Остановить бога (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 58

• Предыдущая
• 58/67
• Следующая

— Что-то не спешит к тебе твой дружочек, — усмехнулся "бог" и хитро прищурился. — А может оборотни мои его разорвали по дороге?

Внутри Белавы все похолодело, взгляд заметался по лицам людей, среди которых начиналась паника, и не выдержала:

— Радмир! — заорала она. — Есть среди вас Радмир?!

— Белава! — донесся до нее любимый голос.

Она облегченно улыбнулась, взглянула на хищный оскал Благомила и вдруг поняла, что он вынудил ее позвать воина. Она сама его позвала!

— Радмир! — отчаянно закричала она. — Не смей выходить сюда, воин-странник, не смей показываться мне на глаза! — и еле слышно выдохнула. — Пожалуйста… не выходи…

— Думаешь, спасла? — засмеялся Благомил. — Наивная моя. Смотри внимательно.

Он поднял руку ладонью вверх, по Граньке побежала рябь, превращаясь в волны, которые бежали все быстрей, превращая тихую речушку в бушующий горный поток. Потом рука мужчины взметнулась над головой и он махнул ладонью, таким приветливым жестом, что никакой угрозы не почувствовалось. Вода поднялась стеной, становясь все выше и темнее, хищно нависла над лагерем семиреченцев.

— Вперед, — тихо засмеялся Благомил.

И река всей своей мощью обрушилась на ошарашенных людей. Белава закричала и уткнулась лицом в грудь "бога", стремясь спрятаться от происходящего. Тут же дернулась, когда его вторая рука легла ей на голову, крепче прижимая к себе, вывернулась и посмотрела на тот берег. Переднюю часть лагеря смыло начисто, люди метались в воде, помогая друг другу, где-то ржали лошади. Несколько чародеев, объединив усилия, гнали воду обратно в реку, где бились в панике речные обитатели, которых не вынесло из реки. Визжали несколько русалок, отчаянно ругался Водяной. Из стана людей слышались стоны.

— Ты… — губы Белавы дрожали, — ты чудовище… Я никогда, никогда не смогу полюбить тебя.

— Что? — мужчина недобро посмотрел на нее. — Повторим урок?

И земля ощутимо вздрогнула. Девушка сползла на землю, забыв о всякой гордости, встала на колени и вцепилась в его руки, прижимаясь к ним щекой.

— Пожалуйста, — молила она сквозь слезы, — пожалуйста, остановись, умоляю тебя, Благомил. Делай со мной, что хочешь, только останови все это!

Он рывком поднял ее, до боли сжав плечи, вцепился пристальным взглядом в заплаканные глаза, а потом прижался к ее губам. Девушка вскрикнула, почувствовав, что Благомил прикусил ее, и солоноватый привкус крови заполнил рот. Мужчина оторвался от нее, облизнул губы, на которых осталась кровь девушки и победно захохотал. Белвава не выдержала и зарыдала в голос, понимая, что спасения нет, нет! Она обернулась, еще раз взглянув на семиреченский берег, и мысленно попрощалась с ненаглядным насмешником, не веря, что сможет еще когда-нибудь взглянуть в любимые серые глаза. А если он погиб под этим потоком воды, то зачем тогда ее сердцу биться? От этой мысли ей стало совсем тошно, свет померк в глазах, и Белава безвольной тряпичной куклой повисла на руках Благомила.

Он досадливо скривился.

— Перестарался, кажется, — но тут же на губах заиграла лукавая улыбка. Он взял бесчувственную девушку на руки, бережно положив ее голову себе на плечо и крикнул. — Странник, она моя! — засмеялся и шагнул в полыхнувшую ослепительным светом вспышку.

Третий день уже стоял стан семиреченцев на границе с Полянией. До утра сегодняшнего дня еще подтягивались дружины со всех конов Семиречья. В полночь подошли двести человек вольных воинов-странников, которых сердечно встретил Радмир и повел к подготовленной для них стоянке. С ними и остался до утра, рассказывая о происходящем и слушая их новости. Это отвлекло от мрачных мыслей.

