Четырнадцатая дочь - Федорова Екатерина - Страница 29

• Предыдущая
• 29/116
• Следующая

Столы в трапезной стояли в форме буквы «П». За ними сидели дамы и кавалеры. Женщины щеголяли безбрежными декольте, в глубинах которых сияли драгоценности, кавалеры были поскромнее — их украшало серебряное и золотое шитье на камзолах.

Все смотрели на них. На нее, если быть точнее.

Арлена двинулась вперед, Таня шагала за ней. В центре зала дама остановилась и присела в глубоком реверансе. Татьяна повторила за ней присед как могла.

Орл сидел неподалеку, на краю торца перекладины, с брезгливой ухмылкой на лице. Таня демонстративно отвернулась, глянула вперед.

Старый князь восседал в центре стола-перекладины. После их двойного реверанса он тяжело поднялся, провозгласил:

— Я имею честь представить всем благородным Тарланьского дома княжну Татьяну Тарланьскую, дочь погибшего княжича Вера Тарланя. Я признаю ее перед людьми, богами и своей совестью как свою внучку. И запись о том да будет внесена в летописи Тарланьского дома. Долгих лет юной княжне!

К тому, что последовало дальше, она не была готова. Все вскочили на ноги и заорали:

— Долгих лет юной княжне!

Даже Орл поднялся. Правда, не орал, лишь под конец слегка шевельнул губами, глядя на нее холодно и зло. Сидевшая с ним рядом парочка — юная дама и кавалер — тоже поглядывала нерадостно.

Таня, стиснув зубы, отвесила по поклону на все три стороны. Пусть ей тошно, но люди приветствовали, и хамить не следовало. Арленино лицо посветлело.

Вот так становятся приспособленцами. И ничего не поделаешь — в любом обществе, чтобы выжить, надо чем-то поступиться. К тому же отвешивать неумелые реверансы оказалось гораздо легче, чем читать японского классика.

— Сядь рядом со мною, дитя, — звучно сказал князь, дождавшись, когда умолкнут отзвуки крика.

По правую руку от него пустовало кресло — видать, заранее приготовили. Арлена быстро подсела к боковому столу. Тане пришлось одной шагать к месту за центральным столом.

Откуда-то возник слуга в темной одежде, предупредительно отодвинул стул. Она нервно поддернула юбки вверх, села. Оглядела стол, уставленный тарелками и блюдами. Обычный ужин здешних изгнанников или пир в честь ее представления?

Сидевший рядом князь повернул голову, добродушно улыбнулся. Ей вдруг пришла в голову неприятная мыслишка: может, она должна кормить деда, раз сидит рядом? Он же безрукий…

Словно отвечая на ее мысли, со стола взмыл один из кувшинчиков и подрулил к бокалу, стоявшему перед князем. Склонился. В бокал ударила бордовая струя. Потом кувшинчик подлетел к бокалу, стоявшему перед ней. Наполнил и его, вернулся на свое место.

Таня с любопытством покосилась на дедулю. Тот шевельнул кудлатыми бровями. Бокал поднялся и прикоснулся к губам под аккуратно подстриженными усами, спланировал назад. С тарелки на смену ему взлетела вилка с куском мяса.

Такому не требуется уход, такой безрукий может сам за другими поухаживать — налил же он ей бокал вина.

Дед между тем прожевал мясной ломтик и спросил, повернувшись к Тане:

— Каковы твои впечатления от поездки в Ярг, дитя мое?

— Отвратительные, — хмуро, зато честно ответила она.

— Это прискорбное событие, — со вздохом сказал старый князь, — всех нас удручило. Сегодня после ужина я жду тебя на личную аудиенцию, дабы утешить твою скорбь.

В утешениях совершенно незнакомого старика Таня не нуждалась, но говорить этого не стала. Старикам положено выказывать уважение.

Она подумала-подумала — и стала кушать. На одной из тарелок лежало мясо, запеченное кусками. На другой были куски крупно нарезанных бордовых листьев, политые густым коричневым соусом. Имелся сыр, хлеб, нечто вроде рагу кирпичного цвета в глубокой серебряной миске. На большом блюде возвышалась горка из пышной травки алого цвета. Она набрала себе всего понемногу.

Мясо пахло дымом и похрустывало на зубах поджаристой корочкой. Листья имели перечный вкус, травка — кисло-сладкий. Хлеб и сыр вкус имели великолепнейший.

Она все еще пробовала то, что наложила на блюдо, когда шум голосов в трапезной вдруг смолк. Таня подняла глаза.

