Поднимаясь ко мне - Лейтон Мишель - Страница 40

• Предыдущая
• 40/45
• Следующая

Снова бросаю взгляд на дверь. Отвожу глаза в обычном разочаровании и натыкаюсь на Марко. Он улыбается. Не заигрывает со мной и не просто радуется. Улыбка скорее сочувственная. Я удивляюсь. Что у него на уме? Что ему известно?

Сама не понимаю, почему меня это заботит. Если у нас с Кэшем ничего не выйдет, я здесь больше работать не буду, так в чем же дело?

«Ты идиотка. Дело очень даже важное».

Правда. Истинная правда.

Замечаю, как свет в зале меркнет. А значит, сейчас зазвучит медленная песня. Именно это мне и нужно прямо сейчас — слезливая песня о любви, чтобы окончательно разорвать мне сердце.

После нескольких тактов узнаю «Сайгонский удар». Отец меня ей научил.

Как я и ожидала, возникает чувство, будто меня полоснули по груди ножом. Беспокойство о Кэше вкупе с лирикой — этого достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание. Буквально. Несколько секунд у меня такое ощущение, что я не могу дышать.

Но потом вдруг меня отпускает.

В дверях кабинета появляется Кэш. Его глаза встречаются с моими, и я ощущаю этот взгляд, в прямом смысле ощущаю, всем телом. Это как стоять ночью голой под теплым летним дождем. Он повсюду. На моей коже, под кожей, в сердце, в душе.

Кажется, от желания подойти к любимому я могу взорваться. Приходится собрать всю силу воли, чтобы удержаться в рамках, сохранить выражение лица. Притвориться. Но я с этим справляюсь. Каким-то образом мне это удается.

Пока Кэш не начинает приближаться.

А потом я замираю. Останавливаюсь совсем. Перестаю двигаться, дышать, думать. Только и могу, что смотреть, как длинные ноги Кэша сокращают расстояние между нами. Не говоря ни слова, он протискивается сквозь толпу. Оказавшись рядом со мной, подходит к стойке и протягивает через нее руку.

Его глаза не отрываются от моих, и весь мир исчезает. Вдруг мне становится безразлично, кто на нас смотрит. Ничто не имеет значения, кроме Кэша. И никогда не имело. И не будет иметь.

Я вкладываю пальцы в его ладонь, и он тянет меня за руку. Становлюсь на подножку и ставлю одно колено на стойку. Кэш отпускает мою руку, тянется вперед и снимает меня со скользкой поверхности. Я оказываюсь у него на руках.

Чувствую его дыхание, горячее и частое, оно овевает мои щеки. Я улавливаю его желание, дикий голод, испепеляющий мою душу. И на какое-то мгновение ощущаю и его любовь тоже. От этого я загораюсь, но совершенно по-другому. Как уличная вывеска, на которой высвечивается слоган: «Я навеки твоя, а ты мой».

И потом Кэш опускает голову и накрывает мои губы своими. Смутно слышу крики, улюлюканье и хлопки, но мне нет дела. Мне все равно, кто нас видит, что они знают и думают по этому поводу. Меня заботит только мужчина, который держит меня на руках. Всегда держит меня на руках.

Когда Кэш поднимает голову, на губах у него игривая улыбка.

— Я не говорил, что люблю тебя? — спрашивает он.

Сердце совершает тройное сальто в груди, наверное, это, как в зеркале, отражается на моем сияющем лице.

— Нет. Уверена, о таком я не забыла бы.

Кэш начинает двигаться к боковой лестнице, которая ведет в комнату для важных гостей. Мы с ним встречались там в первый раз. Мне все равно, куда он меня несет, только бы не отпускал.

Никогда.

— Ну, это твоя вина. Всякий раз, как у меня появлялась возможность признаться, ты успевала меня опередить. А ты знаешь не хуже меня, что я не тот парень, у которого можно воровать успех. Я люблю, чтобы успех у меня был большой. И громкий.

— О, я знаю, что это так, — задорно отвечаю я. — И на этот раз, — киваю в сторону шумящей толпы, — ты его получил. Оглушительный.

— Самое забавное, единственное, чего я хочу, — это ты. Только ты. Была б моя воля, я бы сделал так, чтобы весь мир исчез и остались мы одни. Ты и я.

— Хотела бы я, чтобы ты был волшебником.

— Ну, я не волшебник, но у меня есть несколько готовых трюков, — говорит Кэш и подмигивает.

— Правда?

— Конечно. Хочешь посмотреть?

— Само собой.

