Остановить бога (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 60

• Предыдущая
• 60/67
• Следующая

— Ненавижу, — прошипел Радмир и наконец вырвался из рук товарищей, бросившись к берегу.

Сверкнула вспышка, и Благомил исчез, унося бесчувственную девушку. И лагерь пришел в движение, поднялся гул нескольких тысяч голосов. Оживление постепенно перешло в подавленное молчание.

— Нам его не победить, — сказал кто-то, и на него зашикали.

Из шатра вышла Всемила, которая проспала все это время. По ее недоброму взгляду на Милятина, Дарей понял, что тот удерживал женщину в состоянии сна. Она осмотрелась и охнула.

— Что тут было? — потрясенно спросила она.

Ей не ответили сразу, занятые погибшими и раненными. К шатру Милятина вновь потянулись старшие в своих дружинах. Чародеи сбивались группками обсуждая мощь "бога". Дарей пошел за Радмиром, и нашел того сидящим на берегу. Что он мог сказать товарищу? Ничего. И потому просто положил руку на плечо.

— Я никогда ее больше не увижу? — спросил воин и взглянул на Дарея.

— Возможно, мы все никогда больше не увидим тех, кто нам дорог. Скоро он вернется, чувствую. — ответил чародей. — Все гораздо хуже, чем я думал. Я не уверен, что мы справимся.

Радмир отвернулся и опять посмотрел на то место, где недавно стояли мужчина и девушка. Потом поднялся и пошел обратно в стан семиреченцев.

— Еще поборемся, — сказал он чародею, и тот согласно кивнул.

Когда они вернулись в шатер Милятина, тот сжимал в руках грамоту, читая ее. Он посмотрел на вошедших, окинул взглядом остальных собравшихся и начал читать вслух: " Ну, что, дорогие мои, наше знакомство будем считать состоявшимся. Явление народу меня и моей невесты, полагаю, не осталось не замеченным. Далее у вас есть два пути. Первый: вы признаете во мне всемогущего бога и расходитесь по домам, оставив мне в жертву воина-странника Радмира, чародея Дарея, разбойную морду Лихого и любого из альвов. Второй: завтра на рассвете мое войско схлестнется с вами. Как понимаете, я буду лично присутствовать на столь эпохальном событии. То, что вы видели сегодня, всего лишь капля в море моего могущества. Вам со мной не справится, мои дорогие, потому предлагаю выбрать первый путь. О принятом решении сообщить немедленно в этой же грамоте".

— Что думаете? — Милятин окинул взглядом собравшихся.

— А что тут думать? — сказал за всех белоградский воевода Велеба. — Биться будем. Кто думает иначе, может покинуть чертоги нашего стана, винить не будем. Кто не согласен?

Не согласных не нашлось, как и желающих уйти. Никто не хотел склонять головы перед самозваным богом и все видели погибших и раненных товарищей и речных жителей, ставших случайными жертвами взбалмошной выходки Благомила. Трех русалок нашли мертвыми, вода вынесла их на составленные копья, множество рыб то и дело попадало под ноги людям, застывшими трупиками с выпученными глазами.

— Быть по сему, — кивнул Милятин и быстро начертал ответ. — " Ждем тебя с твоим войском на рассвете".

Буквы тут же исчезли, но вскоре проявил ись новые: "Глупость должна быть наказана. Жалеть никого не буду". И пергамент вспыхнул, в мгновение превращаясь в горстку пепла.

— Теперь давайте решать, как биться будем.

До вечера кипело бурное обсуждение. Пустошевский князь даже схлестнулся с белоградским воеводой, но двух разъяренных гигантов примирила все та же пустошевская медовуха. С ними выпили все остальные, чтобы снять напряжение. Потом вновь вернулись к разработке стратегического плана. Долго не могли решить, куда поставить чародеев. Обычно они были в стороне, по тихому делая гадости войскам противника. Или блокировали чары вражеских магов, если такие имелись у этого самого противника. Сейчас дело обстояло иначе. Чародеи должны были первые принять удар. И теперь решалось, как объединить силы, что сделать первым, как закрыть рать. Спорили долго, пока Всемила не встала со своего места и не вышла вперед.

— Ничего у вас не получится, — сказала она. — Как не выстраивайте щиты, как не действуйте одновременно, а все в пустую. Каждый из вас это капля в реке. Вроде едины, а зазоры имеются, в них-то божок и ударит, отделяя силы. Все у одного должно быть, чтобы мощь равной с ним стала.

