Дикий (ЛП) - Скай Джоли - Страница 4

• Предыдущая
• 4/46
• Следующая

– Я спокоен, – выдавил Брэм, хотя, когда он смотрел на оборотня, его охватывала ярость, он не мог видеть того таким уязвимым.

Брэму захотелось ударить кулаком о стену, глаза заволокло красной пеленой. Внезапно Даг схватил его за волосы и заставил согнуться пополам и зажать голову между колен. Поза была унизительной, но Брэм пытался не сопротивляться, хотя это было трудно. Что еще хуже – Брэму, как и любому оборотню, тоже не хватало физического контакта, поэтому какая-то часть его радовалась прикосновениям Дага, какими бы властными и болезненными они ни были. Теплые пальцы снова сдавили затылок.

– Дыши, – сухо посоветовал Даг. – И больше не ври мне. Ты не спокоен.

– Хорошо, – выдохнул в пол Брэм, – я расстроен. Прости. Я думал… – Но он не мог сказать, что думал, что если будет заботиться об Этане и его участи, это как-то изменит положение, Этан почувствует, что ему не все равно, смягчится и перестанет шарахаться от него.

– Я говорил тебе, что это будет нелегко. – Даг схватил Брэма за волосы и потянул, позволяя сесть. Он заглянул в лицо Брэму, и тот послушно отвел глаза. – Я серьезно. Я сниму тебя с этого задания, если ты не сможешь держать себя в руках. Я займусь этим в одиночку, если придется.

– Я возьму себя в руки, Даг. – Эта работа была для него слишком важна, она была ему необходима. Необходима, чтобы как-то помочь стае. Это и еще желание произвести впечатление на Дага были для Брэма крайне важны. Потому что если Даг потеряет к нему интерес, у Брэма не останется никого.

К тому же есть еще Этан… Брэму хотелось как-то загладить свою вину, пусть он всего лишь стоял за спинами других, когда Габриэль мучил бедного котенка. Он чувствовал свою причастность из-за того, что был там.

Даг выпустил волосы Брэма.

– Поспи, пока он не пришел в себя. Я за ним присмотрю.

Брэм поднял большую бутылку воды и жадно выхлебал.

Даг нервно дернул головой в сторону вымотавшегося Этана.

– Этот парень не котенок, а взрослая кошка. Если он перекинется, а ты не будешь готов, то превратишься в мясо для гамбургера. В лучшем случае.

– Знаю.

– Тебе нельзя расслабляться, пока Этан не придет в себя.

– Он придет.

Даг посмотрел на него с непроницаемым выражением в синих глазах. Что это? Сомнение? Презрение? Раздражение?

– А может быть, и нет, Брэм. Не позволяй надежде мешать тебе рассуждать логически. Этан уже задрал одного волка, и после того, через что ему пришлось пройти, сделает это еще раз. Здесь он чувствует опасность, и это может никогда не измениться, несмотря на все наши усилия.

– Он в растерянности, но мы до него достучимся. Он поймет, что ему ничего не грозит.

– А может, так и останется в растерянности. Не все могут вернуться в нормальное состояние. Однако… – Выражение лица Дага не изменилось, но странные нотки в голосе подсказывали, что ему известно, как много это значит для Брэма. – Я бы не стал делать это, если бы считал, что у нас совсем нет шансов до него достучаться. Нам просто нужно успокоить его человеческую половину. Этану нельзяобращаться, а это значит, что ему нужен телесный контакт. После восьми лет человек не сможет устоять, но кошке это не понравится. Она захочет крови.

Брэм не ответил. Даг был альфой стаи и единственным экспертом по кошкам-оборотням, и даже в лучшие времена не любил, когда с ним спорили. Однако Даг не видел Этана здесь много лет назад. Котенок пытался спасти волчицу, пожертвовав собой. Лила – Брэм поклялся себе никогда не забывать ее имени – была уже мертва, и жертва Этана оказалась печальной и напрасной.

Этан проснулся в слезах, на него нахлынули человеческие воспоминания. Лила лежала рядом с ним, ее тело было разорвано на куски, несмотря на все его старания забыть тот день, он так и не смог.

Он поерзал, но воспоминания не желали отступать.

Руки, большие и теплые, прижали его к твердому телу.

