Властью божьей царица наша - Парфенова Анастасия Геннадьевна - Страница 2

Она помнила…

…Пряный запах степных трав, горечь ковыля, объятую весной равнину. Молнией летела молодая кобыла, неся на себе дитя рода людского. Как била по лицу грива, как переливались под коленями лошадиные бока, как пело сердце дочери степей! Не путали шелка ее ног, не сковывали рук тяжелые браслеты. Жестки и непокорны были ее волосы, не знавшие тогда смягчающих бальзамов, обветрено лицо, грубы от работы руки. Смертная девчонка, дикая, пьяная молодостью, волей, ветром. Такой увидел степнячку у водопоя царь дэвир, когда приехал к ханам говорить о мире. Такую украл черноглазый владыка и увез далеко, спрятал за крепкими стенами, укрыл в высоких палатах, запер за серебряными да узорными решетками.

Такой расплели косы, стянутые медными кольцами, и надели тяжелый царский венец. Такую обрекли на легкое дамское седло для охот и прогулок вместо жизни на спине степной кобылицы.

Такой выпала любовь царя, со взглядом черным и жестким, как его воля, и сердцем, не знающим слова «нет».

О нет, память не растворяется в годах, память кипит медленным ядом, отравляя сегодняшнее и грядущее. Она слишком хорошо помнила. Первые дни: побеги, ссоры, сокровища, что швырялись к ее ногам, точно приношения богине. Потом – апатия, душащие стены, равнодушная покорность. Царь, боясь оставлять погрузившуюся в отчаяние молодую жену, взял ее с собой в поездку по горной Дэввии. И впервые видела степнячка рвущиеся в небо отвесные скалы, и головокружительный бег водопадов, и обрывки неба в обрамлении вершин. А еще – дивные цветы, белые, снежные, глубокой лазурной синью играющие на солнце. Пленница никогда не знала обычных роз, но эти, ледяные и гордые, чем-то ранили душу.

После душных дворцов горы не давили, горы вошли в сердце и пленили величием. Там она успокоилась. Она смирилась. Хрупкие растения, принесенные ветром в скалы, все равно находили в себе силы пустить корни и назло холодам распускали стойкие, пряные цветы. Она сможет жить, как эти розы.

Тогда Хэйи еще не понимала, как пристально наблюдал за ней супруг. Не знала, что все, на чем чуть дольше обычного задержится взгляд молодой царицы, будет немедленно выторговано, или украдено, или завоевано. И доставлено пред ее очи в надежде, что уж эта диковинка развеет печаль пленницы. Позже Хэйи-амита научится скрывать свой интерес за маской вежливого равнодушия. Пока же она лишь удивилась, когда, вернувшись в Дэвгард, обнаружила крылья садов, разлетавшихся от дворца, разбивавших ледяным ароматом аскетичность военных укреплений.

Здесь были и водопады, и покоряющие скалы стойкие деревья, и раскованная, снежно-дикая красота горных роз. Приглашенные царем мастера лесов из народа риши создали воистину чудо света: раскинувшиеся на склонах и крышах висячие сады. Извилистые дорожки, по которым можно было часами скакать верхом, тропинки, обрамленные дикими и редкими цветами. Тюрьма оставалась тюрьмой, но Хэйи не могла больше ненавидеть свою клетку.

– …запасы провианта. А вы видели улицы? Мы, конечно, знали, что город хорошо укреплен, но это… Они могли бы годами держать осаду, а затем, когда мы все-таки прорвали бы оборону, устроить кровавую баню. Почему царица открыла ворота? Почему дэвир ей это позволили?

Роза резко отпрянула от замершей руки. С беззвучным шелестом отворачивались хрупкие бутоны, влажно заблестели на солнце шипы. Медленно выпрямилась владычица Хэйи-амита. Повернулась на звук голосов.

Чужие… в еесаду?

Гнев. Резкий, душащий, совершенно не сопоставимый с такой досадной мелочью, в то время как вся жизнь вокруг разлеталась вдребезги. Звуки имперского наречия. Голоса людей. Грубые. Громкие.

Как они посмели?

Медленно, стараясь не шуметь, царица шагнула назад, надеясь исчезнуть прежде, чем ее заметят.

– …мало что знаем о дэвир. А об этой их царице – только то, что она человек и что ханы пропустили наши армии почти без боя, только чтобы отомстить за ее похищение. Может, она и правда на стороне людей?

