Сицилия – верное лекарство от хандры. Часть 2 (СИ) - Лазовская Валерия - Страница 17
- Предыдущая
- 17/48
- Следующая
Сэкономить она хотела из соображений, что у нас на двоих налички оказалось пятьдесят евро, а нам еще сегодня поужинать и непонятно где искать банкомат, и даже если мы его найдем, не факт, что он будет в рабочем состоянии и с деньгами. Поэтому и обрадовались такой цене, завтра пополнимся наличкой, и можно будет уже душ принять, как белым людям.
- Ладно, переспим как-нибудь. Это может быть расценено, как «очень аутентично». Ты только своей бабушке об этом не рассказывай, - предупредила она.
Тут Василина права, бабуля - язва у меня еще та, будет потом весь остаток моей жизни припоминать мне и Ваське при случае и к месту, и не к месту, как я довела себя до такого состояния, что мылась, сидя на унитазе.
- Васён, обещаю, завтра забудем это, как страшный сон, - поклялась ей.
Распаковываться решили прям в багажнике машины, сумки в нашу камеру просто не вошли бы, быстро освежились холодным душем. А вы как думали? Педалька-то одна. Регулировать температуру воды в этой гостинице не принято. Зато бодренькие пошли на ужин.
А вот на ужине мы не экономили, сегодня можно было смело спускать пятьдесят евро, по дороге попался рабочий банкомат с деньгами. Заказали бутылку хорошего вина, я, по обыкновению, морских гадов, Василина – овощей, вознесли хвалу сицилийскому повару, который все нам это приготовил и с удовольствием, никуда не торопясь, все съели. Засиделись долго, обсуждая сегодняшнюю дорогу и завтрашние планы. Неожиданно позвонил уже подзабывшийся муж, недовольный, по обыкновению, женой, ее поведением, ее отношением к нему и к жизни вообще. Васька молча слушала его жалобы на себя, потягивала в удовольствие вино, рассматривала с интересом местного мачо за соседним столиком. Выслушала до конца монолог мужа.
- Дорогой, ты мне очень дорог своими претензиями. Спокойной тебе ночи, - и отключилась.
- Все нормально?
- Да, все, как обычно у него. Сказал, что я сволочь, но он все равно меня любит и знает, что я его люблю.
- М-м-м-м, - прокомментировала я.
Уснули мгновенно, теснота номера не мешала, громкие шаги за дверью тоже. Мне снился кошмар непонятного свойства, начинался он вполне миролюбиво: я где-то в поле среди подсолнухов, они такие красивые и ярко-желтые. Я очень легко их срываю, составляю букет, представляя, как они будут смотреться в моей (незнакомой мне) комнате, бреду по пыльной дороге. И мне так хорошо, чувствую, что я, наконец, вернулась домой, иду в свой дом, там меня ждет не кто-нибудь, а муж. И я счастливая с охапкой подсолнухов ускоряю шаг, чтобы быстрее увидеть его и порадовать своим букетом. И тут меня догоняет громкий, возмущенный шум голосов, оборачиваюсь, меня преследует толпа крестьян с вилами и косами, они ругаются и грозятся в мой адрес. Понимаю, что они недовольны мной, черт, я же сорвала их цветы, не отдам, прижимаю их к себе, но вместо цветов у меня в руках оказывается живая рыба. Смотрю на нее с удивлением, она щурится мне в ответ, пытаясь что-то сказать беззвучным ртом. Крестьяне нагоняют, я снова оборачиваюсь, народу прибыло, среди крестьян уже какие-то люди с винтовками и красными повязками на рукавах, по виду очень напоминают большевиков, которые брали Зимний и даже в такой же одежде (телогрейки, сапоги), а на улице лето, я в летнем светлом длинном платье и только что собрала подсолнухи. Я в замешательстве. Народ сзади явно агрессивный, и эта агрессия меня сейчас сметет, смотрю на рыбину, она жалостливо поджала свои рыбьи губы, собственнический инстинкт берет вверх, прижимаю рыбину к себе и бегу, что есть сил. А злые люди со злыми голосами все ближе, у меня уже не хватает дыхания, сердце хочет вырваться из груди, но рыбину не отдам, она моя!
Резко открываю глаза, я на кровати в нашей камере, а вокруг по-прежнему разъяренные, громкие голоса кричат во всю глотку: «Оле-оле-оле-оле…» «Черт», - узнала мотив футбольных фанатов, видимо их команда сегодня выиграла, но, черт побери, зачем праздновать у нас в камере? Тут двоим-то развернуться негде! Понимаю, что кричат на улице и в коридоре нашей гостиницы, но слышимость, как в амфитеатре.
