Жнец - Корнев Павел Николаевич - Страница 8

– Главное – его до дому довести, – всхлипнула Эльза, но сразу же взяла себя в руки. – Я знакомых обойду, они помогут…

– Вот и замечательно, – тяжело вздохнул Густав и надолго замолчал, размышляя, какую байку он скормит дежурящим на въезде в Мерн солдатам. О чем о чем, а об этом следовало подумать заранее.

– Сворачивайте, – указала вдруг Эльза на неприметную проселочную дорогу, когда впереди замаячили переходящие в пригород фермы.

– Зачем еще? – насторожился темный сотник. Ехать по колдобинам ему не хотелось, да и проселок завести мог бес знает куда.

– Здесь ближе, – объяснила девушка, немного помолчала и добавила: – И на въезде не солдаты гарнизона, а ополченцы дежурят…

И в самом деле – разбитая тележными колесами дорога вскоре повернула к городу, а караульная будка и вовсе оказалась пуста. Чему Густав только порадовался – особой надежды на подорожную у него не было, а кошель с золотом вовсе не бездонный. До Драгарна путь не близкий, пригодится золотишко в дороге еще. Да и на новом месте деньги понадобятся.

– Слуг у вас нет? – уточнил сотник, когда остановил бричку у дома лекаря, ни в одном из окон которого не горел свет.

– Раньше были, а сейчас мы вдвоем живем, – объяснила девушка. – Собак тоже не держим, заходи.

Густав кивнул и отправился отпирать ворота. Возиться с Фридрихом ему не хотелось совершенно – левый бок так и горел огнем. Но не бросать же девушку с раненым отцом на улице? Мало ли чего ей в голову взбредет. Уж лучше помочь.

Тихонько помянув недобрым словом Святых, сотник вернулся к бричке, загнал ее во двор и с кряхтением поднял на руки так и не пришедшего в себя лекаря.

– Сюда, – позвала его Эльза.

– Иду. – Густав поднялся на крыльцо, прошел по темному коридору и, уложив Фридриха в кровать, оперся о стол, чтобы не упасть.

– Что с вами? – забеспокоилась девушка.

– Все в порядке. – Сотник вытер выступившие на лбу мелкие капельки пота и глубоко задышал, дожидаясь, пока пройдет головокружение.

Эльза зажгла свечи и всмотрелась в сотника.

– А лицо бледное, словно мел. Вас ранили?

– Со мной все в порядке. А тебе пора идти за костоправом.

– Но я не могу оставить отца одного!

– Сбегай к соседям.

Сотник перестал опираться на стол и тут же закатил глаза и охнул от пронзившей бок боли.

– Густав, оставайтесь, – предложила вдруг девушка. – Вас должен осмотреть лекарь!

– Не стоит, – помотал головой сотник, потом осторожно прикоснулся к горевшим огнем ребрам и сдался: – Только не надо меня никому показывать, так отлежусь. Ты беги, я за ним присмотрю.

– Спасибо! – Обрадованная Эльза выскочила из комнаты, а Густав с кряхтением опустился на стул, размышляя, не свалял ли он дурака, поддавшись на уговоры остаться.

С другой стороны, ему и в самом деле нужно было отлежаться. И симпатичное личико дочери лекаря никак не сказалось на его решении.

Ну… почти никак.

Месяц Святого Огюста Зодчего

Когда у человека много друзей – это замечательно. Правда, зачастую в один не самый прекрасный момент выясняется, что далеко не все, кто считался таковыми, являются ими на самом деле. В лучшем случае – это просто приятели. В худшем… в худшем иной раз и вовсе пакостно выходит.

Другое дело – знакомые. Знакомые – это связи. Знакомые – это возможности. Да, они могут быть весьма назойливыми, но кто из нас без греха? Я и сам, чего уж там, не самый приятный в общении человек. А куда деваться? Работа такая…

Немного поразмыслив, первым делом я решил наведаться в «Рваный парус» – средней паршивости забегаловку, в задней комнате которой владельцами заведения устраивались карточные игры с очень и очень приличными ставками. Заправлявший там толстяк по прозвищу Ленивец обладал просто феноменальной способностью ловить шулеров за руку, но иногда – крайне редко и лишь когда на кон ставились целые состояния – закрывал на эти шалости глаза. Конечно же не просто так закрывал, случайным людям за его столом ничего не светило.

