Врата - Пол Фредерик - Страница 48
- Предыдущая
- 48/56
- Следующая
Но Сузи могла проводить здесь только один день в неделю, и у меня оставалось очень много времени, которое нужно было как-то убить.
Я испробовал все: повышенную группу обучения, групповые объятия с избавлением от взаимной враждебности. Серию лекций о хичи старика Хеграмета. Программу лекций по астрофизике с уклоном в сторону научных премий Корпорации. Тщательно распределяя время, я сумел заниматься всем этим одновременно, а решение откладывалось со дня на день.
Не хочу создавать впечатление, что сознательно убивал время; просто жил день за днем, и каждый день был заполнен. Во вторник появлялись Сузи и Френси Эрейра, и мы втроем шли на ланч в «Голубой Ад». Потом Френси отправлялся по своим делам, или подхватывал девушку, или плавал в озере Верхнем, а мы с Сузи шли ко мне и к моим сигаретам с наркотиком, чтобы плыть по теплым водам постели. После обеда развлекались. По вечерам во вторник проходили лекции по астрофизике, и мы слушали о диаграмме Грецшпрунга-Рассела, о красных гигантах и карликах, о нейтронных звездах и черных дырах. Профессор — старый толстый любитель девочек из какого-то захудалого колледжа вблизи Смоленска, но даже сквозь его сальные шутки просвечивала поэзия и красота. Он говорил о старых звездах, которые дали жизнь нам всем, разбрасывая силикаты и карбонат магния в пространстве, из чего образовались планеты, и углеводороды, из чего образовались мы. Он рассказывал о нейтронных звездах, которые изгибают вокруг себя поле тяготения; мы об этом знали, потому что два корабля были разрезаны на куски, выйдя в нормальное пространство слишком близко от таких водородных карликов. Он говорил о черных дырах, это места, где когда-то была массивная звезда, теперь их можно обнаружить только потому, что они поглощают все, включая свет; они не просто сгибают поле тяготения, они заворачиваются в него, как в одеяло. Он описывал звезды, разреженные, как воздух, огромные облака светящегося газа, говорил о протозвездах в туманности Орион, только сейчас разогревающихся газовых сгустках, которые через миллионы лет могут превратиться в солнца. Лекции его были очень популярны: там показывались даже ветераны, вроде Шики или Дэйна Мечникова. Слушая профессора, я поражался красоте и удивительности космоса. Он слишком огромен и великолепен, чтобы быть страшным, и только потом я вспоминал, что означают эти радиационные потоки и сгустки разреженного газа для меня, для моего хрупкого, такого чувствительного к боли тела. А потом я думал о полете к какому-нибудь из этих далеких гигантов... и моя душа замирала от страха.
| Дорогие отец, мама, Мариса и Пико-Джао!
|
| Пожалуйста, передайте отцу Сузи, что с ней все
| в порядке, она пользуется большим уважением своего
| начальства. Решите сами, сообщать ли ему, что она
| встречается с моим другом Бобом Броудхедом. Он
| хороший человек, серьезный, но не очень везучий.
| Сузи записалась на полет, и если капитан разрешит,
| она хочет лететь с Броудхедом. Мы все говорим о
| том, что хорошо бы полететь, но не все летим, так
| что, возможно, не о чем беспокоиться.
| Письмо поневоле короткое: корабль подходит к
| доку, и у меня впереди 48 часов на Вратах.
|
| Ваш
| Франческито.
После одной из таких лекций я попрощался с Сузи и Френси и сидел в нише возле лекционного зала, наполовину скрытый ивой, уныло затягиваясь сигаретой. Тут меня отыскал Шики. Он остановился передо мной, поддерживая себя в воздухе взмахами крыльев. «Я искал тебя, Боб,» — сказал он и замолчал.
Травка начинала действовать на меня. «Интересная лекция», — сказал я с отсутствующим видом, пытаясь поскорее добиться того приятного состояния, какое бывает после наркотика, и не слишком интересуясь словами Шики.
— Самую интересную часть ты пропустил, — сказал Шики. Мне пришло в голову, что он выглядит одновременно испуганно и обнадеживающе: что-то у него есть в голове. Я еще раз затянулся; он покачал головой. «Боб, — сказал он, — мне кажется, есть кое-что, за чем стоит отправиться».