От двери шел немолодой мужчина. Волосы каштановые с серым отливом, подстриженная скобкой бородка подчеркивала квадратную нижнюю челюсть. Камзол на нем был темно-коричневый, без шитья. На шее висела просто устрашающая в своем великолепии цепь из массивных блях, усаженных кроваво-красными рубинами. Рядом с мужчиной в рубинах шагал Рут — хмурый, как всегда, одетый в темно-серое, с серебряной цепью в два пальца толщиной, лежащей на плечах. Увидев Таню, наследник едва заметно кивнул ей головой.

И взгляд гостя в рубиновой цепи тут же переметнулся на княжну.

Старый князь, недовольно дернув уголком рта, поднялся, обратился к мужчине в рубинах:

— Брат мой герцог, какое счастье видеть вас!

— И для меня, — коротко бросил на ходу тот. — Приветствую вас, светлейший собрат. Не подскажете, кто эта очаровательная дева в белом рядом с вами? Ее лицо мне почему-то незнакомо.

Дедушка казался расстроенным, но не слишком. Он повернулся к Тане, кивнул, приказывая ей подняться. Объявил:

— Вы правы, ваше сиятельство, эту девицу вы никогда не видели. Увы, лишь недавно обнаружилось, что мой погибший сын Вер оставил после себя дитя, вот эту юную особу. Конечно, мы тут же приняли ее под свою опеку. Как раз сегодня я объявил благородным моего дома, что признаю деву как дочь княжича. Отныне она — княжна Татьяна Тарланьская.

— Вот как? — сказал мужчина, блеснув глазами в сторону Тани. — Стало быть, мы пришли как раз к представлению? Какая необычайная радость. Поздравляю вас, княжна.

— Благодарю, — пробормотала она.

Герцог уже стоял перед столом. И Рут с ним. Наступила тишина. После неловкой паузы князь, пожевав губами, предложил:

— Присаживайтесь, брат мой герцог. Разделите наш скромный ужин.

И указал Тане глазами на боковой стол — изыди, мол. Она с готовностью начала вылезать из щели между столом и стулом, волоча за собой юбки. Но тут мужчина в рубинах настойчиво сказал:

— Прошу вас, брат мой, пусть княжна останется и составит компанию моему сыну Руту. А мы с вами побеседуем о своем, о стариковском.

Дедушка, сузив глаза, метнул на Таню быстрый взгляд. Ответил негромко:

— Уместно ли это? Увы, ваше сиятельство, моя внучка выросла среди простых людей. Ее происхождение благородно, но должного воспитания она не получила. И боюсь, не сможет она развлечь наследника Рута приятной беседой.

— Мой сын, — герцог склонил голову, неотступно глядя на Таню, — отзывался весьма лестно о некой княжне, что сопровождала благородную Арлену Тарланьскую в Ярг. Девица, которая не визжала и не падала в обморок при виде ужасов Ярга, несомненно, будет приятной собеседницей для наследника герцогства.

Ее похвалили? Ее похвалили… Ну хоть кто-то в этом мире сказал о ней что-то хорошее!

Таня залилась румянцем. Дедуля-князь быстренько пропел:

— Княжна благодарит вас за теплые слова. Садитесь же, брат мой герцог. И вы, наследник Рут.

По его кивку дама, что сидела рядом с Таней, поднялась и ушла к боковому столу. Герцог сел по левую руку — место ему уступил блондинистый молодой человек. Слуга убрал за ушедшими, поставил чистые тарелки и положил серебряные приборы для новых гостей.

Рут сел рядом, тут же спросил, хмуря кустистые брови:

— Как поживаете, княжна Татьяна?

— Лучше всех, — не задумываясь, ответила она.

Его милость наследник потянулся к тарелкам, кинул себе здоровенную ложку рагу кирпичного цвета. Сказал мимоходом, приглядываясь к блюдам и явно решая, что бы еще положить:

— Кстати, а ваша уважаемая матушка любит цветы? А то у нас в оранжерее растут удивительные экземпляры. Моя мать-герцогиня, уверен, с удовольствием пошлет вашей матушке несколько горшков. Куда мне отправить посыльного?

Таня припомнила утренний наказ Арлены — не говорить ничего герцогскому сыну о том, кто она и откуда. Но в памяти вдруг всплыли слова деда об отсутствии у нее должного воспитания, и она выпалила, наслаждаясь маленькой местью:

• Предыдущая
• 29/116
• Следующая