Впрочем, о нечестной игре знали лишь те, кто участвовал в этом весьма доходном дельце, а потому репутация Ленивца продолжала оставаться незапятнанной. Болтуны же обычно имели обыкновение отправляться через люк в одной из комнат «Рваного паруса» прямиком в канал. С солидным грузом на ногах, разумеется.

– Знаю я этот гадюшник, – кивнул Пьер, когда услышал, куда именно нужно нас с Джеком доставить. – Здесь недалеко…

– На соседней улице практически, – подтвердил Пратт.

– Доводилось бывать? – заинтересовался я.

– Не мне. Одному товарищу, которому по рангу этого делать не полагалось.

– И?

– В итоге товарищ оказался нам вовсе не товарищ, – пожал плечами Джек. – Из окна выпал.

– Сам?

– Сам, конечно, – хохотнул Пьер. – Вешаться он наотрез отказался…

– Вот что, Джек, – нахмурился я. – Ты меня на улице подожди тогда.

– А что такое? – выбрался из пролетки рыжий пройдоха, когда Пьер остановился неподалеку от «Рваного паруса».

– Если тебя примут за шпика, со мной точно никто разговаривать не станет.

– Издеваешься? – потеребил серьгу в ухе Пратт. – Это я-то на шпика похож?

– Больше, конечно, на сутенера…

– Ты бы попридержал язык!

– Ладно, пошли, – сдался я. – Но там – молчи. Понял?

– Договорились.

Скучавший на входе вышибала на нас даже не глянул. Да оно и немудрено – время, по меркам местных завсегдатаев, было детское, и заведение пустовало. Остается надеяться, что Ленивец уже на рабочем месте. Не ждать же его тут до ночи…

– Чего изволите? – оживился при нашем появлении протиравший грязным полотенцем посуду за стойкой бара какой-то молоденький парнишка.

– Стаканчик бренди, – заказал усевшийся на высокий стул Джек.

– И Ленивца позови, – распорядился я.

– Кого-кого? – сделал вид, будто ничего не понял, парень.

– Сначала наливаешь стакан бренди, – оперся я на стойку, – потом идешь и говоришь Ленивцу, что его желает видеть Себастьян Март. Укладываешься в пять минут – и продолжаешь радоваться жизни. Не укладываешься – и твоим коллегам придется бежать за лекарем. Или коронером. Смотря насколько задержишься. Все ясно?

Наполнившего Джеку стакан бармена будто ветром сдуло.

– Ты как это сделал? – откинул крышку карманных часов Пратт.

– Что?

– Напугал мальчонку до полусмерти. Он даже вышибалу не догадался кликнуть.

– Думаешь, вышибала побежал бы для него за лекарем? Очень сомневаюсь.

– Смешно, ага. – Попробовавший бренди Джек скривился и глянул на выскочившего из задней комнаты паренька: – Четыре минуты.

– Проходите, – указал на распахнутую дверь тот.

– Хороший мальчик, – усмехнулся я и остановил рыжего пройдоху: – Здесь жди.

– Точно?

– Угу.

Я сунул ему шляпу с плащом и направился в заднюю комнату.

Ленивец – высокий, но сильно раздавшийся вширь мужчина средних лет – сидел за обтянутым зеленым бархатом столом и вертел в руке вытащенную из валявшейся перед ним колоды карту. Больше в комнате никого не было. Две распахнутые настежь двери – и мы. Ну да лишние уши сейчас ни к чему.

– С чем пожаловал? – без особой приязни поинтересовался толстяк.

– Поговорить.

Я уселся за стол, пригляделся и без особого удивления увидел, что в пухлых пальцах собеседника зажат бес.

– Говори, – поморщился Ленивец.

Все верно: особо радоваться моему визиту у него причин не было. И пусть с тех пор, как я выбил из него принадлежавшие Мешку Костей деньги, прошло уже немало времени, такое не забывается. С другой стороны, доложи я тогда Ошу, что Ленивец знал, в чей карман запустил руку, и для него все закончилось бы много-много печальней.

– У меня из-под носа увели одну вещь, очень надо ее вернуть. Сама по себе ценности она не имеет, но кое-кто должен был заплатить за организацию кражи немалые деньги.