Испорченный (ЛП) - Уорд Х. М. - Страница 25
- Предыдущая
- 25/41
- Следующая
— Мне показалось, что ты спрашиваешь, смогу ли я полностью доверить тебе свою жизнь. Будь то выбросы, как этот. Все равно что, — я трясу головой. — Я никогда не буду так доверять кому-либо еще.
Он медленно кивает.
— Ты — загадка.
Уголок моего рта приподнимается.
— Возможно.
— Ты доверяешь, но не полностью. Ты позволяешь мне войти, но все же держишь снаружи, — то, как он смотрит на меня, заставляет меня нервничать. Взгляд Питера такой глубокий, ранимый и уязвимый. Может, я должна была соврать? Нет, он видит меня насквозь. Для этого ему не нужен танец. Питер поднимает руки. Я беру их, и он ведет меня через комнату в медленном вальсе, чтобы я могла отдышаться.
— Могу я кое-что спросить? — я спрашиваю, пока мы с Питером вальсируем по комнате. Он кивает. — Где ты научился танцевать?
Тень ползет по его лицу, и улыбка гаснет.
— Джина. Моя девушка. Я продолжаю называть ее своей невестой, но она ей не была, — он с трудом глотает и выпускает поток воздуха. Пока он говорит, мы изменяем направление танца. — Она любила танцевать. Я в этом был ужасен. Она научила, — он печально улыбается.
— Она — отличный учитель.
Он кивает, и губы искривляются в фальшивой улыбке. Могу сказать точно, он метлой отгоняет старые воспоминания. Питер замолкает. Мы танцуем. Он медленно кружит меня. Мое платье спадает на колени. Он наблюдает, как скользит ткань, и возвращает меня обратно в позицию.
— Как насчет тебя? Кто учил тебя танцевать?
— По большей части я самоучка. На самом деле, я даже не знаю, как что называется. Мы уговорили своего учителя по физкультуре, чтобы он провел парочку танцевальных занятий в старших классах. Странно, но факт. Все лучше, чем волейбол. Там я получала только несколько ударов по лицу в день.
Он улыбается.
— Волейбол — не твое?
— Координация — не мое.
— Но ты танцуешь.
Я улыбаюсь ему.
— А ты ведешь. Есть разница. С одной стороны, никаких шаров, — мое лицо вспыхивает, когда я понимаю, что я только что сказала.
Питер смеется и качает головой.
— Ну, я мог бы не согласиться, но так как мы с ними не играем, я просто притворюсь, что ты ничего не говорила.
Я стараюсь не засмеяться, но не могу сдержаться. Пытаюсь выдернуть руки и ударить его, но Питер только сильнее хватает меня. Игривая улыбка сползает с моего лица, когда он так удерживает меня. Мы останавливаемся и смотрим друг на друга. Мои губы раскрыты. Я что-то собиралась сказать.
Питер смотрит на меня, его лицо так близко к моему. Когда он вдыхает, его дыхание щекочет мои губы. Мне хочется наклониться к нему. Хочу, чтобы его руки обнимали меня. Не знаю, о чем он думает. Когда время останавливается вот так, Питер выглядит потерянным. Все его тело одновременно и напряжено, и расслаблено. Как бы мне хотелось, чтобы он сделал что-нибудь, сказал что-нибудь.
Весь воздух покидает мои легкие. — О чем ты думаешь?
— Ни о чем, — он вздыхает, все еще смотря на меня. Его глаза все еще на моих. Его взгляд не опускается к моим губам.
Медленная улыбка появляется на моем лице. — Лжец, — я наклоняюсь ближе и прижимаюсь своим лбом к его. — Просто скажи мне.
Руки Питера касаются моих щек, затем снова возвращается к моим волосам. Он обнимает меня секунду и выдыхает: — Не могу.
— Питер… — он поднимает взгляд. Я чувствую, словно он ударил меня в живот. В нем столько боли, привязанности и потрясений. Это убивает меня. Я могу ощутить его агонию, когда смотрю в его глаза. Я беру его руки и кладу одну себе на талию. — Потанцуй со мной. Не думай пока, — он кивает, но ничего не говорит.
Никто из нас не говорит. Питер ведет меня по залу, меняя движения танца, будто мы просто прогуливаемся. Мы теряем счет времени. До тех пор, пока я не слышу громкий свист Милли, и тогда мы останавливаемся. Питер откланивается и идет к куллеру, чтобы захватить бутылочку воды.
Милли подходит ко мне, ее глаза вот-вот вылезут из орбит.
— Это что за чертовщина тут сейчас была?
Я иду по коридору в поисках женского туалета. Мне нужно плеснуть в лицо воды, чтобы освежиться. — Что было что?