- Что это? – спросила Васька с соседней кровати.
- Футбольные фанаты.
- И как долго они будут орать?
- До утра, - недобро бросила я, сердце по-прежнему колотилось от ужаса за амфибию и от бешенного бега.
Утром, не выспавшиеся, взбодрили себя холодным душем и отправились в город.
- Оле-оле-ле-оле, - неожиданно заорала Васька, пока мы спускались по лестнице.
Я подскочила, не ожидала от моей интеллигентной тихушницы такого мести. Время полвосьмого, а она уже горланит в сонной гостинице. Василина меняется прям на глазах, пока не понятно в какую сторону, но если вместо покладистой жены и покорной дочери вернется неуправляемая бунтарка, то мне точно все конечности повыдергивают.
Завтракали в уже знакомом ресторанчике, я позвонила родителям с отчетом, что с их ненаглядным чадом все в порядке. Василина, чуть погодя, принялась звонить своим, а я прошла внутрь ресторанчика к холодильному шкафу выбирать сладости. Вернулась минут через десять и обнаружила вместо подруги разъяренную тигрицу.
- Чего стряслось?
- Мужжжжж, - рычала она, багровея на глазах, - приехал с вещами в мою комнату пожить, рыыыыыыы.
- Стоп-стоп-стоп, у него же квартира.
- Так за нее срок оплаты подошел, а-а-а-а-а.
- А почему не к своим поехал пожить? Там вроде и места поболее, и комната его пустует.
- Потому что он терпеть не может своих родителей, а-а-а-а-а-а, - завопила она.
Подошедший было официант с нашими десертами отскочил от нашего столика вместе с подносом. Васька бухнулась в бессилии головой о столешницу, звук получился очень звонкий, официант еще на пару шагов отскочил, наблюдая эту картину. Я встала, взяла у нервного итальянца сладкое, смерила его снисходительным взглядом: «То же мне, итальянец, сицилиец. А как же их страсти? Васька только-только начала входить в раж. А он тут пугаться вздумал. Нет чтобы девушку поддержать, обласкать добрым словом, а он кенгуру из себя изображает. Слабак!»
- Вась, ну не убивайся ты так, - попыталась успокоить ее, - ну поживет немного, тебя же там все равно нет. К тому же ты сама говорила, что у вас еще может все и наладится.
- Какого черта он без моего разрешения приперся ко мне? Вот ты мне можешь объяснить?
- Нет, - отвела от себя все стрелки, - объяснить не могу, ты его логику лучше знаешь.
- Да нет у него никакой логики, - отрезала она. - Господи, - простонала она, - и я с этим человеком прожила три года. Зачеееем?
- Скушай сладенького, - попросила я.
- И этот козлина мне вчера звонил и ничего не сказал!
- А переехал когда?
- Сегодня утром, приехал с чемоданом, поплакался маме в жилетку, и та его впустила пожить, …
- Так может он вчера еще не собирался, а поговорил с тобой, понял, что любит, скучает, вот и решил скоротать время в твоей комнате.
- И за мой счет, как обычно! – вмиг успокоилась Василина, - убить его что ли? – уговаривала саму себя.
- Не, не вздумай, вдруг ему понравится, - отговаривала я следом.
- Это точно, он же мазохист, - совсем загрустила, - и, Сучок, ведь не звонит сегодня и СМСки не шлет.
- Ну все, съешь сладенького. Неприятно, но не смертельно. У тебя еще куча времени впереди, чтобы определиться в своих чувствах и желаниях.
Завтрак, в связи с новыми выкрутасами мужа, затянулся, пока Василина пришла в себя, пока читала запоздавшие СМС от мужа, посыпавшиеся, как из рога изобилия, пока снова приходила в себя, потом отключила телефон и резко успокоилась. И теперь мы пошли гулять. Но зазвонил мой телефон – муж… Васькин. Я показала ей экран, она равнодушно пожала плечами, я из солидарности заблокировала звук и убрала в сумку. Не, ну он совсем обнаглел, у меня минута разговора стоит семьдесят рублей, тратить мои деньги на решение своих проблем. Причем на Васькин слал только СМС, зная ее политику: «Если хочешь со мной поговорить, оплати свой разговор». Действительно, наглость у него является счастьем первостепенным.
- Предыдущая
- 17/48
- Следующая
