Счастливые Земли - Погуляй Юрий Александрович - Страница 74
- Предыдущая
- 74/86
- Следующая
По тракту неслись гонцы, выкрикивающие: «Башни пали!» На север торопливо уходили все новые отряды, жители, не дожидаясь появления врага, готовились к бегству в окрестные рощи.
В трактирах говорили только о грядущем сражении. О том, что против Дундэйла выступили все демоны Кимании.
Искатели спешили на юг, надеясь избежать момента, когда в стране начнется паника, и скрыться в лесах у Темной Крепости.
Битва на Алом Поле, как потом назвали место, где погибла большая часть элитарных войск рыцарей, вошла в века, как пример человеческой отваги и самоотверженности.
Прорвавшись сквозь строй Проклятых, не считаясь с потерями, рыцари добрались до армии Безумца, где и началась настоящая сеча. Зажатые в клещи дундэйлцы пытались нанести противнику максимальный урон.
На том поле слегло не меньше пяти тысяч человек. Погиб весь цвет рыцарства.
Но и войска Безумца впервые за кампанию понесли потери. Несравнимые с дундэйлскими, но все же.
Когда поле объято пламенем Горящих, когда в клубах дыма видны фигуры каменных титанов, когда далеко за ними ждут атаки баталии пикинеров – идти в бой на непослушных конях – форменное безумие.
Закованные в сталь воины, летящие сквозь огонь, уклоняющиеся от тяжелых замахов несокрушимых врагов, выживающие под дождем из стрел – гибли на частоколе копий, сметая массой тех, кому не повезло оказаться на пути одуревших от хаоса скакунов и их, частенько уже мертвых, наездников.
Поражение рыцарей осталось в веках как пример храбрости. Воины Дундэйла готовы были умереть за свою страну, за шанс убить хотя бы одного захватчика. И умирали!
С Алым Полем связана и еще одна история. Когда окончилась битва и угасли последние очаги сопротивления, армия Безумца, каждый солдат, каждый Проклятый, преклонили колени в память павших и в знак уважения к их отваге.
В тот день Гезеш услышал недовольный голос Лика:
«Ерунда какая-то… Слишком все просто у тебя выходит».
Лесоруб не ответил, а невидимый собеседник не продолжил.
На следующий вечер впереди показался Бастион. Он был огромен. Черная туша на фоне серого неба, восседающая на гигантском холме. Неприступные стены, ощетинившиеся катапультами башни, широкий, заполненный водою ров.
Лес вокруг был вырублен на несколько миль, образуя проплешину, посреди которой гордо вздымалось одно из лучших творений войны.
Бастион выглядел настолько угрожающе, что Искатели решили к нему не приближаться и свернули с тракта в лес.
– Если стоять под стеной и попытаться разглядеть ее зубья – легко свернешь себе шею, – вдруг поделился с друзьями Джаззи.
– Я сомневаюсь, что эту дрянь вообще можно брать штурмом. Гезеш, сегодня посоветуй Гневу обойти ее сторонкой! – Друз выглядел подавленным. – Лучше уж в клещи попасть, чем лезть на такие укрепления.
– Гнев сам дундэйлец и про Бастион наверняка знает, – напомнил Лесоруб. – Что-нибудь придумает.
– Лезть на нее все равно не стоит, – буркнул наемник.
Ночью Карна передала сообщение о Бастионе. Искатели собрались вокруг костра, приготовили нехитрый ужин и, насытившись, лениво поглядывали на беседующую с далеким Гневом девушку.
Призрак парила над лагерем, не обращая внимания ни на что вокруг. Беззвучно шевелились губы, произносящие неведомые странникам слова.
Обычная картина. Вот только Гезеш, неспособный оторвать взгляда от возлюбленной, похолодел от ужаса
«Мне тебя не хватает».
Кого?! Лесоруб облизнул пересохшие губы, выдернул из рук сидящего рядом Друза флягу и жадно глотнул, стараясь унять мерзкое першение в горле.
«Счастья нет. Это все иллюзии».
Неожиданно стало жутко, будто Гезеш специально подслушивал тайную беседу.
– Сдурел? – Друз вновь завладел флягой, покачал головой и отсел чуть подальше.
«А помнишь…» – Карна мечтательно улыбнулась, и Лесоруб заставил себя отвернуться. Гнев… Так это он?! Тот, кто стал Горящим?
Что сказал Паблар, тогда, давно, после Ветра?
