Битва Ведьмака - Дилейни Джозеф - Страница 49

Может, я угодил в ловушку, своего рода ад на земле? Вдруг дьявол навредил нашему миру сильнее, чем рассчитывал Ведьмак, и образовалась застывшая во времени территория, где враг всего сущего правит безраздельно? Удастся ли мне когда-нибудь покинуть мамину комнату?

Снова накатила усталость; во рту пересохло, а ведь я не прихватил воды! Какая глупость! Нужно было лучше обдумать действия, подготовиться хорошенько. Неизвестно, сколько еще времени я проведу здесь, а у меня нет ни питья, ни пищи. Правда, все произошло так быстро! С момента, когда мы с Ведьмаком прибыли на Пендл, на нас обрушивалась одна беда за другой. До еды ли тут было?

Я принялся расхаживать от стены к стене. Что еще оставалось делать? Туда и обратно, туда и обратно; сапоги стучали по дощатому полу. Заболела голова. Такое редко случалось, но сейчас на макушку будто давила огромная тяжесть. Боль пульсировала в такт сердцу.

Как долго я продержусь? Никогда в жизни мне не приходилось испытывать ничего подобного. Внезапно закралась ужасная мысль.

Да, дьявол не может проникнуть в мамино убежище, но это не мешает ему бесчинствовать снаружи! Он изменил мир — по крайней мере, ту часть, которую видно из окна. Все за пределами комнаты — ферма, дом, деревья, люди, животные — в его власти. Смогу ли я когда-нибудь покинуть эти стены? Может, мир снова станет нормальным, только если я выйду?

Как я ни гнал от себя мрачные мысли, они упорно проникали в сознание. Чего стоят все наши труды? Мы рождаемся, живем недолго, стареем и умираем. И какой в этом смысл? Все эти люди в Графстве и в огромном мире за его пределами… Все так скоро сходят в могилу. К чему все это? Папа умер. Всю жизнь он тяжко трудился, но конец недолгого пути был тот же — могила. Он лежит в земле, его пожирают черви. До меня у Ведьмака обучался бедняга Билли Бредли; домовой откусил ему пальцы, и мальчик умер от шока и потери крови. И где он теперь? Все там же — в могиле. И даже не на церковном кладбище, а за его пределами, потому что для церкви ведьмак не лучше какой-нибудь злой колдуньи. И меня ждет то же — могила в неосвященной земле.

А несчастный отец Стокс пока даже не похоронен. Разлагается на постели в Рид-Холле. А ведь всю свою жизнь он старался поступать правильно, прямо как папа.

«Покончу со всем этим сейчас же», — мелькнула мысль.

Надо покинуть убежище немедленно. Я, конечно, погибну, но все тревоги тоже разом уйдут. Никакой боли, в том числе и головной.

Все лучше, чем оставаться пленником комнаты, пока не умру от голода и жажды.

Я достал ключ и зашагал к двери, но внезапно ощутил холод, как при появлении чего-то потустороннего. В дальнем углу возник мерцающий столб.

Я попятился. Что это? Фантом? Или посланник тьмы? Сначала материализовались сапоги, потом черная сутана. Священник! Быстро сформировалась голова с растерянным лицом. Призрак отца Стокса!

Или нет? Я вздрогнул. Мне приходилось встречать создания, способные менять форму. Что, если дьявол принял облик отца Стокса, чтобы обмануть меня? Я постарался успокоиться. Мама говорила, в убежище не может проникнуть зло. Нужно верить в это. Что еще мне остается? Значит, кто бы это ни был, он принадлежит свету.

— Отец, мне так жаль! — воскликнул я. — Жаль, что не успел спасти вас. Я вернулся до сумерек, но опоздал.

— Том, ты сделал все, что мог, — печально кивнул священник. — Однако теперь я потерян и испуган. Кажется, целую вечность брожу в сером тумане. Однажды впереди мелькнул свет, но почти сразу угас. И я все время слышу голоса, Том. Дети окликают меня по имени. Ох, Том! Наверное, это малыши, которых у меня никогда не было; мои нерожденные дети. Это они взывают ко мне. Мне и впрямь нужно было стать настоящим отцом, Том. Не священником. А сейчас уже поздно.

— Но, отец, почему вы здесь? Вы пришли помочь?

Призрак в явном замешательстве покачал головой.

— Я просто оказался в этом месте, Том, вот и все. Не по своему желанию. Может, кто-то направил меня. Но зачем, не знаю.

