Приключения Торбеллино (трилогия) - Щербаков Сергей Анатольевич "Аксу" - Страница 15

• Предыдущая
• 15/185
• Следующая

На фрегате «Пари» у юноши стало намного больше шансов вырваться и обрести свободу. Можно незаметно покинуть корабль и вплавь добраться до берега, но там его, наверняка, поймают пираты, находящиеся в увольнении в Карамбе. Нет, такой вариант точно не подойдет. Можно ночью угнать парусную шлюпку, но ведь далеко на ней не уплывешь, догонят. И в назидание другим могут запросто повесить на рее. Остается ждать более удобного случая, когда Малисиозо надумает посетить какой-нибудь кабачок или книжный магазинчик в Карамбе, а он будет с Барабоськой вынужден сопровождать его. Вот тогда, может и представится подходящий случай, чтобы спрятаться где-нибудь в городе или в лесистых холмах, окружающих его.

Через пару часов Торбеллино отправился обратно в капитанскую каюту, будить после дневного сна Барабоську. Бедные пираты продолжали изнывать от духоты на прежних местах, через силу слушая Малисиозо. На этот раз он нарисовал на школьной доске трапецию и допытывался от своих подопечных, что это за геометрическая фигура.

– Это… это… мне кажется… – бубнил, тупо уставясь в рисунок, словно бык на красную тряпку, Фрипоно-младший.

– Фрипоно, ты в цирке бывал? – спросил Малисиозо, теряя терпение.

– А как же, – сразу оживился пират. – Много раз. Я обожаю с детства цирк. Меня хлебом не корми, только дай на цирковое представление поглазеть.

– Воздушных акробатов, конечно, тебе приходилось видеть?

– Конечно, приходилось. И не только акробатов, но и клоунов, и фокусников.

– Ну, клоунов у нас на корабле и своих хватает сверх меры. А фокусы ты и сам мастак показывать, только не с шариками, а с игральными картами. Остановимся же на воздушных акробатах и гимнастах. Так на чем они упражнения выделывают? Ну…?

– Ах, воздушные гимнасты… Так бы сразу и сказали… Это называется… В цирке называется… – тянул время хитрый Фрипоно в надежде, что кто-нибудь из экипажа подскажет.

– Как эта четырехугольная блестящая металлическая штуковина называется?

– Э… э… эта штуковина называется…. Такая блестящая… Металлическая…

– Да, да, блестящая! Как она называется? Шустрее шевели мозгами! Они тебе для чего даны?

– Блестящая штуковина называется… Называется штуковина…

Тут уж Торбеллино не выдержал такого издевательства над своим любимым гимнастическим предметом и решил подсказать Фрипоно-младшему, который, закатив глаза, внаглую тянул время, все еще надеясь на подсказку окружающих.

– Трапеция, – тихо сказал юноша, делая вид, что смотрит, как резвятся над гаванью чайки.

– Трр… тра… Трапеция! Трапеция, вот! – радостно завопил Фрипоно, с лицом счастливца, которому неожиданно выпал в лотерею миллион.

– Верно, трапеция! Так вот, уважаемые, эта геометрическая фигура зовется трапецией, – капитан Малисиозо быстро зыркнул сердитым взглядом на юношу, потому что произнесенная сквозь зубы подсказка все равно достигла его тонкого слуха и не осталась без внимания. – У трапеции две противоположных стороны параллельны и называются…

Торбелино быстро юркнул в капитанскую каюту, здесь было намного комфортнее, чем на жаркой палубе, значительно прохладнее и не так душно. Ленивая Барабоська встречала его блестящими маслинами глаз, она уже давно проснулась и нежилась на подушке, сладко потягиваясь и позевывая. Ему оставалось только причесать ее непослушную шерстку, повязать яркий бант и вынести на капитанский мостик, где они совершали ежедневный моцион.

Когда Торбеллино вынес болонку на подушке из каюты, занятия уже закончились. Ученики с мыслью, что наконец-то отмучились, радостно и шумно покидали палубу и расходились по своим делам.

Чевалачо был занят проводами большой группы «джентльменов удачи» в увольнение на берег, давал им последние отеческие наставления о морали и приличном поведении. Часть пиратов-неудачников, облепив борта фрегата, с завистью смотрела на счастливчиков, которым выпала высокая честь отправиться в Карамбу.

