Эрос за китайской стеной - Виногродский Бронислав Брониславович - Страница 88

• Предыдущая
• 88/122
• Следующая

Однажды тетка Хуа сказала студенту:

— Мои дети, государь мой, — и старшая, и младшая — уже имели счастье тебе услужить. Мне думается, что тебе сидеть здесь уже не расчет. Ты бы, знаешь, вернулся к себе домой и объявил отцу с матерью. Пусть они поскорее устроят вам вечный союз!

Собрала студента и заторопила в дорогу. Обе молодые женщины смотрели на него с грустными, скорбными лицами, особенно Цяонян, которая не могла выдержать, и слезы так и катились из ее глаз, словно жемчуга из порвавшейся нитки — без конца. Тетка Хуа остановила, отстранила ее и быстро вывела студента. Только что они вышли за ворота — глядь, а уже ни зданий, ни дворов! Видна лишь одна заросшая могила.

Тетка проводила студента до лодки.

— Вот что, — сказала она ему на прощание, — после твоего ухода я заберу обеих девочек и проеду в твой город, где сниму помещение. Если не забудешь старых друзей, то мы свидимся еще в заброшенном саду дома Ли!..

Студент прибыл домой. До этого времени Фу — отец искал-искал сына, но найти не мог. Тосковал и волновался опасениями до крайности. Увидев вернувшегося, был неожиданно обрадован. Студент рассказал все в общих чертах, причем упомянул, кстати, о своем уговоре с Хуа.

— Разве можно верить этой чертовщине? — говорил ему на это отец. — Знаешь, почему ты как-никак, а воротился живым? Только потому, что ты не мужчина, а калека. Иначе была бы смерть.

— Правда, что это необыкновенные создания, — возражал Лянь. — Тем не менее чувства у них напоминают те же, что у людей. Тем более что они такие сметливые, такие красивые… Женюсь на ней — так никто из земляков не будет смеяться!

Отец не стал разговаривать, а только фыркал.

Студент отошел от него… Его так и подзуживало. Он не желал мириться со своей участью. Начал с того, что, как говорится, усвоил себе служанку. И мало-помалу дошел до того, что среди бела дня с ней блудил вовсю, прямо желая, чтобы это во всей резкости дошло до ушей старика и старухи.

Однажды их подсмотрела маленькая служанка, которая сейчас же побежала и доложила матери. Та не поверила. Подошла, подсмотрела и была ошеломлена тем, что видела. Позвала служанку, допросила ее и наконец узнала все. Страшно обрадовалась и стала разглашать всякому встречному направо и налево, заявляя, что сын их не бездейственный человек. Ею руководила мысль просватать сына за кого-нибудь из знатной семьи.

Однажды студент тихонько шепнул матери, что он ни на ком, кроме Хуа, не женится.

— Послушай, — сказала мать, — на этом свете нет недостатка в красивых женах. Зачем тебе вдруг непременно понадобилась бесовщина?

— Если бы не тетка Хуа, — возразил Лянь, — мне никак не удалось бы узнать, в чем жизнь человека. Повернуть ей спину — не принесет добра.

Старик Фу согласился. Послал слугу и старую прислугу искать Хуа. Вышли за город с восточного конца, прошли четыре-пять ли, стали искать сад семьи Ли. Смотрят — среди разрушенных стен и бамбуков вьется ниточками дым. Старуха слезла с телеги и прямо прошла в дверь. Оказывается, мать и дочь вытерли стол, все чисто вымыли и, видимо, кого-то ждали.

Старуха с поклоном передала волю своих господ. Затем, увидя Третью, была поражена и сказала:

— Это и будет супруга моего молодого господина? Я лишь взглянула на нее и то полюбила. Что же странного в том, что у молодого барина она в душе мыслится и во сне кружит?

Старуха спросила о сестрице. Хуа вздохнула:

— Это была моя приемная дочь. Три дня тому назад она внезапно скончалась, отошла от нас.

Вслед за этим стали угощать вином и обедом обоих прибывших: и старуху, и слугу.

Вернувшись домой, старуха доложила полностью свои впечатления от внешности и манер Третьей. Отец и мать Фу пришли в восторг. Под конец старуха передала также известие о Цяонян. Студент пригорюнился и готов был заплакать.

В ночь встречи молодой у себя в доме он свиделся со старухой Хуа и сам спросил о Цяонян.

Та засмеялась и сказала ему:

— Она уже переродилась на севере.

