Дневник эльфийского сутенера (СИ) - Туканов Николай Петрович - Страница 31

Кархи непонимающе слушал соседа, то и дело переводя взгляд с красавицы эльфийки на типа с масляным взглядом.

— Такова жизнь, — ухмыльнулся орк. — Не все могут махать молотом, приходится и лежа работать.

— А родственники ее куда смотрят?! —   впервые в жизни вспомнил о родичах Кархи, наблюдая подобное непотребство.

— Родственники сидят где‑то здесь. Сидят, пока пиво не кончится, а оно кончается только вместе с закрытием «Эльфийского дуба».

Тем временем гном и купец пришли к согласию, и мужчина направился к стойке, жадно пожирая глазами томно стоящую эльфийку. Не успел он подойти близко к девушке, как ее неожиданно заслонила своей широченной спиной Нирра. Купец недовольно крякнул. Решив не связываться с мохнатой бабищей, на голову выше его и раза в два тяжелее, он довольно громко произнес:

— Прекрасная Нирра, позволь угостить тебя «Лесной розой» и скрасить твое одиночество. — Зал мгновенно затих. Мужчина, чувствуя себя неудобно под перекрестными взглядами насмешливых рож самых разных рас, повторил свое предложение прекрасной Нирре.

Троллиха в необъятной юбке и снежно–белой тунике, подчеркивающей перекатывающиеся бугры мышц под светло–коричневой шерстью, обернулась к купцу и счастливо улыбнулась.

— Он предложил мне «Лесную розу»! — на весь зал проорала троллиха, оскалив крепкие белые зубы. — Идем, красавчик, я скрашу твое одиночество. Косточки у тебя крепкие? А то некоторые ломают хребет после первого объятия.

— Я обратился не к тебе, а к твоей подруге, — окрысился незадачливый клиент.

Троллиха скрестила руки на мощной груди и пророкотала:

— Ты спрашивал Нирру и это мое имя.

— Ничего не понимаю! Этот старый пень утверждал, что Ниррой зовут самую прекрасную девушку в городе, — купец со злостью посмотрел на место, где договаривался о ночи любви со сводником, но гнома и след простыл. Потом он почувствовал тяжелую руку троллихи, которая легко развернула его к себе и услышал ее полный ярости голос:

— По–твоему, я уродка? Или ты хочешь, чтобы я переломала тебе все ребра, а твой язык выбросила собакам?

— Малышку Нирру обижают! — истошно выкрикнул объявившийся рядом с любителем эльфиек горбатый тролль с мощным торсом. — Мою лесную красавицу, мое утешение и радость глаз моих.

Остальные посетители со смешками наблюдали за бесплатным спектаклем. Кое‑кто из зрителей довольно громко бился об заклад, сколько вытрясут из этого франта.

Нирра же сменила гнев на милость и, схватив мертвой хваткой клиента, громко прошептала:

— Ты, наверное, никогда не видел красивых девушек и робеешь? Ничего, я научу тебя быть смелее! Ты только не кричи, я люблю сильные ласки.

Мужчина, очутившись в борцовском захвате, услышал легкий треск ребра и завопил.

— Море любви и океан ласки, — промурлыкала Нирра, легко поднимая добычу на второй этаж.

— Я передумал и готов заплатить за свою грубость! — отчаянно взвыл купец. — Вот, бери кошелек и прости ради всех богов мою непочтительность. Я иногда бываю не в себе.

Нирра тут же поставила неудачливого ухажера на ноги и протянула руку. Франт дрожащщей рукой вытащил кошель и передал его троллихе.

— Ты действительно мне даришь этот кошелек? — проворковала лесная красавица. — Просто так? Как самой красивой девушке в Эркалоне?

— Да, конечно да, ты самая красивая и сильная девушка в Эркалоне, — запинаясь, произнес купец. — Будь у меня с собой еще деньги, я бы отдал их тебе. А теперь прости, я должен идти, у меня неотложная встреча.

Быстро спустившись вниз, красный от смущения и злости купец начал протискиваться к выходу через гогочущую толпу.

— Сынок, если надумаешь жениться, то не бойся, приданным не обижу, — проорал горбатый тролль в спину неудачливого клиента.

— Сегодня у Нирры отличный улов, — отсмеявшись, сказал орк Кархи. — Даже после дележа на троих она не останется в накладе. Как‑никак, половина ее.

— Откуда ты все это знаешь? – с подозрением спросил гоблин.

