Алая тень - Николаева Мария Сергеевна - Страница 14

Ладно, выберемся. И не такому учили, – попытался сам себя успокоить Риан. Выходило плохо, но он не мог в этом признаться даже себе. Да и некогда ему было предаваться жалости к своей персоне – прежде всего следовало определить место, куда его занесла судьба.

Приоткрыв слезящиеся от света и едкого дыма глаза, маг попытался понять хотя бы приблизительно, где очутился. Помещение, в котором его держали, было небольшим и круглым. А еще рядом находился очаг, едким дымом которого и пропиталось все вокруг. Увиденное не понравилось Риану, потому что ответ напрашивался сам собой – степняки. И это означало, что ему не просто крупно не повезло – это было почти катастрофой!

Кочевники были единственной человеческой расой, сохранившей какую-то свою, совершенно непонятную остальным, магию. Темное Собрание не раз и не два пыталось их уничтожить, но степняки раз за разом обходили все ловушки, порой их даже не замечая. А еще курсировали слухи, что местные шаманы весьма охотно брали заказы на убийство магов, да и в плен их уводили с не меньшим энтузиазмом…

Впрочем, иногда Риан думал, что Собрание и Академия вполне удачно нашли в лице неугодного племени козлов отпущения для маскировки собственных грязных делишек. Уж что-что, а высшее руководство равновесный давно не идеализировал…

Так или иначе, но совсем скоро молодому магу должен был представиться случай выяснить все на собственной шкуре. И его это совсем не радовало.

Степняки появились лишь четверть часа спустя. Самоуверенные, с наглыми глазами и надменными мордами лиц – весь их вид говорил о том, насколько они презирают островных магов.

– На тебе рабская татуировка. У тебя есть хозяин, маг? – ровно, на чистом всеобщем произнес самый старший из четверых загорелых дочерна мужчин. Судя по всему, именно он заправлял в этой группе. Остальные даже не думали лезть вперед и задавать вопросы, хотя у самого молодого – парнишки лет пятнадцати на вид – глаза так и горели искренним любопытством.

В ответ на требовательный взгляд кочевника Риан попытался отрицательно мотнуть головой, но все тело на это простое действо отдалось такой болью в затекших мышцах, что даже выносливый равновесный не сдержал стона.

Старший недовольно сверкнул глазами на своих спутников, после чего склонился над магом. Мучить своего «гостя» шаман не собирался. Сняв с пояса фляжку, кочевник поднес горлышко к губам чужака. Тот поспешно сделал большой глоток, словно опасаясь, что так необходимую ему воду вот-вот отнимут.

– Говори. Теперь ты сможешь, – сурово произнес старый шаман.

Риан чуть заметно кивнул, показывая, что услышал, но голосу все же не доверял, а потому решил напрягать горло как можно меньше.

– У меня нет хозяина. Меня отпустили, – едва слышно произнес равновесный.

Степняк, задавший этот вопрос, понятливо кивнул, но после все же внес пояснения:

– Теперь есть. Отныне и пока я не решу иначе, ты – мой раб. А теперь отдыхай, – и сухая горячая ладонь опустилась Риану на лоб. Что было дальше, он не знал – уж больно ловко его усыпил степняк-шаман.

– Учитель, но как же так?! – Едва только чужак вырубился, подал голос уже довольно немолодой степняк. В возрасте он проигрывал лишь шаману.

– Молчал бы ты, Первый. Столько лет у меня в учениках ходишь, а видеть так и не научился. И не научишься уже, – поставил на место своего старшего воспитанника старик.

– А этот научится?! Вы же его по всей форме приняли! – возмутился Первый, вспоминая, сколько труда и усилий потратил когда-то, чтобы заполучить свое место.

– Принял. Как и тебя когда-то.

– Но он же чужак! Один из этих! – все больше распалялся Первый. Два других ученика старого шамана молчали – они уже давно уяснили, что спорить с Учителем имеют право лишь немногие вожди, да и тех старик зачастую осаживает.