Перешагивая через ступеньку, Кэш добирается до верха и наклоняется, чтобы я могла дотянуться до ручки. Открываю створку как можно шире, чтобы он мог проскользнуть внутрь, не спуская меня с рук. Дверь за нами автоматически закрывается.

Кэш выносит меня на середину комнаты и ставит на ноги. Я осматриваю интерьер, который в моем сознании прочно связан с тем днем, когда моя жизнь изменилась навсегда. В физическом смысле тут все осталось как было — черный ковер, черные стены, причудливые лампы, одна стена состоит из прозрачных зеркал, которые выглядят как окна с видом на бар, — но по ощущениям день и ночь.

Как будто кто-то знал — кхе-кхе, Марко, кхе-кхе, — что мы сюда придем, музыка замолкает и включается песня «Оближи его». Подхожу к зеркальным окнам и смотрю вниз, в бар. Там стоит и улыбается Марко. Он отдает честь, как будто видит меня, и я смеюсь.

— Кажется, у нас тут остались незаконченные дела. Ты ничего не припоминаешь?

— Не могу представить, на что ты намекаешь, — говорю с невинным лицом и широко раскрываю глаза. — Думаю, на мне слишком много одежды. И ты, как мне кажется, должен с этим разобраться. Не начать ли с этой ужасной юбки?

Кэш выставляет руки вперед, почти как в тот вечер, когда мы встретились в первый раз. Я медленно подхожу к нему, дотягиваюсь до пояса и начинаю вытаскивать из-под ремня рубашку, почти как в тот день, когда мы встретились. Груди трутся о его грудь, и от его взгляда все у меня внутри вспыхивает, точно так же, как в тот вечер, когда мы встретились.

Стаскиваю с него рубашку через голову и отбрасываю в сторону.

— Теперь джинсы, — командует Кэш. Одна бровь подскакивает вверх, и он добавляет: — На коленях.

Я послушно опускаюсь перед ним на колени. Смотрю ему в глаза, протягиваю руку и расстегиваю пуговицу на джинсах. Касаясь запястьем молнии, ощущаю, как изнутри на нее давит набухший член, его величество твердость. Начинаю дергать замочек, но Кэш меня останавливает:

— Зубами.

Меня пробирает легкая дрожь возбуждения, но я соглашаюсь. Обхватывая Кэша руками, кладу ладони на его крепкую, круглую задницу и тычусь носом в джинсы, пока мне не удается нащупать маленькую золотистую пластинку на замке молнии. Я приподнимаю ее языком и захватываю зубами, Кэш задерживает дыхание. Я с улыбкой тяну замочек вниз, молния расстегивается — и он свободен.

Включаясь в затеянную Кэшем игру — легкую пытку, я сжимаю его ягодицы и придвигаю ближе к своему рту. Провожу языком по его толстому члену от основания до самого кончика. Слышу стон Кэша и обхватываю головку губами. Он запускает пальцы мне в волосы, на секунду прижимает мое лицо к своему паху и хрипло говорит:

— Спусти их.

Мне нравится этот уровень возбуждения. В такую игру можно играть только вдвоем.

Я не говорю ему, какое это для меня удовольствие — забраться руками под ремень и гладить ладонями его гладкие, идеально круглые ягодицы, позволить пальцам скользить по мощным бедрам. Я не говорю ему, насколько он безупречен, умалчиваю о том, что никогда не встречала мужчину, сложенного столь прекрасно.

Когда я добираюсь до лодыжек, Кэш скидывает обувь и вышагивает из джинсов. Я медленно встаю, позволяя глазам и пальцам путешествовать вверх-вниз по его затвердевшему члену.

Кэш наклоняется, чтобы поцеловать меня, но я быстро уклоняюсь и стараюсь отбежать к бару.

Если он хочет играть, мы поиграем!

Скидываю туфли, поворачиваюсь, опираюсь на барную стойку и готовлюсь забраться на нее. Неотрывно смотрю на Кэша, встаю на ноги, возвышаюсь над ним и двигаю бедрами в такт глубоким басам. По лицу Кэша вижу, что он хочет внутрь меня. Прямо сейчас. В эту самую минуту. И очень сильно. Но я ему этого не позволю. Пока что.

Он хочет стриптиза? Будет ему стриптиз!

Медленно скрещиваю руки на груди, захватываю пальцами низ топика и стаскиваю его с тела, поднимая вверх, дюйм за дюймом, потом снимаю через голову. Встряхиваю волосами, откидываю их с шеи и бросаю Кэшу комок черной ткани. Он ловит и с кривой усмешкой подносит к лицу, вдыхает запах.

• Предыдущая
• 40/45
• Следующая