Аромагия (СИ) - Орлова Анна - Страница 71

• Предыдущая
• 71/143
• Следующая

Само собой, мне даже в голову не пришло, что его мог прислать Ингольв.

— Не беспокойтесь, я могу себе это позволить, — улыбнулся Петтер, все так же протягивая мне заветный мешочек. — Уннер сказала, какой сорт вы любите.

— Вам не следовало! — покачав головой, повторила я.

Ему и вправду не стоило преступать границу между молчаливым обожанием и ухаживаниями. К тому же просить совета у Уннер?! Впрочем, она ни о чем не подозревала.

Но как же отчаянно хотелось кофе!

Видимо, Петтер понял причины моих сомнений и, приняв самый независимый вид, объяснил:

— Вы же меня вылечили! Считайте это гонораром.

Я невольно усмехнулась: Локи, что за маленький хитрец!

— Это слишком большая плата за лекарство от простуды. — И, видя, как он упрямо нахмурил темные брови, добавила, протягивая руку: — Но я принимаю ее с благодарностью.

Петтер просиял улыбкой, удивительно его красящей, и осторожно вложил в мою ладонь свой дар.

Надо думать, мальчишка охотно присовокупил бы к нему и собственное сердце (он вовсе не казался излечившимся от привязанности ко мне), но уж его-то принимать я точно не собиралась. Наверное, мне не стоило уступать ему даже в малости, однако устоять перед кофе я не смогла.

— Выпьете со мной? — предложила я, разжигая огонь на спиртовке, и судорожно пытаясь сообразить, осталось ли у меня печенье с арахисом или хоть что-то, что можно было предложить гостю.

— Нет, — с явственным сожалением отказался он, надевая фуражку. — Мне пора.

И откланялся, оставив меня в обществе кофе, уже поднимающегося шапкой над медной джезвой. Петтер не поскупился, так что от каждой капли превосходного напитка я получила истинное наслаждение.

Настроение мое от этой, казалось бы, мелочи, стремительно пошло вверх. Напевая, я принялась за мазь от обморожения, смешивая масла ши, жожоба, какао, кокоса, авокадо и облепиху. Потом по капле добавила настойку календулы и эфир лаванды. Оставалось каллиграфическим почерком (что всегда требовало от меня немалых усилий) заполнить этикетки и расфасовать мазь по баночкам. Скоро она пригодится — разумеется, если еще не все разуверились в аромагии.

— Можно войти? — отвлекая меня от этого священнодействия, прозвучал звонкий голосок.

Девушка, которая стояла у входа, была бы хороша, как картинка, если бы не россыпь прыщиков на щеках и приторно-ванильный, до отвращения сладкий запах.

— Конечно, проходите, присаживайтесь, — гостеприимно предложила я, снимая фартук. — Выпьете чего-нибудь?

Она втянула носом витающий в комнате аромат кофе, поморщилась и отказалась:

— Нет, я ненадолго. У меня к вам очень… личное дело.

— Слушаю вас, — усаживаясь в кресло напротив, я постаралась принять заинтересованный вид.

Судя по платью, шляпке и драгоценным серьгам, слишком дорогих для этого времени суток, девушка происходила из хорошей семьи, но едва ли постоянно проживала в Ингойе. К тому же в лицо я ее не узнала, а со всеми дамами из местного высшего света я была знакома хотя бы шапочно.

Не решаясь заговорить, девица щелкала замочком ридикюля и кусала алые губки.

— Не беспокойтесь, — видя сомнения клиентки, я поспешила уверить: — Все, что вы мне расскажете, останется между нами.

— Ну ладно! — с видом, будто делая величайшее одолжение, неохотно согласилась она. — В общем, есть один господин, который… Ну вы понимаете, он за мной ухаживает. Сопровождает на балы, дарит шоколад, и…

Она замялась и опустила взгляд на свои руки, нервно комкающие платок.

— И? — подняв бровь, уточнила я, не понимая, при чем тут я.

— И ничего! — она словно взорвалась яростью — ароматом перца чили. — Ухаживает! Уже третий год!

Несчастному платку грозила участь в ближайшие минуты превратиться в ворох ленточек.

— А вы не пробовали… немного подтолкнуть его к объяснению? — тщательно подбирая слова, предположила я.