Незнакомец утешающе потерся носом о его шею, заставив Этана всхлипнуть еще громче. Ему должно было быть стыдно, но он слишком устал, чтобы стыдиться. На этот раз руки не стали сдавливать его. Вместо этого они начали успокаивающе гладить его по лицу, бокам, делая только больнее. Он никак не мог вздохнуть.

– Этан.

Это имя придумала Лила. Он так и не узнал почему. Она предложила имя его матери, и той оно понравилось.

– Этан. – Голос звучал напряженно, даже обеспокоенно. Почему? Этану следовало бы, наверное, что-то заподозрить, но от слез он слишком ослаб.

Он повернул голову к мужчине, не в силах устоять перед человеческим прикосновением. Этан оставался кошкой не без причины. Кошкам никто не нужен, им не надо, чтобы их обнимали, а Этан был дураком. Он потянулся к мужчине и заплакал. Он не мог остановиться. Не мог держать боль в себе. Волк шептал что-то успокаивающее, а тело Этана содрогалось от рыданий.

– Что-то не так. – Встревоженный тихий голос обращался не к нему. – Он совсем измотается, если это продолжится. – В словах слышалась какая-то злость, почти гнев.

Этан не понимал, почему его тюремщики не делают ему больно?

– Держи его спиной к себе, Брэм, – предупредил альфа, Этан ничего не понял, но мгновение спустя еще одна пара рук заставила его отвернуться от того, кто обнимал его, и Этан изо всех сил начал вырываться.

Руки крепко сжались, не давая пошевелиться, и тот, кого звали Брэм, зарычал:

– Отойди, Даг.

– Что ты сказал? – Слава богу, руки второго пропали.

– Прости. – Брэм охнул – явно от боли – голос его звучал вымученно, тело натянулось как струна, хотя хватка осталась почти нежной.

Этан не понимал, что происходит, только, что второй волк теперь прикасается к Брэму, а не к нему.

– Но, Даг, – возразил Брэм, – ты делаешь только хуже.

– Держи его спиной к себе, – невозмутимо повторил тот.

– Хорошо.

Альфа сделал шаг в сторону.

– Я просто не хочу, чтобы он вцепился тебе в горло.

Этан хватал ртом воздух, ожидая, когда Даг набросится на него, когда они раздерут его в клочья. Он забыл, что ждал этого. Как он мог забыть? Собраться, нужно собраться. Почему он так слаб? Он не мог думать, он сейчас потеряет сознание. Опять.

Комната потускнела, кто-то зарылся лицом в его волосы… длинные волосы.

– Этан. – Голос дрожал… в нем слышалось почти отчаяние, слабое эхо его собственного. – Тшшш.

Когтистая лапа, когтистая волчья лапа, вспорола его живот. Этан пытался не дать кишкам вывалиться наружу. Человек внутри него устал, но кугуар все еще боролся, перекидываясь, чтобы спасти себя, спасти Этана. Когда он пришел в себя, волки уже превратились в людей, у одного из них в руках был нож.

– С чего начнем в этот раз? – Габриэль поднял нож, солнце заиграло на лезвии, и замахнулся.

Этан повалился на пол, но кто-то подхватил его. Волк, хотя этот его мучитель не стал резать его на части, как тот другой в прошлый раз. Вместо этого волк обнял его.

Руки казались смутно знакомыми. Он уже достаточно времени провел в их объятии, чтобы почти привыкнуть к этому: грудь к спине, чужие ноги, обвивающие его ноги, руки, крепко обхватывающие его тело. Ему не делали больно. По крайней мере тот волк, что держал его, не делал. Просто удерживал.

– Этан. – Чье-то лицо уткнулось ему в шею. Этот жест не должен был успокоить его, но почему-то успокоил. По крайней мере Этан вдруг понял, что устал бороться. Хотя расслабляться было глупо, но осторожные руки искушали, и Этан перестал вырываться. Через мгновение его снова одолела усталость, и, ни о чем не думая, он просто откинул голову на плечо волка. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким изможденным.

Волк мог впиться в его яремную вену, и Этан не сумел бы остановить его. Может, они хотят заморить его голодом? Его дыхание опять участилось от страха и в то же время надежды – ведь ему пока не причинили вреда.

• Предыдущая
• 4/46
• Следующая