за руку, она лежала, глядя на него отсутствующим, бессмысленным взглядом. У нее не было ни силы, ни желания встать, и Вэну пришлось помочь ей. Поднявшись, она склонилась ему на плечо, и они двинулись назад.

Молодые люди были на полпути к кораблю, когда впереди показались остальные члены семьи. Они были в ярости.

— Глупое отродье! — заревел Пол. — Если ты еще раз так сделаешь, я тебя изобью!

— Она больше не будет, — угрюмо ответил за Джанин отец. — Я об этом сейчас позабочусь. А что касается тебя, маленькая мисс, мы поговорим позже.

Все непрерывно ссорились. Никто не побил Джанин за то, что она воспользовалась кушеткой. Никто не наказал ее. Они все наказывали друг друга и делали это непрерывно. Мир, который продержался три с половиной года, который они сами себе навязали — альтернативой было только убийство, — закончился. Пол и Пейтер не разговаривали два дня, потому что старик, ни с кем не посоветовавшись, разобрал кушетку. Ларви и отец орали друг на друга, потому что она запрограммировала обед с большим количеством соли, а этого продукта на корабле было слишком мало. Пол и Ларви больше не спали вместе, они почти не разговаривали, и вряд ли этот семейный союз сохранился бы, если бы в пределах пяти тысяч астрономических единиц оказался бы суд.

Если бы в пределах пяти тысяч астрономических единиц существовал какой-нибудь орган власти, способный разобраться во всех проблемах экспедиции, споры были бы разрешены. Кто-то должен был взять на себя ответственность за принятие решений. Возвращаться им или по-прежнему пытаться преодолеть упрямство Пищевой фабрики? Отправиться с Вэном исследовать его «небеса»? А если отправиться, то кто должен остаться на корабле? Ни одного сколь-нибудь ясного плана они не могли принять. И даже вопросы, которые давно были обсуждены, вызывали бесконечные яростные споры: разобрать машину и попытаться восстановить ее или отказаться от надежды на великие открытия? Они не могли договориться, кто будет общаться с Мертвецами по радио и о чем их спрашивать.

Вэн охотно показал им, как устанавливается связь с Мертвецами, и они соединили звуковую систему Веры с этим «радио». Но толку от этого было мало: когда Мертвецы не понимали вопросов бестолкового компьютера, когда они отказывались отвечать или несли какую-то чушь, Вера была бессильна.

Все это было ужасно для Джанин и еще ужаснее для Вэна. Ссоры его расстраивали и возмущали. Вначале он перестал всюду следовать за своей подружкой. И однажды после сна Джанин обнаружила, что он исчез.

К счастью для Джанин, остальных членов команды тоже не было: Пол и Ларви вышли в космос, чтобы переориентировать антенны, отец спал, и у Джанин было время справиться с ревностью. Гордость ее была страшно уязвлена. «Свинья, — думала Джанин. — Глупый, он не понимает, что у меня множество друзей, а у него — только я одна. Но он скоро узнает!»

Она торопливо писала длинные письма забытым корреспондентам, когда вернулись сестра и Пол. Джанин рассказала им, что Вэн исчез, но оказалась совсем не готова к их реакции.

— Папа! — закричала Ларви, отбрасывая занавеску отца. — Проснись! Вэн исчез!

Когда Пейтер, протирая глаза кулаками, вышел, Джанин спросила:

— Что это с вами со всеми?

— Ты не понимаешь? — холодно спросил Пол. — А если он взял свой корабль?

Такая возможность не приходила Джанин в голову. Ее как будто ударили по лицу.

— Он этого не сделает!

— Неужели? — со злой усмешкой фыркнул Пейтер. — Откуда ты знаешь, девчонка? А если уже давно сделал, что тогда? — Он кончил застегивать комбинезон и стоял, сердито глядя на своих домочадцев. — Я же говорил всем, — с укором начал Пейтер, глядя на Ларви и Пола, отчего Джанин поняла, что в эти «все» не входит, — я говорил вам, что нужно принять решение. Либо мы отправляемся с Вэном на его корабле. Либо... Нельзя допустить, чтобы он сбежал без предупреждения.

— Как же нам это сделать? — спросила Ларви. — Это абсурд, папа. Мы не можем день и ночь караулить корабль.

— Да, а твоя сестра не может день и ночь караулить парня, — согласился Пейтер. — Поэтому есть только два пути: либо обездвижить корабль, либо мальчишку.

После этих слов Джанин набросилась на отца:

— Вы чудовища! — закричала она. — Вы все это планировали, пока мы с Вэном бродили по фабрике!

— Успокойся, Джанин! — сурово приказала Ларви. — Да, мы говорили об этом. Но еще ничего не решено, и, конечно, мы никогда не причиним мальчишке вреда.

— Тогда решайте! Я голосую за полет с Вэном.

— Если он уже не улетел один, — заметил Пол.

— Он не улетел! — не очень уверенно заявила Джанин, на что Ларви спокойно заметила:

— Ты этого не можешь знать. Если Вэн покинул фабрику, нам поздно что-либо делать. Если нет, я с Джанин. Летим! Что скажешь, Пол?

Он колебался не долго.

— Наверно... да. Пейтер, а ты?

— Вы все согласились, так что мой голос не имеет значения, — с достоинством ответил старик. — Остается только решить, кто полетит, а кто останется. Я предлагаю...

Но Ларви остановила его.

— Папа, — холодно проговорила она, — я знаю, что ты собираешься сказать, но у тебя ничего не получится. Мы согласны, что по крайней мере один человек должен остаться на Пищевой фабрике для поддержания контакта с Землей. Я пилот, а тут есть возможность узнать кое-что новое о кораблях хичи. Я не хочу лететь без Пола. Значит, остаешься ты.

Они деталь за деталью разбирали Веру и заново собирали в разных частях Пищевой фабрики. Оперативную память, блок ввода информации и дисплеи установили в сонной комнате, долговременную память — в коридоре снаружи, передатчик остался на старом корабле. Пейтер помогал, но оставался мрачен и неразговорчив. Они хотели, чтобы можно было поддерживать связь через радио Мертвецов. Пейтер собственноручно помогал списать себя и прекрасно понимал это. Вэн сказал ему, что на его корабле достаточно много пищи, и они не будут голодать, но старик не удовлетворился автоматическим воспроизводством бог знает чего и настоял на том, чтобы отбывающие перенесли на корабль Вэна как можно больше собственных продуктов. В свою очередь, мальчик сказал, чтобы в полет взяли побольше воды, и они наполнили его пластиковые мешки.

На корабле Вэна не было кроватей, но он успокоил всех, сказал, что они и не нужны, потому что антиускорительные коконы во время маневров отлично предохраняют от перегрузок, а во время свободного полета можно спать, плавая в воздухе. Но это предложение отвергли и Ларви, и Пол. Они перенесли со своего корабля постели, а заодно и личные вещи: Джанин прихватила запас парфюмерии и книги, у Ларви была закрытая сумка, у Пола — карты для игры в солитер. Работа оказалась долгой и трудной, хотя они обнаружили, что можно ее облегчить, если просто толкать пластиковые мешки и другой груз по коридорам.

Наконец все было готово к полету. Пейтер с мрачной физиономией сидел у стены в коридоре, смотрел на то, как они суетятся, и пытался сообразить, что же они забыли. В какой-то момент Джанин показалось, что они уже обращаются с ним, как с отсутствующим, если не мертвым. Испытывая жалость к отцу и чувство стыда, она подошла к нему и тихо сказала:

• Предыдущая
• 20/77
• Следующая