Альвы не появились до темноты, задержавшись в пути. Но в том, что придут, сомнений у воина не было. Кому же верить, ежели не этим пресветлым духам природы? Прекрасный и таинственный народ, когда-то обширно населял эти земли. С приходом людей стали появляться полукровки, очень схожие ликом с альвами, но не всегда наследующие их натуру. Постепенно альвы стали покидать обжитые места, уходя в новые земли, полукровки разошлись в разные концы света. И сейчас осталось не так много пресветлого народа, оставивших за собой Долину Водопадов и построивших там Хрустальный град. Если удавалось заслужить уважение альвов, то на их доброе отношение и помощь всегда можно было рассчитывать. Радмира альвы уважали и легко откликнулись на его зов. Тем более, он никогда не трогал пресветлых, если без их вмешательство можно было обойтись. Раз позвал, стало быть дело касается и самих альвов.

Они пришли с первыми лучами солнца. Появление альвов вызвало оживление во всем стане семиречинцев. Триста изящных всадников с заплетенными в боев ые косы длинными волосами, выглядели прекрасными изваяниями на своих необычных высоких, длинноногих скакунах с голубыми глазами. Золотые доспехи мерцали в восходящих лучах солнца, за спиной висели колчаны, наполненные стрелами. Над ними реял стяг, серебристо сверкавший, когда ветер колыхал его, напоминая струи воды. Альв, возглавлявший отряд, слез со своего гнедого коня и отдал на родном языке приказание, после которого спешились и остальные.

Радмира растолкали при приближении прекрасного войска, и теперь он спешил им навстречу. Предводителем отряда оказался старый знакомец, и воин распахнул ему свои объятья.

— Вералон, — воскликнул он. — Будь здрав, друже!

— Радмир, мой друг, — Вералон с удовольствием обнял странника. — Рад снова увидеть тебя. Что случилось у вас, из твоего послания мы поняли, что грядет большая беда.

— Пойдем, мы тебе все расскажем, — Радмир кивнул на чародейские шатры.

— Ты выглядишь изможденным, мой друг. Печаль на твоем челе невозможно не заметить, — альв сочувственно смотрел на воина.

— Столько всего приключилось, — ответил мужчина. — Сейчас ты все узнаешь.

Вералон не стал больше спрашивать, он повернулся к своим и крикнул несколько слов. Двое альвов присоединились к нему и Радмиру и направились к шатрам царских чародеев, куда вскоре должны были подойти князья, воеводы и тысячники, возглавлявшие свои отряды.

По дороге их перехватил все тот же громкоголосый пустошевский князь во хмелю, обнял, облобызал, обнес чаркой и снова облобызал. Спорить с пустошевской громадиной никто не стал, предпочитая выполнить его просьбу и спокойно идти дальше. Горячий нрав князя был известен многим. Жертва гостеприимства Добрыни Твердиславовича сейчас пыталась усиленно прийти в себя. Сильно хмельной берестовский тысячник окунал голову в бочку с холодной водой, громко фыркал и называл нехорошими словами того, кто придумал медовуху.

— Ярополк, — воскликнул Вералон, — рад видеть тебя!

Тысячник оторвался от бочки, сфокусировал взгляд на окрикнувшего его и поспешил к альву.

— Ве-ералон, з-здрав будь, — выговорил он заплетающимся языком и обнял пресветлого, зашептав на ухо. — Забери-ите меня от княз-зя, а то с-сдохну.

— Хорошо, — засмеялся альв и положил ему руку на плечо, увлекая за собой, а попытавшемуся возразить князю сказал. — Прибереги свою медовуху, чтобы на славную победу осталось и пошли разговаривать.

— У меня медовухи хватит на все, — засмеялся довольный Добрыня, но послушно пошел приводить себя в порядок.

Ярополк какое-то время опирался на плечо альва, но вдруг остановился.

— Радмир, — сказал он, не обращая внимания на удивленного Вералона. — Мне с тобой пог-говорить надо.

Воин вздохнул, понимая, что сейчас не лучший момент для разговора, но все же подошел к тысячнику, и тот оперся на плечо странника. Он шел некоторое время молча, сосредоточено думая о своем.

— Я знаю, — вдруг сказал Ярополк.

— Что знаешь? — Радмир покосился на нетрезвого собеседника.

— Не мешай, итак тяжело думается, — отмахнулся тысячник. — Бесов князь со своей медовухой… Ты славный, Радмир, всегда так считал, а князь змей, как нап-поил. На душе так погано, о-ой, — Ярополк тяжко вздохнул. — Чтоб я еще хоть раз поддался на его уговоры… проспаться бы. Я всегда знал, что не люб ей, — остановился, ткнул пальцем в грудь воина. — А ты люб, я еще по весне у-увидел, так бесило.

• Предыдущая
• 58/67
• Следующая