Большое путешествие - Кристи Агата - Страница 5

• Предыдущая
• 5/41
• Следующая

Первый день: 20 января 1922 года

Дорогая мамочка!

Все очень хорошо: каюта отличная, очень просторная. Мне так нравятся мои фиалки. Береги себя, родная, я тебя очень люблю.

Напишу тебе с Мадейры.

С любовью,

Твоя Агата

[без даты]

Дорогая мамочка!

Не смогла отправить тебе с Мадейры веселое и интересное письмо, поскольку лежала пластом и чуть не умерла! Мне было очень плохо: сильная качка, все страдали от морской болезни. Арчи, Белчер и Хайам чувствовали себя превосходно, но мистеру Бейтсу и всем “леди” пришлось туго. Я всерьез подумывала о том, чтобы на Мадейре сойти на берег и отправиться домой или снять виллу и там перезимовать. За день до того, как мы пришли на остров, мне было совсем худо. Меня постоянно тошнило. Перепробовала все – от шампанского и бренди до крекеров и солений. Руки и ноги точно кололо иголками. Арчи привел доктора, и тот по чайной ложечке давал мне какие-то снадобья, что-то с хлороформом. Тошнота прекратилась, но еще сутки нельзя было ничего есть, а потом нужно было выпить крепкого говяжьего бульона. Когда мы пришли на Мадейру, Арчи вывел меня на палубу и напоил бульоном, а я чуть не плакала: вокруг было так красиво! Я и представить себе не могла. Мадейра похожа на раскинувшееся посреди моря плато Киндер-Скаут[2]: зеленые холмы и ущелья с ютящимися на них домами, точь-в-точь Аппер-хаус[3] или даже Дартмут[4]. Было пасмурно, так что в ясную погоду, должно быть, все еще красивее. Разумеется, сойти на берег я не смогла, а жаль.

Но потом мне стало гораздо лучше, и сейчас я чувствую себя прекрасно, радуюсь жизни, купаюсь, ем и просыпаюсь по утрам такой же бодрой, как и на суше.

Я стану вести для тебя нечто вроде дневника: писать понемногу каждый день. Нечего и говорить, что Белчера единогласно выбрали председателем спортивного комитета нашего парохода. Пассажиров не так уж и много. Очень славный моряк по фамилии Эшби, который возвращается в Кейптаун на свой корабль (в Торки он с миссис Твидейл ходил в дом с привидениями); затем очаровательная мисс Райт из какого-то колледжа в Южной Африке, очень жизнерадостная особа; некая мисс Голд, самая худая девушка, которую я когда-либо видела, похожая на Мадонну Боттичелли, и толстяк по фамилии Сеймелс с милейшей женой и детьми. Он большая шишка, разводит страусов, и у членов миссии назначена встреча с ним. Старшего механика, за чьим столом мы сидели, мы научили поднимать бокал “за успех миссии”, что он и делает, бормоча себе под нос: “Интересно, что же это за миссия такая. Вроде религия тут ни при чем”.

Хайамы милы, но скучны. Ничем не интересуются: не играют в кольца, ни в чем не принимают участия. Мы с Арчи хватаемся за все сразу. Вчера выиграли свое первое состязание: к нашему полнейшему изумлению, одолели двух бельгийцев, которые успели надоесть всему пароходу тем, что день-деньской метали кольца, не давая поиграть другим. Наша победа вызвала всеобщий восторг. Другие пассажиры подходили к нам и говорили: “Мы слышали, вы обставили этих даго! Молодцы!”

Белчер уморительно рассказывал о визите к королю[5]. Приехав во дворец, он непринужденно болтал с Уигрэмом, как вдруг к нему подошел ливрейный лакей и негромко поинтересовался: “Какие запонки изволите сегодня надеть, сэр?” – “Мне все равно, – ответил Белчер, – любые”, на что лакей взволнованно прошипел: “Я не могу найти никаких!” “Разумеется, пришлось вынуть из манжет латунные запонки, которые были на мне, и протянуть ему. Ужасно неловко получилось!” Король был очарователен и держался непринужденно, а у королевы был полный перечень дам, которые сопровождают участников миссии, и она отметила мою книгу. Принцесса Мария ничуть не унылая, напротив, очень весела, а вот Лесселз[6] зануда каких поискать: за все время слова из себя не выдавил и глушил шампанское. Только и разговоров было, что о “нашем мальчике”. Королева призналась: “В Австралии моему мальчику подарили тридцать пять деревянных шкатулок, и он не знал, что с ними делать. Превосходное дерево, но работа ужасная”. А король рассказал историю о том, как Хьюз с принцем катались по Сиднею. “Выехал он в цилиндре, но когда добрались до окраин, выудил из-под сиденья котелок, а в трущобах уже был в клетчатой кепке!” Очень тепло отзывался о Сматсе[7], сказал, что Белчер напоминает ему Редмонда[8], и, что будь тот жив, дела в Ирландии сейчас шли бы совсем по-другому. На прощанье Белчеру подарили двух фазанов, и мы вчера вечером съели их на ужин, который был подан весьма торжественно, с большими церемониями!

Сейчас очень жарко, в море прыгают стаи дельфинов, а только что я заметила летучую рыбу! В среду мы прошли Тенерифе, а вчера вечером видели огни островов Зеленого Мыса. Теперь суши не будет до самого Кейптауна.

Суббота [4 февраля]

Сегодня у нас были детские спортивные соревнования, и мне поручили раздавать призы. Этой чести я удостоилась благодаря Белчеру и вопреки притязаниям миссис Блейк (жены капитана “Королевы Елизаветы”). Б. заметил, что я как жена полковника равна ей по положению, к тому же, в отличие от миссис Блейк, проявляю интерес к спортивным играм! У миссис Блейк забавный вид, она дни напролет разговаривает с худым, долговязым и загорелым уполномоченным по Ньясаленду[9]. Надеюсь, нам с ней удастся пообщаться: мне нравится, как она выглядит.

Вчера вечером мистер Хайам и мистер Сеймелс устроили длительную и таинственную дискуссию о свиной коже. Х. заявил, что ее не существует, С. утверждал, что она есть и он лично покажет ему шкуры. На это Х. откликнулся: “В таком случае покажите мне, как свежуют свиней!” С. сдался и ответил, что не может продолжать беседу при дамах. Я и подумать не могла, что свиная кожа – такая щекотливая тема. Что же тогда говорить о трепангах!

• Предыдущая
• 5/41
• Следующая