– Это ему не помешает. И, Первый, не тебе меня учить. Ты прежде экзамен сдай – тогда и поговорим, – усмехнулся старый наставник и, выйдя из своего жилища, задумчиво улыбнулся солнцу.

Мир вновь начал меняться. К добру ли? Это только предстояло разгадать.

Тень

Никогда прежде мне не было так паршиво, как в те несколько минут, что Эльсо вводил меня в курс дела. Конечно, я и без него многое подметила, оказавшись в том городке, но… я не разведчик, я убийца. Мне не дано собирать и анализировать информацию, я всегда была оперативником, тенью своего Магистра – и только. Эльсориан же, несмотря ни на что, был и оставался прежде всего принцем и военачальником, а уже потом бойцом, врачом и чтецом, а потому вполне успешно применял все свои навыки. То, на понимание чего у меня уходили даже не дни – недели, он схватывал на лету. Если бы я еще могла ему доверять!..

К сожалению, перебежчикам, даже таким, как он, проверенным и перепроверенным лично Магистром, у меня не было никакого желания верить. Предал один раз – предаст и снова. И не имеет значения, какими именно причинами он руководствовался. Принципы принципами, а присяга – присягой. И пусть эл из него вышел в общем-то неплохой, но как солдат Эльсо расписался в своей полной профнепригодности. Но он был полезен. Особенно в такие моменты.

– Теперь ты поняла, – увидев мое лицо, удовлетворенно произнес эльтиан.

Да уж, открывать глаза этот тип умел в совершенстве. Никто и никогда не говорил мне в лицо того, что сообщал принц. Впрочем, ни от кого другого я бы такого и не приняла. Эльсо – равный. Он был достойным соперником, причем соперником, умудрившимся меня обставить на самом финише и вывернуться из когтей знаменитой орденской Алой Тени. Единственное существо, которое не только довело меня до состояния холодной ярости – но и выжило после этого.

– Поняла. Не думала, что все настолько плохо. Я считала, что хуже, чем было тогда, сложно придумать…

– О! Поверь мне, Тень, хуже, чем есть, может быть всегда. А вот с «лучше» чаще всего возникают всевозможные трудности. Случилось то, чего так опасался Магистр, – люди окончательно превратились в обычный скот, которым дарки и элы распоряжаются по своему усмотрению. Единственной возможностью избежать рабской татуировки стало развитие магического дара, но и тогда свобода не гарантируется, так как принятие окончательного решения остается на усмотрение господина. И если мои соотечественники еще худо-бедно следуют букве закона (хотя и среди элов запаршивевших овец достаточно), то для драэков люди – расходный материал. Судьба же полукровок в первом поколении и вовсе ужасна – они служат лабораторными крысами, которых тренируют до определенных пределов, спаривают в строгом соответствии с условиями чистого опыта и убивают по достижении целей.

Я поморщилась. Я, может, и убийца, но не палач. Со своими жертвами я всегда разбиралась быстро и без фанатизма. Надо убить – убью, но мучить и сама не стану и ребятам не дам, потому что грань между разумной жестокостью и жестокостью немотивированной слишком тонка. И чтобы заслужить право войти в отдел жнецов, следовало пройти целую серию настроек, оттачивающих сознание и восприятие до филигранной точности. Среди нас лишь Эльсо при желании мог бы претендовать на звание мастера боли и смерти, потому что первым и основным требованием к кандидатам в палачи у нас всегда являлось умение чувствовать жертву, полностью, нисколько не отделяя свое я от ее. На подобное способны только чтецы. Причем чтецы с определенным складом сознания…

Эльсо обладал всеми нужными данными… вернее, ими обладал Эльсориан, принц-бастард, но остался ли он прежним после того случая с уничтоженными деревнями? Уже не уверена. Способен ли он с прежним холодным и трезвым расчетом причинить ровно столько боли, сколько необходимо, не сорвавшись в откровенный садизм и не поддавшись нелепой и неуместной в определенных обстоятельствах жалости? Я не знаю. Магистр так и не решился ввести тогда этого эла в круг жнецов. Наши палачи и дознаватели – особая каста, причем во все времена весьма малочисленная и крайне востребованная…