— На самом деле?
— Да, на самом деле, Боб. Что-то очень хорошее. И скоро. Я не был готов к этому. Я хотел просто посидеть и покурить, пока вызванный лекцией ужас не рассеется, так чтобы я снова мог спокойно убивать время. Меньше всего хотел я услышать о новом рейсе, и чтобы чувство вины заставляло меня записаться на него, а страх мешал.
Шики ухватился за ветку ивы и приподнялся выше, с любопытством глядя на меня. «Друг Боб, — сказал он, — если я для тебя кое-что подыщу, ты мне поможешь?»
— Помогу? Как?
— Возьми меня с собой! — воскликнул он. — Я могу делать все, только высаживаться в шлюпке не могу. А в том рейсе, о котором я говорю, это не так уж и важно. Там за все премия, даже если корабль останется на орбите.
— О чем ты говоришь? — Травка действовала уже полностью: я чувствовал тепло в теле, все вокруг расплывалось.
— Мечников разговаривал с лектором, — сказал Шики. — Из того, что он говорил, я думаю, ясно, что он знает о новом рейсе. Только... они говорили по-русски, и я не очень хорошо понял. Но именно этот рейс он ждет.
Я резонно ответил: «Его последний рейс не принес ему много».
— Это совсем другое дело!
— Не думаю, чтобы он включил меня во что-нибудь действительно хорошее...
— Конечно, нет, если ты не попросишь.
— Дьявольщина, — проворчал я. — Ладно, поговорю с ним.
Шики расцвел. «И тогда, Боб, пожалуйста, возьми меня с собой».
Я погасил сигарету, не выкурив ее и наполовину. Мне показалось, что мне потребуются остатки рассудка. «Сделаю, что могу», — сказал я и направился к лекционному залу, откуда как раз выходил Мечников.
После его возвращения мы еще не разговаривали. Он выглядел таким же прочным и уверенным, как всегда, и его бородка и бачки были аккуратно подстрижены. «Привет, Броудхед», — подозрительно сказал он.
Я не стал тратить слов. «Я слышал, ты кое-чего ждешь. Могу я отправиться с тобой?»
Он тоже не стал тратить слов. «Нет». И посмотрел на меня с откровенной неприязнью. Частично я этого от него и ожидал: вероятно, он слышал обо мне и Кларе.
— Ты улетаешь, — настаивал я. — В чем, в одноместном?
Он погладил бачки. «Нет, — неохотно ответил, — не одноместный. Два пятиместных».
— Два пятиместных?
Он некоторое время подозрительно смотрел на меня, потом почти улыбнулся, мне не нравится его улыбка: всегда в голове вопрос, чему это он улыбается.
— Хорошо, — сказал он. — Если хочешь, можешь получить. Не мне решать, конечно. Спроси Эмму; завтра утром она делает краткое сообщение. Она может разрешить тебе полет. Рейс научный, минимальная премия миллион долларов. И ты к этому имеешь отношение.
— Я имею отношение? — Это нечто неожиданное! — Какое отношение?
— Спроси Эмму, — ответил он и прошел мимо.
| ОТНОСИТЕЛЬНО ПОДПИСЕЙ
|
| Доктор Азменион. Если вы ищете следы жизни на
| планете, вряд ли вы ждете неоновой надписи "Здесь
| чуждая жизнь". Вы отыскиваете подписи. «Подпись» -
| это нечто, свидетельствующее о том, что тут есть.
| Как ваша подпись на чеке. Когда ее видят,
| понимают, что вы хотите заплатить, и снимают со
| счета. Не с вашего, конечно, Боб.
| В. Бог не любит слишком язвительных учителей.
| Доктор Азменион. Не обижайтесь, Боб. Метан -
| это типичная подпись. Он свидетельствует о
| присутствии теплокровных млекопитающих или
| чего-нибудь подобного.
| В. Я считал, что метан образуется при гниении
| растений и прочего.
| Доктор Азменион. Конечно. Но в основном он из
| кишок живых существ. Большая часть метана в
- Предыдущая
- 48/56
- Следующая
