Четырнадцатая дочь - Федорова Екатерина - Страница 102

• Предыдущая
• 102/116
• Следующая

Маг сбился с шага, но ответил все так же любезно:

— Думаю, завтра. Дом скорбит и хотел бы проводить своих сыновей достойно.

Он свернул к одному из зданий, которое Рут узнал — в нем помещался обеденный зал Тарланей. Но направились они не в залу. Его провожатый, войдя в небольшой передний холл, сразу же свернул налево, в боковую дверь. За ней тянулся узкий коридор, судя по всему, огибавший обеденную залу с левой стороны.

В конце его стояли два стражника в темном, с мечами на поясах. По кивку Зелга оба расступились. Стражник, стоявший справа, распахнул дверь.

Князь Вал Тарлань сидел в кресле у пылающего камина. Комнату освещало беспокойно горящее пламя, флиги были погашены. Плечи светлейшего обвисли и пышные рукава по старой эрронской моде повисли смятыми тряпками по обе стороны кресла. Ввалившиеся глаза посверкивали из глазных впадин.

— Рад вас видеть, — неожиданно дребезжащим голосом сказал он.

И смолк.

Рут поклонился и застыл, не зная, что делать. Зелг отступил назад и слился с тенями, колышущимися у стены.

Прошло некоторое время. Рут стоял неподвижно, князь сидел молча. И только огонь без устали трещал, наполняя комнату светом и звуками. Потом светлейший пошевелился.

— Я благодарю вас за все, что вы сделали, наследник Рут, — медленно сказал он. — По крайней мере, благородная Арлена жива. Это уже радость…

Хлопнула дверь. В комнату вошла Арлена, по-прежнему одетая в платье элиморской горожанки. В сторону Рута она поглядела спокойно, даже равнодушно. Сделала безупречный реверанс, невыразительным голосом сказала:

— Ваша милость, вас я не приветствую. Мы с вами расстались совсем недавно.

И пошла к князю усталой походкой.

— Как они погибли? — спросил Рут, глядя ей в спину. Звук выходил из пересохшей гортани с хрипом.

Арлена на мгновение застыла.

— У Гарта разорвано горло и лицо. До костей. Руки окровавлены, ногти содраны, словно он это сам сделал. У Алвина повреждений на теле нет. Думаю, у него просто остановилось сердце. Мечи остались в ножнах. Они даже не пытались защититься.

Добравшись до камина, Арлена встала за креслом светлейшего, взявшись за резную завитушку, венчавшую спинку. Глянула на Рута. Лицо ее было теперь в тени, и Рут не видел его выражения.

— Расскажите все, что случилось в доме Увира. Начиная с того момента, когда вы отправили меня в подвал.

Он подчинился. И едва закончил, Арлена резко повернула голову, так что пламя осветило ее профиль с оплывшим подбородком. Спросила у князя:

— Ваше пресветлое княжье могущество, вам приходилось слышать о такой магии?

— Нет, о таком я не слышал. Но кто знает, что успело потеряться в веках, скоро и мы, возможно…

Он горестно замолчал. Из тени мгновенно выступил Зелг, сказал с преувеличенной любезностью:

— Светлейший князь нездоров и должен отдохнуть. Его внук и наследник Бар Тарлань сейчас занят устройством похорон, но будет рад побеседовать с вашей милостью. Если вы того желаете.

Рут качнул головой, склонился перед неподвижным князем:

— Выздоравливайте, ваше светлейшее княжье могущество.

И торопливо вышел. Вслед ему тут же зазвучали шаги Арлены.

Меряя широкими шагами коридор, он вылетел во двор, и только там встал. Шедшая следом благородная дама тоже остановилась за его спиной, нетерпеливо спросила:

— И куда вы теперь, наследник Рут?

Элсил клонился к закатной стороне, зеленоватые лучи падали под углом. День, который заканчивался, был одним из тех редких дней середины осени, когда светило прогревало воздух. Руту вдруг вспомнилось вчерашнее утро — промозглое, холодное, влажное.

Утро, которое он встретил за толстыми стенами Ваграна. Где право решать принадлежало отцу.

Теперь право решать было у него, но это не радовало. Даже ощущение оторванности и одиночества после наказания, наложенного отцом, переносилось легче, чем нынешнее право решать.

— Обещание, данное вам, для меня почти обет, — по-прежнему хрипло сказал он.