Студент долго стонал и вздыхал. Встретил свою Третью, но никак не мог забыть о своем чувстве к Цяонян. Всех прибывших из Цюнчжоу он обязательно зазывал к себе и расспрашивал.

Как-то ему сообщили, что на могиле Циньской Девы слышат по ночам плач мертвого духа. Студент, пораженный такой странностью, пошел к Третьей и сказал ей. Она погрузилась в думу и долго молчала. Наконец заплакала и сказала:

— Я перед ней так виновата, так неблагодарна!

Студент стал спрашивать. Она улыбнулась.

— Когда мы с матерью пришли сюда, то не дали ей об этом знать. Уж не из-за этого ли теперь раздается плач обиды? Я уж давно собиралась тебе все рассказать, но боялась, знаешь, раскрыть материн грех.

Услышав такие слова, студент сначала затужил, а потом возликовал. Сейчас же велел заложить повозку и поехал. Ехал днем и ночью и во весь опор прискакал к могиле. Распластался перед деревом на могиле и крикнул:

— Цяонян, а, Цяонян! Я — ты знаешь, кто здесь!

И вдруг показалась Цяонян со спеленутым младенцем на руках. Выйдя из могилы, она подняла голову и стала жалобно стонать и глядеть на него с бесконечной досадой. Студент тоже плакал.

Потом он коснулся ее груди и спросил:

— Чей это сын?

— Это твой оставленный мне грех! Ему уже три дня.

— Я, милая, по глупости своей поверил тогда словам Хуа и этим дал тебе закопать в землю свою обиду… Могу ли, скажи, отказаться от своей вины?

Посадив ее с собой в повозку, он по морю вернулся домой. Взял на руки сына и объявил матери. Та взглянула. Видит — огромный, красиво сложенный младенец, не похожий на бесовскую тварь, и была более довольна, чем прежде.

Обе женщины прекрасно между собой ладили и служили с должным почитанием свекрови.

Затем захворал старик Фу. Пригласили врача.

— С болезнью ничего нельзя поделать, — сказала Цяонян, — ибо душа уже покинула свое обиталище. Позаботьтесь лучше о погребальных делах.

Только что она закончила говорить, как Фу умер.

Мальчик рос удивительно похожим на своего отца и был даже еще более сметливый и способный. Четырнадцати лет он уже вошел в Полупруд[279].

Некто Цээся из Гаою, будучи наездом в Гуане, слышал эту историю. Названия мест он забыл, да и чем все это кончилось тоже не знает.

ХМЕЛЬНОЙ НЕБОЖИТЕЛЬ ДЕЛАЕТ НАДПИСЬ, ДАБЫ ПОКАЗАТЬ, ЧТО ОН НЕ ГЛУП; ЛОВКИЙ МУЖ ОКОНЧАТЕЛЬНО УСТРАИВАЕТ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ С ТРУДНОСТЯМИ БРАЧНЫЙ СОЮЗ.

В одном стихотворении, написанном на мотив «Луна над Западной рекой», говорится:

В нашем мире человек обычно стремится сделать любое дело как можно быстрее, хотя торопиться не следует. С особым рвением желают поскорее добиться богатства и славы или устроить брачный союз, полагая сии события наиболее важными. Молодые люди считают, что родителям следует прежде разбогатеть, а потом уже производить на свет детей, должность они желают получить, еще не приступая к учению. Они торопятся устроить свой брак и непременно желают найти для себя самую красивую жену или самого умного мужа. Если вспыхнула в груди страсть, надобно соединиться немедленно, к чему ждать свадебную церемонию! Но поступать подобным образом не следует. В качестве примера здесь можно привести истории Тао Чжугуна[281] и Цзян Тайгуна[282]. Первый, как известно, разбогател, когда покинул свой служебный пост и поселился возле озера. Второй получил высокую должность у трона уже совсем седым и беззубым. А в молодые годы один из них отверг богатства, а второй — чиновную должность. Вы спросите: почему они так поступили? Потому, что в ту пору звезда богатства и служебной карьеры не сулила им счастья. Тот, что разбогател, тут же разорился бы. Получивший высокую должность, запутался бы в служебных делах. Словом, оба пошли бы на дно, будто связанные по рукам и ногам. Если человеку суждены богатство и слава, они непременно придут, какие бы преграды ни возникали. Большой пожар не потушишь, наводнение не остановишь.

• Предыдущая
• 88/122
• Следующая