Невеста плейбоя - Донован Сьюзен - Страница 33

• Предыдущая
• 33/81
• Следующая

Рванувшись вперед из рук Толливера, она распахнула двери.

– Ma!

Дети сидели у горящего камина, и Грег первым вскочил на ноги:

– Мы так за т-тебя беспокоились!

Лили тоже встала, и вот уже она и брат обнимают мать. Саманта обняла их крепко-крепко и только теперь поверила, что все обошлось, что они живы и здоровы. Слезы облегчения навернулись на глаза.

– Не сердись, мам. – Дочь поцеловала Сэм, что последнее время случалось редко. – Мы правда волновались за тебя. И рады, что ты пришла.

Саманта оглянулась и нашла взглядом Дакоту – малыш спал на ее кровати, укутанный одеялом и обложенный подушками. Она с удивлением наблюдала, как Джек откинул одеяла, ловко подхватил мальчика и, улыбнувшись Сэм, унес Дакоту в его комнату.

Она вдруг почувствовала, что безумно устала, и опустилась на диван, по-прежнему прижимая к себе детей, вглядываясь в их улыбающиеся лица. Дейл негромко тявкал и прыгал вокруг. Все вместе и всё хорошо!

– …а потом вдруг телевизор выключился и свет во всем доме тоже! – рассказывала Лили, откидывая непослушные пряди волос с лица. Она словно стала младше и беззащитнее, и Саманта подумала, что дочь, в сущности, еще ребенок. – Дом был как гробница какого-нибудь фараона – огромный и темный! Или, знаешь, как в Скуби-Ду – дом с привидениями. Честно, было как-то… не по себе, потому что мы даже не видели, куда идти.

– Дакота плакал?

– Нет! – Лили захихикала. – Представь, ему понравилось. Он носился по всему дому как ненормальный и вопил от восторга. Нам пришлось изловить его и запереть здесь, просто потому что мы за ним не успевали.

Саманта удивленно покачала головой. Вот уж с этими детьми никогда не угадаешь.

– М-мы н-не смогли найти фонари.

– Они в буфетной, – раздался голос Джека. Он уселся на диван напротив и сказал: – Если что-то подобное повторится, сразу отправляйтесь в кладовую. Там есть все, что может понадобиться в экстренной ситуации: спички, свечи, батарейки, фонари, аптечка, скотч, шоколад и спиртное. Если бары в доме опустеют, мы всегда сможем пополнить запасы.

– Ты же не думаешь, что мы можем опустошить запасы алкоголя в доме? – нахмурилась Саманта.

– В каждом доме должно быть такое секретное спасательное место, да? – спросила Лили.

Джек улыбнулся, и у Саманты перехватило дыхание. Зеленые глаза Толливера загадочно сверкали в свете камина. Интересно, каково это – быть женщиной Джека Толливера? Ну, то есть по-настоящему? Быть любимой таким безупречным мужчиной. Но она тут же одернула себя. Внешняя красота не является гарантией доброго и любящего сердца. Этот урок она усвоила на собственном горьком опыте, и ей ли не знать! А ведь именно сердце действительно важно, а внешность… что внешность – оболочка и все.

Потом она позволила себе еще раз полюбоваться сидящим напротив произведением искусства матушки-природы. Шедевр был облачен в безупречный смокинг и белоснежную сорочку. Он, конечно, неподражаем. Но ей-то нужен нормальный человек. Любящий мужчина. Тот, кто сможет поставить счастье любимой женщины выше своей карьеры и своего эго.

С Толливером это не пройдет. Его эго выше, чем самый большой дом в городе.

– А вы знаете, что в этом доме есть потайная комната? – спросил Толливер детей, наклоняясь вперед. – Мой дедушка приказал соорудить ее, когда строили дом – более восьмидесяти лет назад. Как-нибудь я вам ее покажу. Я часто там прятался, когда был ребенком, и это было действительно здорово! Играл в разведчика и все такое.

– Ух ты! – Грег выпрямился, и глаза его заблестели. – Этот дом правда принадлежал вашему дедушке, который был губернатором?

– Да, а потом им владел мой отец, который тоже был губернатором.

– Я знаю, мы проходили по истории. Это круто – жить в губернаторском доме. И я правда хотел бы увидеть секретную комнату.

Саманта удивленно смотрела на сына. Он ни разу не заикнулся! Похоже, если его что-то очень увлекает, то Грег забывается, и его слова вполне успевают за мыслями.