– Тогда почему Совет до сих пор не запихнул этакую садовую царевну в мешок и не сбросил с ближайшей скалы в море? – спросил кто-то старший, а может, просто с голосом хриплым, сорванным в битве.

– Туда ей, если вдуматься, и дорога. Столько лет, змея, жила с нелюдью, а теперь вдруг проснулась!

– Дэвир очень серьезно относятся к вопросам власти и наследования. Насколько нам известно, за последние шесть тысяч лет правящая династия не сменялась ни разу. Хэйэмита – законная наследница своего супруга. Возможно, они просто не в силах не следовать традиции, – кажется, говоривший и сам не верил в свою теорию.

Еще один голос, молодой и звонкий:

– А может, она и в самом деле так прекрасна, что у дэвир не поднялась рука?

Хриплый цинично рассмеялся.

– «Столь дивна краса владычицы Хэйэмиты, что нельзя взглянуть на светлый лик ее и не стать рабом на веки вечные»? Только не говорите, что верите слащавым балладам, которые распевают на всех углах ошалевшие менестрели.

– Но ведь почему-то царь женился на человеческой женщине! – В первом голосе послышались упрямые нотки. – Уж не потому, что дэвир столь падки на людей. Или на женщин вообще. Они даже своих собственных заперли в крепости и навещают их раз в год, только чтобы обзавестись потомством!

– Не стоит верить всем слухам, которые слышишь.

– А вы видели когда-нибудь дэва, что не шарахался бы от женщин, как демон от заклинательного круга? Да и здесь, в городе, мне на глаза не попалось ни одной дэви. Даже летуний в небе не видно.

– Факт, который не избежал внимания армии, – недовольно, как-то тревожно пробормотал себе под нос старший. Отступающая Хэйи застыла: если люди начнут ломиться в женскую цитадель…

Голоса тем временем приближались. Лишь тонкая преграда хищных снежно-синих лоз отделяла их от замершей владычицы.

– Говорят, он не отказывал ей ни в чем, – вещал молодой. – Говорят, если б она засмотрелась на небо, царь собрал бы звезды и сплел для нее ожерелье. А сады? Вы только взгляните вокруг! Не думал, что сады Хэйэмиты так огромны. Акры и акры, дорожки, тропинки… И все засажено снежными розами. В столице редкий кавалер может позволить себе подарить даме хоть один такой цветок, а тут!

– Должно быть, царь действительно ее любил.

– Угу. А еще он, должно быть, очень хорошо представлял, как легко выбивать в таком лабиринте чужую армию. Среди хищных, верных, псионически чувствительных растений с шипами. Ядовитыми.

– Царица Хэйи-амита…

– Далась вам эта слащавая любовная история. Бардов всех перевешать! «Новое направление в литературе»! Сестры уже полбиблиотеки забили бесчисленными историями страсти между темным и властным воином-дэвир и какой-нибудь очередной непорочной дурой из высшего света. Еще раз увижу подобный мусор в своем доме, клянусь честью, опубликую описание нравов и обычаев этой расы! – Хриплый голос говорил все громче, видимо, тема эта сильно раздражала смертного. Или, скорее, его раздражали многочисленные засидевшиеся в девицах сестры. – Дуры! «Ах, хэйи-архитектура, ах, хэйи-роман, ах, висячие сады Хэйэмиты! Ах, но что же на самом деле происходит по ночам в царской спальне?..»

– Ну, допустим, заглянуть в царскую спальню и я бы не отказался…

Хэйи вздрогнула, как от удара, и будто очнулась. Шаги раздавались уже совсем рядом. Убежать не успеть, но и быть застигнутой в собственном саду, точно лазутчица неумелая, она не желала. Встала так, что утреннее солнце упало на волосы, на руки, заиграло на вплетенных в пряди раух-топазах. Расправила плечи. И распустились вокруг снежные лепестки, окутали ароматом и светом.

Такой и увидели царицу дэвир люди, когда шагнули на дорожку. Красива была Хэйи-амита. Очень красива. Этого не отнять.

И слух у нее, по всему видно, тоже хороший!

На лице – прохладное удивление. А вот во взгляде…

Во дворце существовали террасы и подвесные галереи, открытые для публики. Были и сады, созданные специально для приема высоких гостей. Но царица сейчас находилась на уровне, открывающемся в ее личные покои. Тайное место принадлежало лишь ей одной, на заповедные тропы не допускалась даже охрана, даже садовники. Здесь она имела право на одиночество.