«Машина» с евреями - Подгородецкий Петр Иванович - Страница 34
- Предыдущая
- 34/66
- Следующая
Вот в такой замечательной стране я встретил своего приятеля, с которым познакомился года за два до этого. Он служил в Мозамбике военным переводчиком. Как-то раз после концерта он пригласил меня провести вечерок в компании друзей, попить рома, поесть шашлыка. Его друзья забрали меня от отеля на вазовской «шестерке», причем с правым рулем, поскольку движение там левостороннее. Приехали мы куда-то за город, сильно надрались, но больше всех напился водитель «шестерки». Ну я и предложил свои услуги в качестве водителя. Хотя было уже темновато, но дороги все пустые, машин крайне мало, и доехать до отеля было нетрудно. Если бы не чудовищная доза рома. В общем, я сел за руль, четверо наших разместились в салоне и тут же заснули, Я довольно прытко передвигался в правильную, как мне. казалось, сторону, но через часок заметил, что дорога становится все уже и уже, а ночные пейзажи за окном все менее знакомыми. Пришлось остановиться и разбудить друзей. Оглядевшись, водитель немедленно протрезвел. Он прошипел: «Немедленно выключай фары!» Как выяснилось позже, я лихо ломанулся в сторону границы с ЮАР, как раз на территорию, которая контролировалась повстанцами, для которых захватить пятерых русских было мечтой всей жизни. Осмотрелись. Я стал разворачиваться, но дорога оказалась настолько узкой, что мы задними колесами съехали в песчаный кювет, Пришлось толкать. Достоинство «Жигулей» – это легкость. Мы вытолкнули машину, я даванул на газ, и через какие-то полтора часа меня сдали с рук на руки обеспокоенному директору группы. На вопрос, где я был, он услышал краткую фразу: «В гостях у партизан». А потом я пошел спать, вернее, поехал на лифте, поскольку местных рядом не было.
Но в Африке отнюдь не все так плохо. Через пять лет после описываемых событий мы большой компанией с Ленькой Ярмольником, Макаревичем, Якубовичем и спонсорами, которые это все оплатили, ездили в Кению. Главное было – так называемое «наблюдательное сафари». Дело в том, что охота в Кении уже лет двадцать как запрещена, во всяком случае, для всех, кроме представителей коренного населения, – племени масаи. Так что проехать по национальному парку – это необыкновенное удовольствие. В нескольких десятках метров непуганые животные – прайд львов, антилопы, слоны там всякие. Самые прикольные, конечко, обезьяны. Представляете себе такого здоровенного типа из обезьяньего племени, который стоит на обочине дороги и выпрашивает у пассажиров джипа еду, причем стоит в классической «позе просителя», да еще с протянутой рукой. А когда джип проезжает мимо (нас специально предупредили, что животных кормить нельзя и вообще стекла в машине должны быть подняты), обезьян начинал ругаться, воздевать свои длиннющие руки к небу, стучать ими в грудь – в общем, выражал все свое презрение к туристам. Сразу напомнило мне анекдот о том, как Кинг-Конг поймал какого-то типа с рюкзаком и посохом. Спрашивает: «Ты кто?» – «Турист». А Кинг-Конг и говорит: «Нет, брат, это я турист, а ты – завтрак туриста».
В племени масаи мы посетили замечательные хатки, которые они строят из дерьма. Собирают буйволиные лепешки и лепят из них что-то типа низеньких чумов. Запашок там, скажу я вам, тот еще, хотя свежее дерьмо пахнет сильнее. А подсохнет на воздухе – вроде и ничего. Ведь живут же люди где-нибудь у нас в Капотне или в Новомосковске, к примеру, там, где химзавод, делающий всякие стиральные порошки. Принюхаются, и вроде так и надо. Ну и комфорт там относительный. Мебели никакой, лежат себе циновки. Ну из лука пострелял я там, даже в мишень попал пару раз. В общем, в Кении мне понравилось, кроме говнохижин, естественно…
Конечно, для нас, во взрослом уже возрасте вырвавшихся на свободу, многое было в новинку. Потому и запомнилось. Но ведь во второе десятилетие моего пребывания в «Машине» происходило и множество эпохальных событий внутреннего плана. Может быть, когда-нибудь кто-то и будет допытываться: «А что вы, батенька, делали 19 августа 1991 года? Часов в шесть утра, к примеру? И далее в том же духе. Может быть, когда-то эта дата и забудется. Но я все же отвечу: в шесть часов утра 19 августа я мирно спал в гостинице «Турист» на окраине Брянска. А вот в семь… В семь ко мне вломился крайне возбужденный Женька Маргулис с криком: «Ну вот, я же говорил, что валить надо. А сейчас поздно уже!» Ничего не понимая, я включил телевизор и увидел «Лебединое озеро». Точно так же, как и многие советские граждане, я подумал, что умер кто-то калибра Горбачева. Такая тогда была замечательная традиция: ежели кто умирал, из видных деятелей КПСС естественно, то по радио и ТВ передавали классику. И кто-то еще думал, что ее, эту классику, народ от этого будет больше любить. Вместо того чтобы приучить народ к такой музыке, наши «деятели культуры и телерадиовещания» просто отвращали народ от нее. Во всяком случае, в период 1982—1985 гг. классика четко ассоциировалась с похоронами. «Кого хоронят?» – спросил я у Женьки. «Кого-кого… Нас с тобой хоронят», – оптимистично ответил он. Мы посидели немного и решили, что надо выпить.
Через несколько часов бессмысленного сидения перед телевизором и прослушивания сообщений ГКЧП мы, наконец, дождались пресс-конференции. Скажу честно, у меня уже тогда появилось впечатление того, что вся эта затея обречена на неудачу. Более того, я пришел к тому мнению, что сами гэкачеписты уже не верили в успех своего предприятия. Дрожащие руки Янаева, бегающие глазки остальных – все это оставляло впечатление неуверенности и даже какой-то опереточности. Понятно было, что у таких дебилов ничего не получится. Наши концерты, как и все прочие развлекательные мероприятия, были отменены, и мы собрались в Москву. Поездом, по каким-то причинам, уехать не удалось, поэтому Макар с Кутиковым отправились чуть ли не автостопом. Им и досталась вся слава «защитников Белого дома». Мы же с Маргулисом и Ефремовым уехали только 20-го. Естественно, я пошел к Белому дому, потусовался там, встретил множество знакомых и не знакомых, но знающих меня людей. Тогда еще не было никакой ограды, такой как сегодняшний забор, отделяющий власть от народа. Я даже выпил с защитниками баррикад под дружные крики «Ура! Подгородецкий с нами!», как будто я это был не я, а, по крайней мере, командир танковой дивизии. Настроение в народе было разное, но большинство людей находились в ожидании большой крови. Более того, были готовы ее пролить. Стрельба, время от времени слышавшаяся откуда-то издалека, только подогревала народ. Думаю, что если бы гэкачеписты решились на штурм, то погибших было бы много, но всю эту компанию очень быстро бы перевешали на фонарях. В отличие от Макара и Сашки, я не стад фотографироваться на баррикадах, давать интервью корреспондентам, а просто несколько часов походил и посмотрел на то, как бывшие советские люди, уже почувствовавшие вкус свободы, были готовы ее защищать…
- Предыдущая
- 34/66
- Следующая