Милли следует за мной. Она хватает меня за руку, прежде чем я захожу в туалет. Я оборачиваюсь.
— Он нравится тебе.
— Нет. Мы кое-что практиковали. Ты увидишь это через пару минут. Дай мне умыться. Здесь чертовски жарко, — я пытаюсь говорить, не слишком озлоблено, но у меня не получается. Я защищаюсь, и довольно сильно, чтобы скрывать.
Милли открывает рот, чтобы возразить, и следует за мной в ванную комнату. Она заглядывает под кабинки и, когда понимает, что мы одни, говорит:
— Не делай этого.
— Я ничего не делала.
— Сидни, не лги мне. Можешь честно сказать, что между вами двумя ничего нет? — ее руки на бедрах, она смотрит на меня через зеркало.
— Ничего нет. Я не знаю, что ты думаешь, что видишь, но возможно тебе стоит проверить глаза, — я плескаю в лицо воды. У меня водостойкая тушь, но она потечет, если я их потру. Я беру бумажное полотенце и насухо промокаю лицо.
— Ты бы не говорила об этом так, если бы я сказала, что ты спала с Дасти.
— Оу, ты права, потому что я бы задыхалась от собственной блевотины. Да что с тобой? — я разворачиваюсь и откидываюсь на раковины. — Ты единственная, кто хотел бы, чтобы я пошла и сделала это. Питер — мой босс. А я ассистент преподавателя. И да, я называю его Питером, так же как и звала Доктора Тэдвика, Тони.
— Ты называла Доктора Энтони Тэдвика просто Тэдвиком. При мне ты его ни разу не называла Тони, — она выглядит заинтересованной, хоть и не должна. Милли вздыхает и потирает виски. — Только не делай ничего глупого.
— Боже, почему люди продолжают говорить это?
— Сидни, чаще всего это явный признак того, что громадный грузовик, набитый глупостями, вот-вот тебя собьет. Слушай друзей. Не спи со своим профессором. Спи с парнями своего возраста, — она говорит так, будто все знает, это только выводит меня.
— Со сколькими парнями я спала за то время, что знаю тебя?
— Я не знаю. Тебе нужно точное число? — она наклоняется к зеркалу, поправляя свой макияж.
— Просто предположи. Дай оценку, основанную на белье, свиданиях, макияжу, и чему-либо еще, о чем ты можешь подумать. Скажи мне, как ты думаешь, сколько же парней было?
Мгновение она молчит, потом качает голову. — Я не помню, чтобы слышала, как ты говоришь так о ком-то.
— Я говорила о ком-то также как сейчас?
— Нет, — она качает головой. — Но это не значит…
— Это не значит что? Милли, что ты хочешь от меня? Ты сводишь меня с парнями, и я как хвост пристраиваюсь к вам. Я выполняю каждую мелочь, о которой ты просишь, и когда я, наконец, нахожу парня, с которым мне хочется быть, что происходит? Ты говоришь мне держаться от него подальше?
— Он профессор, Синди. Ты попадешь в неприятности.
— За что? За дружеские отношения? За то, что не сплю с ним? За то, что не трахалась с ним в первый день, когда он только пришел? Правда, что я делаю не так, потому что я этого не понимаю, — кричу я. Мне не хочется, но я кричу. — Знаешь что. Забудь. Я не буду говорить об этом с тобой.
— Ты чуть не переспала с ним? — я покачала головой и приложила свои руки на уши так, словно это может заглушить ее слова. — Сидни, подожди, — она поспешила за мной из дамской комнаты, вниз по коридору. — Куда ты идешь?
Я направляюсь в спортзал. Чувствую себя ужасно из-за ситуации с Питером, но ни чего не могу с этим поделать. Такое ощущение, будто разваливаюсь на куски. Мне необходимо успокоиться. Хлопнув по открытой двери, я вышла на стоянку, чтобы посидеть немного на улице. Прислонившись к машине, я опустила голову, чтобы никто не смог увидеть мое лицо. Глубоко дышу, пытаясь успокоиться. Я оставила свой телефон и все остальное внутри.
Что, черт возьми, со мной не так? Почему я разозлилась на неё? Милли не сказала ничего плохого, ну не совсем. Это не было похоже на слухи, что говорил мне Дасти. Может быть, это то, что беспокоит меня. Я сделала слухи ещё хуже. Черт возьми. Сидя на автомобиле ещё некоторое время, удивляюсь, как все-таки я глупа. Может быть, мне вообще не стоит находиться рядом с Питером. Мысль о том, чтобы не видеть его каждый день, делает меня больной, но возможно Милли права. Может быть, я должна находиться возле парней моего возраста.
- Предыдущая
- 25/41
- Следующая
