Именем Горна? - Погуляй Юрий Александрович - Страница 64

• Предыдущая
• 64/78
• Следующая

– Держи, наездник. – Проводник грубо сунул поводья в руки Ладомару. Паладин хмуро кивнул. После того как он утопил коня в проклятой трясине, воин Горна вообще старался не смотреть на товарищей. Так стыдно ему давно не было. Не уследил за животным и бросил поводья, едва оно ухнуло в трясину. Мог бы попытаться что-то придумать, вытащить, а он бросил…

Над болотами царила тишина. По всей видимости, партизаны все-таки перебили Бурых, или же твари Усмия ушли так далеко, что более не чувствовали силу Лемиллы. Но те двадцать стрелков, тенями ушедшие в хмурый, пахнущий болиголовом мир, чтобы перебить косматых псов, со своей задачей справились. Паладин легко мог себе представить – как это было. Из болота поднимается фигура, натягивает лук, делает всего один выстрел – и в следующий миг стрелок погибает, уничтожив свою цель.

Ладомар был в шоке. Смог бы он так же пожертвовать собой ради того, чтобы Лемилла или Эйдор прошли туда, куда так рвались?! Нет! Наверняка нет! Спасти истеричку, бросившую целые страны из-за совершенно неясной причины? Или юношу с задатками убийцы?

Что виной этому? Знание паладина, с кем он идет, или просто его паршивая душонка?! Раньше ему не встречались жертвующие собой люди, а теперь будто глаза заново открылись.

– А ты куда? – спросил партизана Старр.

– В лагерь, – хмуро бросил проводник.

– Не ходи… Я думаю, там нет никого живого, – тяжело произнес бывший король. – Идем с нами.

– Нет коня, – с оттенком сарказма ответил коротышка. – А если я с кем-то поеду, в скорости потеряете. Тут тропка хорошая, проедете. Главное, никуда не сворачивайте, только прямо. Иначе выскочите на тракт какой.

– Не ходи в лагерь. Куда угодно, но не туда.

– Не советуй, – отмахнулся партизан. – Я знаю, что делаю… Двигайте давайте. Только прямо, помните!

Коротышка махнул рукой на четкую тропинку среди зарослей ольхи.

Эйдор с трудом держался в седле. Опять выложился на полную катушку. Дорога через болота была проложена по трупам солдат империи. И Ладомар боялся, что не только. Что юноша убил еще и тех партизан, кому посчастливилось уцелеть. Такое заклятие не разбирает, кто свой, кто чужой.

Молодой чародей умудрился отравить воздух. Окутать идущий отряд аурой, мгновенно убивающей всех, кто оказался рядом. А когда странники миновали последние кордоны, Эйдор подпалил лес, на удивление охотно занявшийся огнем. Вряд ли кто мог уцелеть в том пекле.

– Двигайтесь!

Коротышка шагнул с тропки и почти сразу же растворился в лесной чаще.

Ладомар вскарабкался на коня и, не глядя на товарищей, тронулся с места. Сейчас ему ничего не хотелось. Ни говорить, ни думать… Неудачные дни выпали, тяжелые, и летели они друг за другом, будто взбесившиеся собаки, остановиться не могли. Начиная с того проклятого обхода, когда он убил друга Эйдора, и до этого момента.

Слава Горну, никто в отряде также не был расположен вести какие-либо беседы.

Путники медленно, но верно приближались к своей цели.

Агон не мог найти слов. Следуя древней методике, он пытался сосчитать до ста, чтобы прогнать рвущиеся на язык проклятия. Надо держать лицо, быть выше обычной ругани. Успокоиться! Но как же эти кретины…

Раз, два, три, четыре…

Единственный уцелевший офицер наверняка жалел, что выжил на тех болотах. Не смея поднять головы и встать с колен, боец молча возносил молитвы Халду. Несмотря на все происходящее, лейтенант имперской пехоты оставался предан своей вере. Душа его служит одному Богу, а тело – другому. Так бывает…

Восемнадцать, девятнадцать, двадцать… Нет, ну…

Раз! Два! Три!

Один из генералов посмелее неуверенно кашлянул, молчание затянулось, и все присутствующие на военном совете военачальники боялись нарушить воцарившуюся тишину после известия о гибели всех Бурых Псов.

– Можешь идти, – прохрипел Агон.

Еще не веря в услышанное, лейтенант поднялся с колен, отсалютовал и спешно покинул штабной шатер.