— Вы жили праведно. — Я, движимый сочувствием, приблизился к призраку. — Помогали людям измениться к лучшему, сражались с тьмой. Больше вы ничего не можете сделать. Поэтому просто возвращайтесь туда, откуда пришли, и позаботьтесь о себе. Забудьте обо мне! Возвращайтесь и ищите свет.

— Не могу, Том. Не знаю как. Я пробовал молиться, но разум захлестывает отчаяние. Да, я сражался с тьмой, но весьма безуспешно. Мне следовало бы догадаться, что такое Вюрмальд, а я поддался чарам и наваждению. Как и Ноуэлл. Но я-то должен был понимать! Я оказался плохим священником, а обучение на ведьмака вообще пошло прахом. Вся жизнь впустую. Все зря!

Рядом с исстрадавшимся отцом Стоксом я вмиг позабыл о собственных страхах. Нужно было ему помочь. Я видел, как Ведьмак направлял духов, которые никак не могли перейти к свету. Если добрые слова не действовали, он просил их окинуть взглядом собственную жизнь, сосредоточиться на чем-то счастливом. И это часто освобождало несчастных от оков нашего мира.

— Отец, послушайте. Вы были ведьмаком, вы были священником. Вспомните, чему Джон Грегори учил вас. Все, что сейчас нужно, — это вернуться в какой-нибудь радостный момент. Подумайте, соберитесь. Какими были самые прекрасные минуты вашей жизни?

Искаженное болью лицо священника замерцало и едва не растаяло, но потом снова вернулось в фокус, приняв задумчивое выражение.

— Однажды утром я проснулся и огляделся по сторонам. Я лежал в постели, в окно светило солнце, и в его лучах плясали пылинки, сверкая, словно крошечные ангелы. На какое-то время я забыл обо всем. Забыл, кто я такой и где нахожусь. Даже имени своего не смог бы назвать. Ничто меня не волновало и не заботило. Я почти не осознавал себя, будто освободился от груза жизни. Освободился от всего, кем был и что делал. Я был никто и одновременно все, счастливый и довольный.

— И это в точности то, кто вы сейчас, — подхватил я его же идею. — Никто и одновременно все. И вы уже нашли выход.

Отец Стокс в изумлении приоткрыл рот, и улыбка расплылась по его лицу — улыбка радости и понимания. Фантом медленно растаял, и я тоже улыбнулся, впервые за долгое время. Я только что направил свой первый призрак к свету.

И кстати, о свете: внезапно он залил мамину комнату! Едва исчез отец Стокс, сквозь стекло прорвался солнечный луч, и в нем плавали сверкающие пылинки — в точности как описывал мертвый священник.

Я сделал глубокий вдох. Наверное, мной овладела депрессия. Дьявол не смог войти в убежище, но сумел проникнуть в мое сознание. Я впал в отчаяние, был готов сам выйти к врагу. Призрак отца Стокса появился очень вовремя! Я забыл о собственных бедах. Тягостное испытание осталось позади. Инстинктивно я понял, что могу наконец покинуть комнату.

Я подошел к окну. Кровавая луна исчезла. Кошмар окончился. Внезапно вернулось чувство времени. Видимо, уже прошло два дня с тех пор, как дьявол ворвался в наш мир. Значит, сегодня третье августа, мой день рождения. Мне исполнилось четырнадцать.

Под голубым небом зеленела трава, никаких признаков изморози. Все это было трюком, иллюзией, призванной выманить и прикончить меня.

Вдруг я увидел двух людей, спускавшихся с холма Палача к ферме. Один хромал, и даже на таком расстоянии я узнал обоих: Ведьмака и Алису. Хозяин нес два мешка и два посоха. И потом я заметил, что склон изменился.

Темная вертикальная полоса, словно шрам, разделила лес надвое.

Я отпер дверь, вышел из дома и огляделся: дымовая труба обрушена, окна выбиты, двор усыпан шифером, ограда искорежена, мамины розы выдраны. Видимо, дьявол очень разозлился, что не смог проникнуть в комнату.

Но этим бесчинства не ограничились. Я поднял взгляд на холм и только тут понял, что это за темный шрам: широкая просека прорезала лес. Как будто дьявол валил деревья, спускаясь к дому, и валил так же легко, как коса срезает траву. Что за сила, что за мощь! И все равно мамина комната выдержала атаку.