– Ага, так ты изучаешь историю? – спросил Толливер.

– Да. Мне нравится, – кивнул мальчик.

– Нравится не нравится – в школе все равно заставляют учить историю своего штата, – сказала Лили с некоторым раздражением.

– А как же! – со всей серьезностью заявил Джек. – Помню, когда я был помощником губернатора, мы проводили регулярные заседания и обсуждали на них, как бы еще покруче достать детишек нашего штата. И всегда самыми лучшими способами их помучить оказывались математика и история.

Несколько секунд дети молча смотрели на Толливера, открыв рты. Потом сообразили, что он шутит. Грег расхохотался, а Лили закатила глаза, изображая изнеможение.

– Думаю, если я когда-нибудь доберусь до Вашингтона, – невозмутимо продолжал Джек, – то внесу законопроект, направленный на ухудшение положения подростков в обществе. Ну например, чтобы им не разрешали водить машину до двадцати одного года. И еще что-нибудь в том же духе.

– Да ладно! – Грег воззрился на него почти с ужасом.

– Это уже полное негодяйство, – заявила Лили. Потом глаза ее сузились, и она спросила: – Или вы опять пытаетесь шутить?

– Да ладно тебе, он ведь и вправду смешной! – Грег хлопнул сестру по спине.

Лили скрестила руки на груди и уставилась на Джека прокурорским взглядом. Саманта хотела было вмешаться, но потом заметила, что Джека разговор с детьми совершенно не напрягает. Наоборот, лицо его разгладилось, и он смотрел на подростков с веселым удивлением. Сэм решила не вмешиваться. Бог даст, они еще поладят.

– Ладно, – изрекла наконец девочка. – Признаю, что сначала было смешно. И вообще вы ничего… Но если хотите дожить до спокойной старости, не вздумайте трогать тот закон, пока я не получу свои водительские права!

Джек наконец оказался в своей стихии. Именно при подобных обстоятельствах он всегда чувствовал себя прекрасно и точно знал, что нужно говорить и делать. Итак, Джек Толливер один на один с красивой женщиной в ее темной спальне. Мерцает камин, и они договорились, что сегодня он проведет ночь под этой крышей.

Еще ни разу его отработанная до автоматизма программа не давала сбоев. Джек всегда все делал и говорил правильно – и любая женщина падала в его объятия именно в тот момент, когда он этого хотел.

Толливер снял наконец чертову бабочку, которая душила его весь вечер, устроил поудобнее больное колено и взглянул на себя со стороны. А вдруг не выйдет, казанова? Ведь это не просто очередная модель с заданными параметрами – это Сэм. Кроме того, место тоже много значит, а они устроились в комнате, где всегда останавливались самые вредные и злоязычные подруги его матери. Камин горел не как часть плана по соблазнению дамы, а просто потому, что в доме не было электричества. И в конце концов Саманта сказала, что он должен остаться на ночь, потому что заботится о его здоровье. Езда по покрытому льдом шоссе в бурю опасна для жизни. Или не только по этой причине она попросила его остаться?

Умом Джек понимал, что не контролирует ситуацию, а потому совершенно не может предсказать исход. Но его сердце… сердце и кое-какая еще часть тела не желали слушать доводов разума. Временами ему становилось трудно дышать, настолько живо он представлял себе, как обнимает сидящую рядом женщину, как касается руками ее гладкой кожи и упругой груди. Он с ума сходил от желания услышать еще раз те стоны, которые так возбудили его в тот вечер в салоне «лексуса». Он будет покрывать поцелуями каждый дюйм ее кожи, пока наслаждение не исторгнет из ее горла этот волшебный волнующий звук.

– Может, ты хочешь пойти вниз и выпить бокал вина? – спросила Саманта.

– Красное или белое? – Джек уже был на ногах.

– Ну…

– Так что вы предпочитаете, мадам? – спросил Толливер уже от двери. Он собирался завлечь эту женщину в спальню, а не в кухню, так что за вином лучше сходить самому.

Саманта неуверенно улыбнулась, и сердце Джека дрогнуло. Она выглядела удивительно беззащитной и до невозможности сексуальной. Это обтягивающее красное платье сводило его с ума. Джек обратился к провидению: «Можешь забрать у меня пост сенатора, черт с ним, но эта женщина должна стать моей. Я сорву с нее платье и…»

• Предыдущая
• 33/81
• Следующая