— Пробовала! — энергично подтвердила она, разрумянившись. — Чего я только не пробовала…

Щеки ее алели, видимо, от воспоминаний о многочисленных уловках, коих барышни, стремящиеся замуж, придумали великое множество.

— Так что же вы хотите от меня? — подбодрила я. — Быть может, духи или…

— Нет, — она энергично встряхнула головой, заставив перья на шляпке заколыхаться. — Я хочу, чтобы он… ну, набросился на меня! При всех!

Мои брови невольно поползли вверх. Весьма смелая задумка, ничего не скажешь.

— Боюсь, столь… радикального средства у меня нет, — справившись с удивлением, призналась я. — А вы твердо уверены, что ваши чувства к этому молодому человеку стоят таких жертв?

Ведь если робкий юноша откажется жениться даже после скандала, его ожидает максимум суд и штраф, а вот девушке придется несладко. Роль старой девы вряд ли придется ей по вкусу, а ничего иного не останется.

Барышня одарила меня снисходительно-презрительным взглядом, как бы говорившим: «Вы же старая! Что вы понимаете в любви?!» и коротко бросила:

— Да! Или вы дадите мне снадобье, или… — она замолчала, видимо, подбирая угрозу посущественнее. Ничего не придумала и раздраженно хлопнула по подлокотнику. — Я хочу его получить и получу! Понятно вам?

Я криво улыбнулась. Надо думать, в любви и безумствах я понимала куда больше этого юного создания. Будучи чуть старше нее, я без памяти влюбилась в случайного знакомого. Тогдашний лейтенант ответил мне взаимностью и сходу предложил выйти за него замуж, а я, юная дурочка, тут же согласилась и сбежала с ним на край света.

Разумеется, вскоре выяснилось, что в жизни все это не так романтично, как поется в балладах и пишется в книгах. Что жить при температуре минус сорок сложно, а нянчить ребенка в едва отапливаемом доме чревато. Что шуба до пят — не роскошь, а средство выживания. А муж в Хельхейме — царь и бог, который вполне может запретить даже писать родным, обосновывая это, конечно же, моим собственным благом.

— Боюсь, — повторила я, разведя руками, — ничем не могу вам помочь.

Пусть юная глупышка ломает себе жизнь без моей помощи. Любовь ценится дорого, но обходится еще дороже.

Конечно, понемногу мы с мужем «притерлись» друг к другу. Однако в любовь с тех пор я не верю. Это просто что-то вроде ветряной оспы, которой надо переболеть.

— Значит, вы и правда шарлатанка! — фыркнув, заявила девушка, яростно затягивая ленты на шляпке.

Оставалось лишь пожать плечами. Я могла предложить ей сменить духи и приготовить лосьон от прыщей. К сожалению, ума снадобьями не добавишь. Впрочем, можно попробовать средства для улучшения мозгового кровообращения, вроде розмарина или аниса, но вымоченные в соленой воде розги представлялись более эффективными…

Тем временем девушка, оскорблено фыркнув, удалилась, хлопнув дверью.

Проводив ее взглядом, я принялась разыскивать печенье. Так или иначе, закуска мне сегодня пригодится…

До самого вечера я не покидала «Уртехюс», переделав великое множество дел. И только когда за окном стемнело, а дела окончательно иссякли, я скинула передник и косынку, откупорила принесенную накануне бутылку вина и уселась с бокалом прямо на ковре у камина.

Разумеется, идти на прием к мэру я не собиралась. Ингольв будет негодовать, и йотун с ним…

Мне не хотелось пить, но я заставляла себя глотать пьянящий напиток — иначе вспоминать было слишком больно. Мускатное вино на пустой желудок быстро ударило в голову, наполнив ее приятным туманом.

Когда в дверь забарабанили, я только устало прикрыла веки. Разумеется, этого следовало ожидать.

— Госпожа Мирра! — раздался приглушенный деревом звонкий мальчишеский голос. — С вами все в порядке? Отзовитесь, госпожа Мирра!

— Петтер, оставьте меня в покое! — крикнула я, когда непрерывный стук стал действовать на нервы.

— Откройте дверь! — потребовал он. — Я буду стучать, пока вы не откроете!

Выругавшись сквозь зубы, я отставила бокал и рывком отворила дверь.

— Я открыла! И что дальше?

Петтер посмотрел растерянно, стянул фуражку и пригладил темные волосы.

• Предыдущая
• 71/143
• Следующая