— Нирра не делает из этого секрета. Эльфийка получает четверть, еще четверть гном. И Нирра бесплатно угощает всех наших кружкой пива.

— А если возникнут проблемы с клиентом, то никто не даст Нирру в обиду? — предположил Кархи.

— Точняк. За бесплатный балаган и выпивку народ здесь порвет глотку любому, да и в любом суде подтвердит, что подарочек дали бесплатно.

— А эльфийка здесь откуда? — Кархи не отрывал взгляд от прекрасного профиля, повернутого в сторону довольной троллихи.

— Марсиэль? Так она местная. Отец куда‑то пропал, когда ей не было и года, а через полгода и мать померла при родах ее сестры. Младенец тоже ненадолго ее пережил. Так что Марсиэль забрал к себе горбатый Бурх, отец Нирры. А года три назад Нирра придумала этот фокус. Теперь папаша всегда при пиве, а его дочки при деньгах.

— Дочки?

— Да, Марсиэль зовет Бурха отцом, а Нирру сестрой. Что, странно слышать подобное?

— А гном не их дядя? — осторожно поинтересовался Кархи, подготовленный орком к любым родственным связям.

— Герф?! Этот коротышка когда‑то работал в одном борделе, пока его не поймали за руку, когда он начал шельмовать с деньгами. Бородач вовремя смылся в Эркалон и теперь втюхивает солому вместо косяка любителям эльфиек. Десять раз на дню обежит все кварталы в округе. За день одного жирного клиента почти всегда находит. Описывать эльфиек он мастак, тут ничего не скажешь, многолетняя практика.

— Ладно, мне пора идти, — с сожалением произнес Кархи. Гоблин раньше и сам удивлялся, почему кроме соплеменниц его тянет еще и к эльфийкам, пока ему в руки не попала книжка какого‑то эльфийского философа, которую переводчик на всеобщий озаглавил «Сколько раз мы рождаемся и за что я уродился гномом».  Прочтя внимательно треть книги, Кархи выяснил, что в прошлой жизни он был эльфом, а в гоблины попал из‑за чрезмерной любви к природе. Поэтому в этой жизни он живет в городе и с травами общается только посредством косяка. Дальше читать было неинтересно, эльф предлагал различные практики, занимаясь которыми до конца жизни, можно было обеспечить свое следующее перерождение в шкурку эльфа.

Кархи вполне устраивало то, что он гоблин. А искать священные дубы, чтобы сидеть под ним в самых дурацких позах, его совсем не привлекало. Гномам в книге советовалось смириться с судьбой, перестать пить крепкие напитки и не брать в руки золото и серебро. За это им обещали в следующей жизни тело орка, а если орк не будет слишком наглым, то в очередном перерождении его поприветствует гоблинская повитуха.

Придя домой, Кархи прожужжал Урр–Баху все уши, повествуя о лесной красавице, этом лесном цветке, который вырос в городской грязи. Урр–Бах, сначала посмеиваясь над выдумкой троллихи, в конце концов не выдержал и решил завтра сам посмотреть на лесной цветочек, чего хитрый Кархи и добивался. Действительно, почему бы им иногда не заглянуть в «Эльфийский дуб»? Пока тролль будет смотреть на Нирру, Кархи спокойно может любоваться эльфийкой, а если Урр–Бах еще и подружится с троллихой, то у Кархи появится возможность пообщаться с Марсиэль — как никак он в прошлой жизни был эльфом, а родство душ эльфы чувствуют подсознательно.

Так что хорошо выспавшись, друзья пообедали в «Жареном карасе» и пошли пить пиво в «Эльфийский дуб», вернее, узнавать имя поставщика. Малышка Нирра была на месте, как и ее прекрасная сестра. Стоило Урр–Баху увидеть лесной цветок, как он смутился. Чтобы скрыть свои чувства, он заказал еще пива. Цветочек ему приглянулся. С невысоким, по меркам троллей, Урр–Бахом, Нирра была вровень. Разумеется, тролль был пошире в плечах, да и мышцы у него были посильнее. В общем, из них получилась бы идеальная пара, о чем Кархи тут же и сообщил другу.

Тролль на реплику гоблина промолчал, не сводя глаз с малышки Нирры. А когда троллиха стрясла с заезжего эльфа золотое колечко, Урр–Бах понял, что влюбился. Он равнодушно проводил взглядом эльфа, вслед за которым поднялись двое гоблинов и орк. Видимо, их не до конца удовлетворили извинения эльфа и они решили стрясти их с него в виде оставшихся монет.