Грозеро на полубаке громко распекал марсового, уснувшего на посту вместо того, чтобы смотреть внимательно по сторонам и предупредить в случае опасности.

Бабило и несколько пиратов, вероятно, таких же двоечников, как и он, столпились у школьной доски, на которой Карифано пытался нарисовать дождевого червяка и доходчиво рассказать туповатым приятелям о его строении. Часть оставшихся пиратов улеглась под парусиновым тентом прямо на палубу и, разомлев, сладко подремывала. Среди них, то тут, то там, мелькала наглая усатая физиономия Пройдохи-Марсика, высматривавшего очередную свою жертву.

Торбеллино с Барабоськой поднялись на капитанский мостик, где после лекции со скучающим видом, заложив руки за спину, прохаживался Малисиозо. Увидев юношу, он оживился.

– Интересно, откуда у бывшего галерного раба такие замечательные познания в геометрии? – спросил капитан, плюхаясь в шезлонг.

– Мои познания в данном случае скорее основываются не на геометрии, а на цирковом опыте, – ответил юноша, удивленный заданным вопросом, потому что Малисиозо почти никогда с ним не разговаривал.

– Часто бывали в цирке, молодой человек?

– Чаще некуда, – усмехнулся Торбелллино. – Я там работал воздушным акробатом, капитан.

– Акробатом? Не врешь?

– Нет, не вру. Я несколько лет был в шапито Бемса акробатом. На трапеции летал под куполом цирка. Для меня слово «трапеция» означает многое.

– Мне приходилось бывать на представлениях цирка Бемса, он приезжал несколько раз в Карамбу. Замечательная у него труппа. А что-нибудь можешь показать из цирковых трюков?

– Запросто, мой капитан. Могу делать сальто, ходить по натянутому канату, жонглировать, танцевать на руках.

– Ну-ка покажи!

Торбеллино опустил подушку с собачкой на палубу, встал на руки и пустился в пляс, насколько ему позволяла звенящая на руках цепь.

– Браво! Брависсимо! – воскликнул появившийся на мостике Чевалачо. – Ура! У нас на борту теперь свои циркачи! Можем устраивать представления!

– Чевалачо, парень оказывается не такой уж дурак, в отличие от наших балбесов. Я их спросил, как называется штуковина, на которой выделывают трюки воздушные гимнасты. Ни один не ответил, кроме него. А что будет, когда я им начну читать лекции по навигации, ума не приложу?

– Простите, капитан, но вы слишком сложно объясняете. Им, неграмотным, трудно вас понять, – набрался смелости сказать юноша.

– Сложно? Ну, ты же меня понимаешь?

– Я другое дело, все-таки учился в школе и в навигации неплохо разбираюсь.

– В навигации? – глаза Малисиозо округлились.

– Откуда? – спросил ошалевший Чевалачо.

– Я юнгой служил на военном корабле. Были хорошие учителя.

– Значит, ты считаешь, что я плохой учитель? – с угрожающими нотками в голосе спросил Малисиозо. Зрачки у пирата сузились.

– Нет, что вы, капитан. Я этого не говорил, – отозвался Торбеллино, пожалев, что упомянул об учителях. – Просто нашему экипажу надо объяснять попроще, так им будет легче понять.

– Да, возможно, ты и прав! – уже примирительно заявил капитан. – Ребята у нас действительно темные, почти никто из них не учился в школе, а если и учились, то из рук вон плохо.

– Все поголовно двоечники! – поддержал его Чевалачо. – Я в этом абсолютно уверен.

– У меня возникла идея! А что если следующее школьное занятие проведет Торбеллино!

– Я? – удивился пораженный юноша.

– Ты!

– Критиковать-то и советовать все мастаки! – поддакнул помощник капитана.

– Ладно, проведу. Только надо выбрать подходящую тему, чтобы им было интересно.

– Ну, раз ты тут разглагольствовал о навигации, вот и расскажи им о ней. Заодно и проверим твои богатые познания в ней.

– Но мне надо время, чтобы обдумать и подготовиться к уроку.

– Думаю, недельки ему на подготовку вполне хватит. Как думаешь, Чевалачо?

– Да, капитан, он как раз успеет и конспектик подготовить, и плакатики необходимые нарисовать.

• Предыдущая
• 15/185
• Следующая