– Ваше вели…

– Еще одно слово – я и тебя убью, – резко повернулся к заговорившему генералу маг. – Продолжайте без меня, мне необходимо побыть одному.

Выскочив из шатра, сопровождаемый верным Женаргом, Агон направился к себе. Там, в изголовье походной кровати, под подушкой хранилось то, что ему сейчас просто необходимо.

– Господин, – неуверенно произнес Женарг, когда император резко отдернул полог, прошел внутрь своих покоев и достал заветный пузырек.

– Что?! – рявкнул Агон.

– Господин, прошу вас, не надо. Выбросите ЭТО! – Слуга набрался смелости и дрожащей рукой указал на зелье.

Маг, словно не понимая, уставился на пузырек. Ах да…

– Ты думаешь, я не способен справиться с собой? – угрожающе спросил император.

– Нет, но…

– Пошел вон!

Убедившись, что слуга покинул шатер, Агон сел на кровать и поднес злосчастный сосуд к глазам. «Улыбка»… С некоторых пор император стал знатоком зелья, созданного каким-то эйморским алхимиком. Оно помогало на время отрешиться от всех проблем, оно успокаивало, оно очищало разум… Оно…

Оно было ему необходимо. Без него Агон упускал детали…

Отлетела пробка, и император резким движением поднес зелье ко рту. Один небольшой глоток, закрыть сосуд и можно откинуться на спину. Злость, ненависть, зачатки отчаяния мигом оставили Агона, и маг, улыбнувшись, расслабленно выдохнул.

Сейчас трудное время, жизнь идет наперекосяк, планы рушатся – трудно выдержать. Потом он, конечно, избавится от пагубного пристрастия, вогнавшего в нищету многих изнеженных дворян во всем мире. Но потом, сейчас у него нет времени бороться со своей яростью самостоятельно. Женарга надо будет наказать. Его «не надо!» угнетало Агона еще больше. Да, «Улыбка» – удел наркоманов! Но как после нее становится легко на душе! Будто в старые времена…

Император улыбнулся и отбросил ненужные сейчас мысли. С зельем это выходило легко и непринужденно. Сейчас есть более важные задачи.

Итак, Бурых Псов больше нет. Лемилла ушла из оцеплений и сейчас прячется где-то в лесах Кронея… Посылать вдогонку отряды смысла нет – без слуг Усмия ее не найти. Слать Детей Серпа перед решающими сражениями в этих краях – глупо. Самому покинуть армию и лететь на поиски – нельзя. Ропщет король Зуррага, ропщет. Ему кажется, что слишком затянули ответственный штурм Халима. Улететь за Лемиллой сейчас – поставить под угрозу всю кампанию.

С улыбкой глядя на потолок шатра, император наслаждался четкостью мысли. Как хорошо… Все-таки создавший зелье эйморец был мастером своего дела. Оно избавило Агона от многих душевных терзаний. От образов прошлого, когда еще Склой и Лемилла были самыми близкими людьми императора. Когда еще был жив Ухлак. Впрочем, не время думать о павших.

Светлый Дух? В катакомбах под Халимом заточен слуга Усмия, хотя о возможностях его маг знал очень мало. Но, может быть, он и есть выход из неприятной ситуации?

Город Халдии они возьмут быстро, благо сила Халда находится далеко к северу отсюда. Агон просто отправит в бой Детей Серпа. Через подземный ход… И горе тем, кто встанет на пути его молодцов. День – и Халим будет в руках Мереана. Все-таки не надо было затягивать со штурмом! Но пока император отошел от того страшного магического удара, пока не лишился надежды, что сможет взять город, уже имея в союзниках мощь Халда…

Сев на кровати, Агон сунул пузырек под подушку и поднялся на ноги. Как же хорошо.

Когда он вошел в штабной шатер, генералы смолкли, почтительно склонив головы.

– Завтра к вечеру Халим должен быть наш, – ровным голосом сообщил им Агон. – Ждать больше не будем.

Тропа партизана долго вела странников, укрывая их пышными зарослями ольхи, но постепенно дорога начала подниматься наверх и все чаще стали попадаться ели да сосны. Ладомар внимательно следил за лесом, стараясь не показывать своего волнения. Зрелище, конечно, чудесное, солнечные лучи красят белый мох и стволы деревьев – но тихо. Очень тихо!

• Предыдущая
• 64/78
• Следующая