– У него во время Эпохи, как беспорядки в Дундэйле пошли, невесту на улице патруль схватил и… Ее два дня в казарме насиловали… Он как узнал – так и загорелся. Никогда не напоминай ему об этом!
Это она?!
Сердце грозило выскочить наружу, в голове бесновались сумасшедшие мысли.
Гнев и Карна… Они… Да как же так? Почему?!
Обида перехватила дыхание, и Гезеш хрипло закашлялся, чувствуя, как разгорается ненависть к старому приятелю.
– Ты чего? – по плечу хлопнула ладонь Паблара. – Поперхнулся?
Лесоруб отмахнулся, с трудом удерживаясь от звериного воя. Да, он готов был смириться с далеким, неизвестным соперником. Но Гнев… Как удар в спину!
Переведя дух, он украдкой посмотрел на Карну.
«Люблю», – произнесли ее губы, взгляд девушки оторвался от невидимой точки на севере и наткнулся на пылающий взор Лесоруба.
«Прости».
Гезеш резко поднялся, посмотрел на удивленных его стремительностью друзей и буркнул:
– Отолью!
– Потом расскажешь, как прошло, – хихикнул Паблар.
Лесоруб его слов не слышал. Отойдя подальше от лагеря, он опустился на поваленную временем березу и обхватил голову руками. Как же так вышло? Почему? За что?
Сидел он долго, не обращая внимания на далекие крики разыскивающих его друзей, а когда поднял глаза – увидел перед собой Карну.
– Гнев? – сдавленно проговорил Лесоруб.
«Да», – поняла вопрос она.
Почему вы не были вместе? В Храме?
«Век от века стоять на месте, смотреть, но не прикасаться? Нет! Лучше так. Лучше не видеть».
– Он не говорил мне о тебе…
«А зачем?»
– Да, зачем? – самого себя спросил Гезеш. Ответ на такой вопрос сложно получить.
«Прости».
– Ты не виновата!
– Гезеш! – Сквозь деревья пробился взволнованный вопль Родинки. – Ге-зе-е-еш!
«Иди. Не думай. Забудь».
И Лесоруб медленно поднялся с бревна. Вся жизнь, весь дальнейший путь внезапно стал неважным и ненужным… Хотелось уйти далеко-далеко и забыться. Счастья ему не будет. Никогда. И пока окружающий мир дышит собственными интересами – Гезеш должен куда-то шагать, что-то спасать, с кем-то бороться!
Хоть крупицу бы тепла.
Хоть что-нибудь себе…
Надоело! Нет смысла! Ни в чем!
А дальше тьма.
Удар. Еще один. Перед глазами марево, сознание вяло отмечает, как на сторону откидывается голова. Тепло и жутко.
Удар. Далекий, невнятный крик. Почему в нем столько злости?
Удар.
– Очухивайся, урод!
Пелена рушится, обнажает резкие контуры мира.
– Подъем!
– Друз, хватит! – Это Джаззи?
– Пошел ты!
Удар!
– Прекрати!
Удар!
Гезеш вяло вскинул руку в попытке защититься от очередного тычка.
– Зашевелился, гаденыш! – Торжествующий возглас наемника и еще один удар. Самый сильный.
Из носа хлещет кровь, горят ссадины.
– Ты чего? – Лесоруб непонимающе уставился на Друза. Звон в ушах не давал сосредоточиться.
– Ах ты! – взвился наемник, и тут Паблар сбил его с ног. С рычанием приятели покатились по земле. Убийца пытался сдержать беснующегося друга, прижать к земле, успокоить.
– Что происходит? – жалобно протянул Гезеш.
Болели разбитые губы, рукав рубахи, прижатый к носу, в секунду пропитался кровью.
Джаззи бросился на помощь Паблару, кинув на Лесоруба один лишь взгляд. Столько ненависти, злости, смятения Гезеш не видел ни разу.
Наконец прижатый к земле Друз успокоился и неожиданно четко произнес:
– Все. Я его не трону, слезайте.
Гезеш не сводил настороженных глаз с приятелей:
– Ребята, что происходит?
– Ты убил Рода, – жестко выплюнул Джаззи.
Лесоруб похолодел, оглянулся, в страхе, что увидит труп друга и слова шута окажутся правдой. Они находились в небольшой лесной ложбинке, на дне грустно журчал ручеек.
- Предыдущая
- 74/86
- Следующая