Нужно было попить, чтобы освежить пересохшее горло, но Тарлани проявлять гостеприимство не спешили, а он не решался что-либо просить. К тому же чувство жажды было вполне терпимым.

— Но сначала я должен навестить Вагран, — заключил он.

Арлена уже вышла из-за спины и стояла перед ним, требовательно глядя в лицо.

— В вольный город мы пойдем вместе, ваша милость, это даже не обсуждается.

— У вас завтра похороны, — напомнил он. — Думаю, вы захотите проводить ваших сородичей как положено.

Арлена посуровела.

— Похороны завтра утром. На погребальный пир я могу и не оставаться. Так что могу отправиться в Аретц сразу после них. Еще кое-кто присоединится, и все вместе мы будем просить князя отдать нам один из адельбергских олеконов. После отчета о событиях в Майлоке светлейший был против их использования, причем многие его поддержали; даже жизнь изгнанников лучше, чем полное истребление. Но теперь, после смерти Гарта и Алвина, князь может изменить свое решение.

— Этот Кайрес, — перебил ее Рут, — вполне возможно, что он грядущий посланник. Вы рискнете выступить против него с вашим олеконом?

Арлена ответила колючим взглядом, заявила после паузы:

— Мы ставим на то, что посланником будет наша Татьяна. Ведь если он и впрямь посланник, тогда зачем она ему? А вы считаете, что его магия не относится к забытым дарам богов? Думаете, это что-то новенькое?

Рут сдвинул брови, прохрипел:

— Я вообще о многом думаю. Почему мы так безоговорочно поверили словам служителя о том, что богам наследуют только демоны? Ведь доказательств этому нет, хроники древнее конца Адельбергской эпохи не сохранились.

Арлена вскинула подбородок и вытянулась, как старая гончая, унюхавшая след дичи.

— А у вас есть доказательства обратного?

— Нет, — тяжело вздохнул он. — Просто слишком много магий, понимаете? Неужели столько тысячелетий все так и тянулось — одна магия, вторая, третья? Может, они появлялись по две за эпоху? И потом, если на небесах все так мирно — был бог, пришел демон, потом снова бог, — почему в Анадее всякий раз происходят противоборства?

Он смолк, облизывая покрытые коркой губы. Арлена напряженно сказала:

— Я пока не понимаю, к чему вы клоните.

— Борьба, — закончил Рут севшим голосом. — Бог дерется против демона. Кто у нас там на очереди, по кругу богов? После Велаты Сострадающей идет Коэни Милосердный. А его вечная противница — Трира Мстительная. Бой ради власти над эпохой.

— Дальше, — приказала Арлена.

Он решил не обращать внимания на столь вопиющее нарушение этикета. Мрачно сказал:

— Мне пришло это в голову в домике, пока я стоял на коленях. То, что мы почувствовали, было виной за содеянное. Но живые существа всегда милосердны к самим себе. И прощают многие проступки сами себе тут же, походя. Лишить их этого милосердия, заставить жаждать прощения за каждую мелочь — это может лишь бог. Только тот, кто дарует милосердие, может его и лишить.

Судорожный вздох Арлены прервал его сбивчивую речь. Благородная дама Тарланьского дома стояла с застывшим лицом. Рут быстро окинул взглядом двор. Если бы хоть одна служанка пробежала мимо с кувшином…

— Мне думается, между Коэни и Трирой будет что-то вроде битвы, — пробормотал он, закончив осмотр двора. — Я еще могу поверить в то, что боги отдадут свою власть без боя. Хотя некоторые сомнения присутствуют. Но вот во что я точно не поверю, так это в демонов, уступающих свою власть просто так. Это я о том времени, когда победил ваш предок, Дар Тарлань.

— И каково место Татьяны во всем этом? — слабым голосом спросила Арлена.

Рут склонил голову, задумался на мгновенье. Честно признался:

— Не знаю. Тут два варианта: либо боги и демоны уладят все это между собой, либо на битву выйдут их посланники. Тогда их должно быть двое.

— Значит, — сказала его собеседница, и голос ее дрогнул, — воздух Фенрихта сейчас для княжны полезнее, чем воздух Аретца.

— Обсудим это завтра, — быстро сказал Рут. Пожалуй, даже слишком быстро. — Не могли бы вы прислать эту девицу, Нианну, во Вратную башню? Я думаю отвести ее к моей матушке. И передайте мои лучшие пожелания Увиру.

• Предыдущая
• 102/116
• Следующая