— Но это невозможно, — возразил Милятин. — Никто не выдержит такой силищи, разорвет. Нет такого чародея.

— Есть, — подал голос Дарей. — ученица моя. В ней дар самого Святомира.

— Да, — согласно кивнула женщина. — Только моей Белавке под силу все наши силы в себе объединить.

— Но ведь она у Благомила, — ответил с сомнением Милятин.

— Он ее приведет, — с мрачной уверенностью сказал Радмир. — Он ее ломает, чтобы подчинилась. Обязательно приведет, чтобы Белава смотрела, как гибнут люди.

— Анариэль лишена силы, — заговорил Вералон. — Раньше вокруг нее золотой ореол был, за это ее пресветлый Баэлиан назвал дочерью солнца. Сейчас только черная сила демонов.

— Значит мы должны заполнить опустевший сосуд, — ответил Дарей. — Только знать бы как…

— Я знаю, — снова заговорила Всемила. — Когда-то бабушка рассказала мне, что одному из наших предков, Остромиру, который остановил Великий Огонь, брат его, мой прадед Велеслав, отдал свою силу. И рассказала как. Думаю, так она и Белаве свой дар отправила, иначе откуда бы он взялся у дочки, коль я от своего отказалась.

— Но что мы будем делать без нашей силы? — воскликнул один из чародеев.

— Это же дар Святомира, — ответил Дарей. — Она чужое берет, учиться и обратно возвращает. Так и Зверя своего получила, и ясновидение ярополковой тетки, и морок хозяина Затонухи. Да и заклинания легко подбирает, суть их видит. Обратно к вам дары ваши вернуться, а там и силы наберетесь.

— И как мы ей отдадим силы, коль змей держать ее при себе будет? А если вмешается и перехватит? — Милятин был настроен скептически.

— Она пустая, вцепиться в силу мертвой хваткой. А мы отвлечем Благомила. Очень надо постараться, пока Белава насыщаться будет. — с непоколебимой уверенностью сказал Дарей.

— Именно, — кивнула Всемила. — Ваша задача, — обратилась она к воеводам, — отвлечь на себя злодея с его войском. Наша- отдать силу Белаве. Иначе просто все погибнем. Другого выхода не вижу.

— Да что баба понимает в войне? — возмутился убынежский воевода.

Тут же к нему обратились хмурые взгляды Радмира и Ярополка. Они закрыли собой Всемилу, и Краснослав усмехнулся их единодушию, не всегда бабы разводят мужиков по разные стороны, иногда борьба за них и объединяет. Воевода огляделся, ища поддержки, но особо не нашел. Чародеи совещались вполголоса раздумывая о словах Всемилы. Дар Святомира давал надежду, но решиться отдать чуть ли не свою душу… Им надо было все обдумать, и Дарей со Всемилой, которые одни были уверены в правильности этой затеи, не мешали им.

Воины тоже совещались, обдумывая, как выстоять перед перевертышами, и что самое главное, перед самозваным богом, да еще и без чародейской защиты, если они примут предложение Всемилы и Дарея. Успокоили их альвы, обещав щит. Тем более в том, что Благомил так же легко справится с магией альвов, не было уверенности.

— Он не смог снять защиту с развалин башни Афира, — вторгся в разговор Лихой.

— Афир? — Вералон с интересом посмотрел на разбойника.

— Он, он, точно говорю. Дарей защитный камешек там нашел и запустил защиту. Ни перевертыши, ни оборотни, ни сам божок к нам не вошли.

— Возможно он и не собирался снимать защиту, — возразил Дарей. — Просто позлорадствовать приходил.

— И все же, — не сдавался бывший атаман. — Не зря он альва потребовал. Тебя понятно, вы давние враги. Радмира понятно, он вроде как соперник. Даже меня можно понять зачем, я ему помешал с вами расправиться. А альва-то он любого затребовал, все равно кого. Уж не для того ли, чтобы с магией альвийской разобраться? Сила демонов ему тоже не подвластна, раз Зверь этот еще в ученице твоей. Забрал только то, что смог.

— Возможно, — чародей задумчиво потер подбородок. — Есть разумное зерно в твоих словах, Лихой. Но мы можем ошибаться.

• Предыдущая
• 60/67
• Следующая